Под боссом - Алайна Салах

— Не сегодня.

Я разглядываю его лицо, словно высеченное из камня, и не знаю, что мне делать. Хочется затопать ногами, плакать, угрожать — в общем, совершить все, что угодно, чтобы Кирилл остался у меня. Я привыкла засыпать с ним, а сейчас от всех этих мыслей о расставании мне вдвойне грустно, и он мне просто необходим рядом.

— Ты уверен?

— Уверен, Саша, — тяжело вздыхает он. — Спокойной ночи.

Кирилл

— Кирилл Алексеевич, можно к вам? — робко блеет Валентина, застыв на пороге моего кабинета.

— Я просил стучать.

— Так я стучала много раз. Вы не отзывались.

Бесит она меня.

— Значит, нужно было стучать громче. Выйди и снова зайди.

Она пятится за дверь и через секунду снова стучится. А я вместо того, чтобы ответить, разглядываю стену, возле которой трахал Сашу. На каникулы она, блядь, приехала. И нет чтобы продолжать туфли скупать и потрошить рестораны — ей приспичило ввязаться в расследование. Припереться ко мне в офис, наплести всю эту херню по ссущегося деда, бомжеватого папашу и опездала-брата. Устроиться ко мне на работу, каждый день вертеть передо мной сиськами, едва не выставить меня на всю столицу похотливым мудаком, трахающим персонал, сорвать мне многомиллионную сделку, высушить мозги до состояния изюма, вынудить признаться, что я у нее под каблуком, трехминутным минетом заманить в родственное логово, где я чуть не сдох от обжорства и меня едва насмерть не забили в бане… И все для чего? Для того, чтобы после этого махнуть мне рукой и отчалить в Америку? Наебала еще хуже, чем с пирожками.

Я откидываю голову на спинку кресла и закрываю глаза. Блядь, ну как так? Я же ничего такого не просил, от одиночества не страдал, к отношениям не стремился. Ладно, случилась зеленоглазая напасть в жизни, отнекиваться не стал. Принял правила игры и стал делать все, чтобы соответствовать. Моя прихожая сейчас выглядит так, словно я сапожником работаю, в ванной склянок больше, чем в йогуртов в холодильнике супермаркета, а на сушилке висят кружевные лямки. Все это меня устраивало, умиляло даже, что Саша такая. Как взрыв новогодней хлопушки — уши закладывает, до хера мусора, сидишь весь в какой-то цветной требухе и все равно улыбаешься. А теперь она домой валить собирается. А я работать не могу. Ничего, блядь, не могу. Лучше бы, коза, никогда ко мне в офис не приходила.

— Кирилл Алексеевич…. — Лицо Валентины совершает попытку просочиться ко мне в кабинет. Блядь, опять забыл про нее.

— Вернись к себе обратно. Я позову.

Вместе с хлопком закрывшейся двери со стола раздается короткое бульканье. Подношу телефон к глазам. Сообщение. От Саши.

«Я по тебе скучаю, Люци. А ты по мне?»

Я гашу экран и снова закрываю глаза. Нет, коза зеленоглазая, я не скучаю. Я хочу тебя за шкирку взять и проорать: «Какого хера ты так долго клепала мне мозги?» Возможно, стало бы легче, скажи она мне об отъезде с самого начала, но, скорее всего, я бы на пушечный выстрел ее к себе не подпустил. К чему это все? Отношения на расстоянии? Даже опыт не нужен, чтобы понять, что все это полная лажа. Вместо похода в ресторан рассказывать по фейстайму, что я ел на обед, а вместо секса дрочить, глядя друг на друга. Что дальше? Член в пылесос засовывать, когда захочется минета? У меня компания, у нее — семья, жизнь и толпа поклонников в придачу. И амбал как назло в Москве прописался — так на его желание уничтожить каждого, кто к Саше сунется, надежда была. Хотя какая уж к черту надежда? Мне же почти тридцатник скоро, а не пятнадцать.

— Кирилл Алексеевич, напоминаю, что у вас встреча с Ермолаевой через пятнадцать минут, — занудно звучит голос Лены из базы селектора.

Бляядь.

Я встаю с кресла и быстрым шагом иду к выходу. Ну что за придурок? Эта баба из аппарата президента точно ждать меня не будет. Если я так и дальше дела вести буду — стану банкротом еще до того, как Саша успеет свою задницу в самолет посадить. Короче, хватит сопли пускать. Собралась — пусть едет. Без нее как-то двадцать восемь лет прожил и дальше проживу.

На встречу я опаздываю на шесть минут, аппаратчица опаздывает на пятнадцать, встряв в пробке, так что мне неожиданно везет. Бумаги она забирает, что предрекает счастливый исход сделке, но только меня все равно это не радует. И осьминоги эти в тарелке бесят. Вот на хера я их заказал?

— Куда едем, Кирилл Алексеевич? — интересуется Вадим, глядя в зеркало заднего вида.

Знать бы еще. В офис неохота, в зал к ехидной роже Марата неохота, домой — тоже. К ней. И к ней не хочется. В чем смысл? Увязать глубже? Если бы я Егорова сам уволил — он бы базу конкурентам не слил. С ней надо так же.

Из всех этих малопривлекательных зол я выбираю меньшее. То есть рожу Марата. Хер с ним — пусть шакалит. Я сам дебил, что так попался.

— Хотя бы раз пришел в зал в хорошем настроении, — стукнув перчатками, Марат подпрыгивает на месте и меняет тон на плаксивый. — Я чувствую себя использованным, Кирилл. У меня тоже есть чувства. Ты воспринимаешь меня лишь как грушу для битья.

Я намеренно пропускаю его удары, чтобы ломящая боль под ребрами меня отрезвила. Ну или как минимум разозлила, вновь превратив меня из побитой скулящей сучки в полноценного мужика. Так этот спарринг становится триумфом Марата. Он отметелил меня хуже чем Сашины родственники в бане, а я так и остался скулящей сучкой.

— Мой день рождения был три месяца назад, милый, — Марат с усмешкой скидывает с рук перчатки. — К чему был этот приятный подарок?

— Думал, что ты хотя бы раз сможешь нормально ударить. Ошибся.

— Ну а на этот-то раз что случилось? — выкрикивает он мне вслед, когда я, забрав сумку, иду к выходу раздевалки. — Снова, что ли, не дает?

Если бы. Уезжает.

Саша

— Я тебя жду, — Маша убирает прядь волос за ухо, и я замечаю, что они у нее сильно выгорели. Ну или предательница самовольно сделала амбре, не посоветовавшись со мной.

— Еще бы ты меня не ждала, — усмехаюсь в экран. — Кто тебя будет на свидания собирать? Как там твой поклонник, кстати? Ну тот, который на Адама Левина похож?

— Роб, — смущенно произносит Маша. — Мы с ним встречаемся.

Это новость неожиданно приводит в меня такой ступор, что я не сразу нахожусь, что ответить. Хотя чему я собственно удивляюсь? Сестре девятнадцать, пора уже и оторваться от моей мини-юбки и самой топать ножками. И тут она, к слову, поумнее меня оказалась — выбрала себе англоговорящего самца на родине. Не то что я: русскоговорящего и в Москве. Который уже сутки не отвечает на мои сообщения, не приезжает и не звонит, и из-за которого в коробке высохла моя любимая пицца-маргарита, потому что я от расстройства не смогла впихнуть в себя ни кусочка.

— Рада за тебя, Машан. Как папа? С мамой я вчера болтала.