Измена. Избранная для дракона - Елена Солт

меня. Идёт прочь, присоединяется к компании драконов, окруживших наследника.

Музыка начинает играть громче. Несколько пар выстраиваются для танца.

Ловлю на себе заинтересованные женские взгляды. Я сегодня звезда вечера, это понятно — бывшая, ставшая вдруг настоящей, ещё и вытянувшая редкий лотерейный билет в виде сына-дракона. Ещё и признанная прилюдно наследником, а следовательно, и самим Императором.

А раз так — формальности никого не интересуют. Наверное, нужно радоваться, а у меня на душе кошки скребут. Это ж надо было так окарать с Сэймуром, Бездна, и о чём я только думала?

Надо было раньше ему сказать!

Улыбаюсь всем, с кем встречаюсь взглядами, как и приказал Даорр. Иду к фуршетным столикам. Острое желание покинуть сцену, и, если не спрятаться в укромном месте, то хотя бы передохнуть в стороне. Коленки дрожат, в груди печёт от обиды на Тиррэна и злости на собственную глупость.

Во второй раз беру с подноса лакея хрустальный бокал с игристым. Несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Стоя на краю зала, рассеянно наблюдаю за кружащимися в танце парами. Подношу было к губам холодный хрусталь, вот только сделать глоток не успеваю.

Так и застываю неподвижной ледяной статуей, потому что мне навстречу идёт Исида, дочь покойного Освальда. Между нами остаётся всего несколько шагов. Она неотрывно смотрит на меня.

Что она скажет? Обвинит меня при всех? Откроет позорную правду о том, как из-за меня погиб Освальд? Накричит? Устроит скандал? Что?

Если б могла, я бы, наверное, трусливо сбежала, затерялась между гостей, но бежать поздно. Расстояние между нами неумолимо сокращается.

Каждый её шаг отдаётся ударом в сердце. Сейчас в самую пору опрокинуть в себя залпом игристое, как это сделала недавно та девушка, но я даже пошевелиться не могу, застываю, словно в кошмарном сне. Руки будто не мои, ноги тоже.

Исида чуть старше меня, на ней жёлтое платье из плотной парчи, лицо обрамляют тёмно-каштановые кудряшки. Траур закончился — отмечаю про себя. Но почему она здесь?

Мысли суетятся в голове, их сложно ухватить.

Она ненавидит меня! Ненавидит! Боже! Что сейчас будет?

Я накрутила себя до предела и ожидаю чего угодно, кроме того, что происходит. Лицо Исиды озаряет искренняя улыбка:

— Эйвилин! Драконий Бог! Наконец-то! — она тепло обнимает меня у всех на глазах, а я от неожиданности едва не роняю бокал из ослабевших пальцев.

Отстраняется, обеспокоенно смотрит на меня, продолжая поглаживать мои плечи:

— Как ты, моя дорогая? Я так переживала! Столько навалилось на тебя одну! Лорд Корфас убедил меня, что о вас с Сэймуром позаботятся, и что беспокоиться не о чем. Но я всё равно собиралась навестить тебя в столице, а здесь всё так удачно сложилось! Ну, как ты, вообще? Держишься?

— Исида…

Сглатываю ком в горле, в носу начинает щипать от нахлынувших воспоминаний, от встречи, к которой не была готова, да и просто от нервов, наверное. Янтарные глаза дочери Освальда расширяются в удивлении:

— Эйвилин? Ты чего это? — ахает она, быстро оглядывается назад, затем склоняется ко мне и шепчет на ухо. — У тебя всё хорошо?

Отвожу глаза и киваю. Музыка становится громче, суета вокруг усиливается. Все готовятся к какому-то быстрому танцу. Ищут пару. Избавляются от пустых бокалов. Смеются.

— Идём, подышим воздухом? — Исида мягко увлекает меня за собой в сторону приоткрытой двери, ведущей на террасу.

Шум голосов и звуки музыки остаются за спиной. Стеклянная дверь словно отрезает нас от остального мира. Стемнело. Сегодня непривычно тепло для последних дней. Трещат цикады. По краям террасы расставлены круглые магические светильники. Пахнет ночным лесом и немного — остатками вишнёвого табака от чьей-то сигары, тлеющей в коричневой глиняной пепельнице в углу.

Из-за старого раскидистого дуба показывается бледно-жёлтый диск луны. Ступаю по гладким твёрдым каменным плитам, под ногами шуршат листья, успевшие нападать за вечер.

Пристраиваю нетронутый бокал на ограждение, оборачиваюсь к Исиде, чей силуэт темнеет на фоне ярко-жёлтых окон зала.

— Прости меня! — выпаливаю горячо и складываю руки перед грудью. — Прости, если сможешь! Я не хотела! Я так виновата!

Говорю это вслух — и словно камень с души. Как тяжело мне далось это признание, но как же оно было необходимо!

Исида может ненавидеть меня, имеет право! Но она должна знать, что я сожалею и разделяю её скорбь. Вот только вместо злости на лице девушки отражается недоумение:

— Ты о чём, Эйвилин? — Исида приближается, между бровей у неё две глубокие вертикальные морщинки. — За что мне тебя прощать?

— Освальд погиб из-за меня! Он обещал, что не даст Тиррэну отобрать у меня Сэймура, и он, — шмыгаю носом и глотаю солёные слёзы, — сдержал слово, но какой ценой? Всё это из-за меня! Мне так жаль!

— Эй! — Исида сжимает мои плечи.

Сейчас мы в круге тусклого света, исходящего от магических светильников.

— Посмотри на меня, Эйвилин!

Поднимаю влажные глаза, моргаю, чтобы очертания её лица стали чётче. Облизываю солёные губы.

— Я думала, ты знаешь! — шепчет Исида. — Все вокруг знали! Разве Даорр ничего тебе не сказал?

— Что… не сказал?

— Отец ведь был очень болен, — начинает она осторожно, будто тщательно подбирая слова.

— Он бы поправился!

Исида смотрит на меня со снисходительной жалостью, будто я сейчас сморозила абсолютную глупость.

— Милая Эйвилин! — вздыхает она. — От драконьей чахотки не поправляются. Отец подхватил её в последнем походе, несколько лет назад. То, что он так долго был с нами — настоящее чудо, не иначе. Я думаю, во многом здесь ваша заслуга — твоя и Сэймура. Вы словно заново вдохнули в него жизнь. Но чудеса не бесконечны, болезнь брала своё, последние месяцы он был совсем плох, это уже было мучение, а не жизнь!

— Я не знала, — прикладываю ладони к горящим щекам и жмурюсь.

Я готова сейчас провалиться под землю со стыда.

Все знали — стоит в голове эхом удивлённый голос Исиды. Все знали. Все. Кроме меня.

Хороша жена, ничего не скажешь!

Правда, Освальд всегда пресекал любые мои расспросы о его здоровье. Эта тема была ему неприятна, и я постепенно перестала её поднимать, подсознательно не желая его расстраивать.

Догадывалась ли я? Он был не молод. Пожилые люди всегда чем-то хворают, это обычное дело. Но чтобы всё было настолько серьёзно?! Последние дни Освальд не вставал с постели, но я была так занята Академией, что не придала этому значения…

Нет, это стыдоба — не замечать, что всё настолько плохо. Я должна была догадаться, должна!

— В общем, это я всё к чему, — Исида заключает мои холодные пальцы в свои горячие