Лето - Али Смит

Но теперь мы, возможно, поймем, что должны перестать отравлять друг друга и весь мир. Я знаю, как наивно это звучит, ведь отрава льется, не переставая. У нас урок истории в зуме зазумбомбили порнушной картинкой, которую мы все увидели, например. Но я думаю, порно и яд будут всегда, и люди всегда должны будут решать, отравлять им других или нет – пандемия у нас или нет.

Я считаю, то, что произошло здесь и по всему миру за эти несколько месяцев карантина, дает нам очень слабое представление о том, каково приходится каждый день вам. Знаю, это не одно и то же, совсем не то же, что находиться в тюремных условиях – и это при том, что вы не преступник.

Еще меня поражает, что сейчас вы, возможно, уже не в заключении, возможно, вы бездомный и никто не знает, где вы. Друг написал нам о том, что людей, находящихся в заключении, недавно начали потихоньку выпускать, а им некуда пойти, негде ночевать и не на что жить.

Дорогой Герой, надеюсь, с вами все нормально. Должна сказать, меня поражает, что выйти из незаконного бессрочного заключения (хотя они с самого начала были невиновны) людям позволил вирус – вирус, а не человеческая доброта, понимание или справедливый закон. Еще я очень волнуюсь за одного своего знакомого, он бездомный. В новостях говорят, что бездомным предоставили номера в гостиницах. Я без понятия, получил он номер или нет. Почему мы помогаем людям, только если появляется вирус, а не все время?

Но я пишу не только поэтому.

Я снова пишу, потому что вернулись стрижи! Я кричала на улице от счастья, когда увидела их в небе. Похоже, их не так много, как в прошлом году, но все равно они здесь.

До меня только что дошло, что, если вы не получили мое последнее письмо, то не поймете, о чем речь. Там я подробно писала о своих любимых птицах – стрижах. Они всегда возвращаются, если могут, на то же гнездовье, что оставили в прошлом году, если, конечно, его не отремонтируют и не разместят на AirBnB – но ведь из-за вируса там сейчас не может остановиться никто, кроме стрижей! Я не могу удержаться от этой шутки, хотя знаю, многие люди на нее рассердятся.

Стрижи летят сюда через весь мир в одиночку, а не с партнерами. Они встречаются, только когда добираются до гнездовья. Пары составляют на всю жизнь, но лишь для выведения здесь птенцов. Потом, заведя их, стрижи разбегаются, пока не встречаются на следующий год для нового спаривания. Мне кажется, если бы люди тоже так поступали три четверти года, это могло бы спасти некоторые браки.

Гнезда у стрижей похожи на плоские колечки, сделанные из перьев, бумаги и того, что они подхватывают в воздухе. Стрижи склеивают все вместе своей слюной в колечко, мелкую миску или чашку, где будут лежать яйца. Затем птицы по очереди высиживают или согревают яйца. Каждый птенец вылупливается через день после предыдущего, чтобы не загружать родителей-стрижей по полной программе. Природа так разумно устроена.

На фотографиях птенцы сейчас еще совсем не похожи на стрижей, а больше напоминают уродливые розовые кожаные мешочки без перьев, огромные головы на вид такие тяжелые, что не поднять, а глаза пока ничего не видят.

Но природа такая умная, что птенцы могут впадать в подобие коматозного состояния, если родители почему-то не возвращаются с едой, и могут оставаться так очень долго в случае неприятностей с родителями или непогоды.

Но даже и без неприятностей родителям приходится серьезно впахивать, при каждом вылете собирая где-то около тысячи мух и других насекомых, которых они скатывают в съедобные шарики и хранят в мешочках у себя в горле, а по возвращении передают птенцам.

Ну и если вы видите или слышите над собой стрижей, то они наверняка занимаются сбором пищи. Вскоре птенцы начнут отжиматься в своем гнездовье на крыльях, набираясь сил перед долгим перелетом обратно в Африку. Что реально поражает – когда они оперяются и покидают гнездо, то совершают свой первый полет вообще и, поднявшись в воздух, не приземляются уже минимум год или чаще, пару лет.

Примерно через шесть недель они уже улетят.

«Вот и лето кончилось», – скажет мама, когда мы посмотрим в небо без стрижей.

Но покамест оно не кончилось!

У нас осталось еще несколько недель.

Если только услышите их над собой, помните, что они передают дружеский привет и от меня.

Всех благ вам и крепкого здоровья.

Надеюсь, вы получите это письмо,

с наилучшими пожеланиями

от вашей подруги

Саши

(Гринлоу).

Ну и в начале 1950-х, в двадцать с чем-то лет Лоренца Маццетти приезжает в Англию с группой студентов университета Флоренции, приглашенных в связи с инициативой по привозу людей из материковой Европы для помощи в работе на британских фермах.

Это режиссер, чьи образы я описала раньше: образ двух не говорящих и не слышащих мужчин, которые пересекают руины, беседуя друг с другом, и образ мужчины с двумя чемоданами на краю высокого здания.

Итальянские студенты высадились в Дувре, и первым делом полиция подвергла каждого полному личному обыску, а затем досмотру багажа. Полиция забрала у Маццетти паспорт. Когда его вернули, она с удивлением обнаружила, что там проставили штамп «нежелательный иностранный гражданин».

Кстати говоря, для работы на ферме Маццетти не подходила: чересчур уж слабая и нервная. Если оглянуться назад, то оно и понятно, ведь она пережила самую настоящую войну: в 1944 году, когда Маццетти была еще подростком, группа нацистских офицеров прибыла в дом в Тоскане, где они вместе с сестрой-близнецом Паолой воспитывались в семье сестры их отца, Нины: мать близнецов Маццетти умерла вскоре после родов, и они всю свою жизнь переходили от одного человека к другому, из одной семьи в другую. Но теперь они наконец-то оказались дома, жили с Ниной и ее мужем, Робертом Эйнштейном, который был двоюродным братом Альберта Эйнштейна, и своими двоюродными сестрами чуть старше, Люче и Анной-Марией.

В то лето немцев в Италии оттесняли наступающие войска союзников. Как-то прекрасным солнечным днем в дом пришли офицеры вермахта и, не сумев найти Роберта, который скрылся в лесах, зная, что охотятся за ним, совершили две вещи:

Разрушили дом.

Убили всех Эйнштейнов, которых сумели найти, – Нину и ее детей.

Они решили не убивать Лоренцу Маццетти и ее сестру, поскольку фамилия у них была не Эйнштейн.

Близнецы, которых заперли вместе с другими жителями деревни на время бойни, вернулись в дом и увидели трупы своих двоюродных сестер и тетки.

Дядя тоже вернулся к телам. Вскоре после этого он покончил с собой.

Учитывая подобную предысторию, можно себе представить, что теперь в Англии Маццетти близка к нервному срыву. Она бесит фермера, за которым ее закрепили, ведь у нее не хватает сил таскать тяжелые мешки, у нее не получается хорошо отбирать плохую картошку на транспортерной ленте, она сжигает ужин, который должна приготовить для других студентов, и слишком медленно убирает навозную кучу.