Пиар во время чумы - Алексей Макеев

– Все-таки скотина ты, Петр, – укоризненно промолвил он после короткой паузы. – Жадная и глупая скотина. Даже странно для такого приличного шахматиста, как ты. Впрочем, я всегда подозревал, что шахматы – занятие душевнобольных.

– Господи, шахматы-то тут при чем? – простонал Валеев, и этот крик души был слышен отчетливо.

– Да бог с ними, с шахматами, – согласился Курбатов. – Речь о тебе. Неужели ты всерьез думал, что сможешь водить нас за нос? Признаю, сначала это тебе удалось. Просто никто не ожидал, что ты окажешься таким идиотом. Тебе показалось мало твоих двадцати процентов, и ты решил захапать все. Ты почему-то решил, что тебе это позволят, что тебя не найдут…

Валеев торопливо и неразборчиво что-то заговорил, но Курбатов решительно оборвал его:

– Что с того, что ты морочил голову честным гражданам и очищал их кошельки? Без меня и без Маргариты ты ничто! Ты был всего лишь исполнительным директором, но захотел примерить на себя шкуру великого афериста. Ну и как, не жмет?

Вновь послышался голос Валеева. Теперь он старался говорить ясно и четко, имитируя искренность. Смысл его тирады сводился к тому, что его неправильно поняли, что все стали жертвой страшного заблуждения, что никаких денег он не присваивал и все они благополучно лежат на счетах – нужно лишь пойти и взять их. Он с удовольствием даст все разъяснения, если, конечно, его немедленно освободят и поместят в человеческие условия.

– Я не для того тебя ловил, чтобы выпускать, – грозно сказал Курбатов. – Об этом даже не мечтай. Я с удовольствием открутил бы тебе голову как цыпленку, но прежде ты должен сказать, где спрятал деньги.

– Незавидная перспектива, – с принужденным смешком отозвался Валеев.

– А у тебя вообще никакой перспективы, – спокойно пояснил Курбатов. – У тебя единственный шанс – умереть без мучений. А ты даже от этого шанса отказываешься.

– Возьми себе этот шанс, – предложил Валеев. – А я еще поживу. Пока вы не знаете, где деньги, вы меня не убьете.

– Логично, – согласился Курбатов. – Сразу видно шахматиста. Только, по-моему, шахматисты плохо переносят боль.

Видимо, это предположение не понравилось Валееву, потому что он промолчал.

– Ну так что будем делать? – спросил Курбатов, которому надоело ждать.

И тут бывшего шахматиста осенило. Он решил проявить инициативу и решился на отчаянный ход, которого от него никто не ожидал.

– Принесите воды! – вдруг капризно сказал он. – Мне нужно умыться. Потом будем разговаривать.

– Ладно, – легко согласился Курбатов. – Рожа у тебя действительно вся слиплась. Миша, принеси ему воды из душевой! Там, по-моему, есть какая-то шайка… А кстати, где Виталий? Куда все разбежались?

– Виталий здесь, – ответил незнакомый молодой голос. – Покурить вышел. Вы же не разрешаете в доме… И остальные тут все. Славка тачку во двор загонял, Сергей с Виктором у входа. Константин отлить пошел. Все здесь.

– Где же они, если здесь? – повысил голос Курбатов. – Принесешь воды и немедленно всех разыщи!

– Понял, – сказал невидимый Миша и направился в сторону душевой.

– Вот сука! – с глубоким презрением прошептал Джиттер. – Опять шкуру свою спасает. Не мог потерпеть. Ну, дали бы пару раз по морде… А теперь кого-то мочить придется – хочется тебе этого или не хочется.

– Ты не говори «гоп»! – сердито шепнул в ответ Гуров. – Слышал – у них все люди по углам разошлись. Попробуем этих скрутить.

– Ты меня обязательно позови, когда Курбатова скручивать будешь, – сказал Джиттер. – Я посмотреть хочу.

Он хотел добавить еще что-то колкое, но вынужден был оборвать разговор. Шаги приближались. На мгновение они замерли перед дверью. Гуров посмотрел в глаза Джиттеру и кивнул.

Миша спокойно отворил дверь и вразвалочку шагнул через порог. Первым он увидел Гурова и крайне этому удивился. Его глаза по-детски округлились, а сам он на секунду застыл, точно пораженный громом. Если бы вместо Гурова в душевой оказался, например, слон, этот мускулистый Миша вряд ли бы удивился больше. Причина была, видимо, еще и в том, что он узнал Гурова. Гурову тоже показалось, что он видел этого громилу раньше – когда приходил в офис Курбатова.

Миша посмотрел на Гурова так, словно надеялся, что тот вот-вот рассеется как дым, а потом нерешительно выдавил:

– А-а…

Наверное, он хотел поинтересоваться, что Гуров тут делает, но конец фразы был безжалостно оборван Джиттером, который уже отработанным движением ударил Мишу рукояткой пистолета по голове. Строго говоря, он метил в то место, где голова у Миши предельно плавно переходила в шею, но мышечная прослойка там оказалась столь надежна, что ожидаемого эффекта не получилось. Миша всего лишь на мгновение обмер, а потом, зарычав, как самый настоящий медведь, повел локтем и одним движением впечатал Джиттера в кафельную стену.

Раздался звучный шлепок. Лицо Джиттера исказилось от боли, но он устоял на ногах и, зло посмотрев на Гурова, опять взмахнул рукой. Гуров, не раздумывая, нанес Мише удар в живот и понял, что сделал это напрасно – его кулак словно в дерево врезался. Но в этот момент Джиттер снова шарахнул противника по голове пистолетом, и на этот раз результат был. Миша пошатнулся и словно пьяный пошел в сторону, хватаясь за стены. По его щеке вдруг быстро и густо побежала темная кровь.

«Ну, пошла мясорубка! – с неудовольствием подумал Гуров, торопливо выхватывая из-за пояса трофейный пистолет. – Курбатова надо брать, пока остальные не сбежались».

Он метнулся к двери, но тут сзади прозвучал ледяной голос Джиттера:

– Клади ствол, мент! Твоя миссия закончилась. Дальше я сам разберусь. Клади, если пулю поймать не хочешь!

«Эх, шестой десяток разменял, а ума не нажил! – подумал Гуров. – Даже тот, что был, терять начинаю. Додумался – к убийце спиной повернуться! Партнера нашел! Сейчас нафарширует он меня свинцом, и правильно сделает, потому что дураков надо учить. А сделает он это непременно – не сейчас, так минутой позже. Следовательно…»

Все это пронеслось в голове Гурова за какое-то мгновение, и за тот же срок он принял решение – не оборачиваясь, он молниеносно бросился вбок, перевернулся в падении и выстрелил туда, где только что стоял Джиттер. Грохот выстрела в душевой был подобен взрыву. С треском лопнула и посыпалась на пол кафельная плитка. Над головой Гурова метнулась какая-то тень.

Ответного выстрела он не услышал. Только почувствовал, будто кто-то невидимый изо всех сил огрел его по ноге поленом, и эта нога от колена до ступни налилась горячим свинцом и онемела. В глазах у Гурова потемнело, но пистолет остался у него в руке.

Он обнаружил это, когда немного пришел в себя. Пожалуй, это было единственным положительным моментом – все остальное выглядело достаточно печально. Он был серьезно ранен, Джиттер исчез, рядом лежал без чувств молодой штангист, белый кафель на полу был забрызган кровью и усыпан крошкой от разбитых плиток. Гуров подумал, что, когда охранник Миша очнется, найти с ним общий язык будет совсем не просто. Но еще неприятнее была мысль о Джиттере, который хотя и исчез, но вот-вот должен был вернуться. Просто сейчас Курбатов был для него важнее, чем Гуров, и опаснее.