Бесконечность не предел - Василий Головачев

Пришла идея нырнуть в «матрёшку» и поискать сведения о ДД, пока никто не отвлекает. Да и случай представился удобный: рыбаки считали его спящим, и разубеждать их не стоило.

В мирах первоцифр от двух до девяти он уже пытался найти следы пребывания Дмитрия Дмитриевича, но безуспешно. Прохоры Смирновы (равно как и Шатаевы, и Смирницкие) не были знакомы и нигде не пересекались с известным математиком, академиком РАЕН Бурлюком. Из этого следовало, что искать его надо было глубже, в мирах, сформированных числами от двенадцати и ниже. Однако просто идти из мира в мир, из одного Прохора в другого, не хотелось. Дмитрий Дмитриевич был формонавтом со стажем и вряд ли перемещался по слоям «матрёшки» как по дороге — от одного населённого пункта к другому. Он наверняка имел реперные точки, то есть базы, где можно было отдохнуть от путешествия и не бояться, что скоро нагрянут Охотники.

«Итак, надо искать убежища, схроны. Где они могут располагаться? ДД не просто формонавт, он начинал как математик, пока не занялся нумерологией и формологией. А это означает, что искать его стоит в экзотических числомирах, образованных необычными числами. Знаем мы такие числа? Да сколько угодно!

Постоянные Капрекара, или как их чаще называют — самопорождённые числа — раз. Их не так много, если не брать совсем уж глубокие числа, шести-семизначные и дальше. До сотни их всего с два десятка, трёхзначных — вообще одно, это 495, где Прохор работает сторожем зиндана. М-да…

Четырёхзначное тоже одно — 6174, и он там уже был. Дальше идут шестизначные — 549945 и 631764, но туда спускаться опасно, можно застрять или раствориться, как кусок сахара в воде. Кстати, не это ли произошло с ДД?»

Прохор сел, глядя на озеро затуманенным взором, снова лёг.

«Нет, ДД опытный формонавт, он не мог допустить такого финала. Он исчез, это правда, но данный факт вовсе не означает, что он погиб.

Итак, узлы Капрекара хороши, но не настолько, чтобы ДД использовал их в качестве неких убежищ. Безопасности они не гарантируют. Пошли дальше.

Числа Смита[11]. Сколько мы их знаем? Да до фига! Совсем маленькие — это четвёрка, двадцать два, двадцать семь и так далее, трёхзначные — семьсот двадцать восемь и семьсот двадцать девять, так называемые «Братья Смита». Четырёхзначные — 2964 и 2965, тоже «Братья». Глубоко, чёрт возьми, но проверить надо бы. Хотя, с другой стороны, в эзотерическом символическом смысле они не несут скрытой информации».

Прохор сунул в рот травинку.

«Хотя я, может быть, ошибаюсь. Число 777 — тоже является числом Смита, но в нём гора сакрального смысла. Вот его точно надо будет проверить. Если только там в засаде не сидят Охотники.

Что ещё? Числа Армстронга[12]. Среди трёхзначных таких чисел всего четыре: 153, 370, 371 и 407. Пятизначных больше, почти десяток. Шестизначное одно, насколько помнится: 548834. Семизначных тоже немного, не то три, не то четыре. Чёрт, уже не помню порядок цифр! Однако в них нет ничего демонического или необычного, ни повторов, ни правильных сочетаний, ни каких-либо загадок. Фрактальная пыль, как говорится, если не учитывать свойства сомножителей. К примеру, число триста семьдесят один равно: три умножить на пять и на тридцать семь. Либо три возвести в куб и прибавить семь, тоже возведенное в куб. Ноль не считается, его как ни возводи в степень, формально он останется нулём. Каждый сомножитель числа несёт свою базу и свою форму. Может быть, при перемножении или возведении в степень сути чисел и цифр складываются, порождая новое явление?»

Прохор заметил в небе точку, последил за ней: это был коршун, круживший над лесом. Хищник. Но ведь не придерёшься? Таким он был создан?

«Хрен его знает, как анализировать спектр чисел Армстронга, — пришла недовольная мысль. — Компьютер нужен. Если учитывать свойства каждого простого сомножителя, может получиться интересное произведение, а может и пустышка. Взять бы ноут и проверить. Так ведь не взял, дурак, на рыбалку поехал.

Ладно, числа Армстронга проехали. Что математика знает из более экзотических чисел?

Циклические числа. Например, 142857. Если его умножать на цифры от единицы до шести, будут получаться произведения, записываемые теми же цифрами, но переставленными в циклическом порядке. Умножим число на 1 — оно не изменится, а если на 2 — получится произведение, равное 285714. Словно взяли и просто перенесли первые две цифры в конец произведения. И так далее. Интересно? Весьма. Смысл в этом есть?

А бог его знает! Чтобы узнать, что несёт в себе сочетание этих цифр, надо спуститься в превалитет-142857 и посмотреть, как там живут люди. И вообще живут ли там люди! Вдруг разумом там обладают слоны или крокодилы?»

Прохор выплюнул травинку. Захотелось есть. Интересно, обед здесь предусмотрен или нет? Михась — человек хозяйственный, не допустит, чтобы гость остался голодным.

«Итак, заканчиваем. Числа-экзоты, числа, несущие тайное знание и законы числоформной Вселенной.

Мириада — или десять тысяч. Единица и четыре нуля, раскрывающие суть единицы — Монады как самопроявления Абсолюта, Единого, Возникновения Всего Сущего, и четырежды не-числа, то есть четырежды Непроявленное. Какой смысл кроется в этом стройном числе? Ведь должен быть заложен? Как и в числе 101010 — сто одна тысяча десять, три десятки рядом. Никто такие числа не изучал, не писал о них, не рассматривал с точки зрения трансцендентного знания, а ведь в них наверняка кроется тайна! Вот сейчас бы заглянуть в Инет, так ноута нет! Прямо стихи получаются, блин!

Ладно, заканчиваем мысленные эксперименты.

Что я помню ещё?

Число Рамануджана — Харди, так называемый хардиш. Равно 1729. Делится на сумму цифр 1+7+2+9, чем и знаменито. Посмотреть надо будет обязательно!

Гугол — единица с сотней нулей, или десять в сотой степени. Красивое число, но мир там скорее всего — мыльный пузырь, сплошная трансформация иллюзий. Хотя есть ещё более длинные числа, несущие определённый порядок. Например, второе число Скьюза — десять в десятой степени, ещё в десятой, снова в десятой и ещё в третьей! Хреново количество нулей! Или асанкхейя — десять в сто сороковой степени. Очень стройное большое число. Одна закавыка: существуют ли в тех числомирах хоть какие-то реалии?»

Ответа Прохор не получил не потому, что не знал его, а потому, что уснул. Впрочем, и не знал тоже.

А проснулся от голоса Саблина:

— Ну и горазд же ты дрыхнуть, математик!

Открыл глаза, не сразу вспоминая, где находится.

Вечерело, солнце клонилось к закату, по озеру протянулись длинные тени стоящих на противоположном берегу деревьев. Похолодало.