Агасфер. В полном отрыве - Вячеслав Каликинский

– Практически одновременно. Я увидел, что он прощается с приятелями, и тоже решил уйти. Твердо убежден, что где-то в интервале между полуночью и часом ночи.

– Его или вас провожали коридорные?

– Нет. Палмер изрядно нагрузился, но цыкнул на боя, который предложил его проводить. На меня коридорные вообще не обратили внимания – я шел слишком прямо и ровно, и был им неинтересен… Господин Осама, что-нибудь случилось?

Дождавшись, пока официант поставит поднос с кофе и принадлежностями на стол и исчезнет, Осаму заговорил:

– Нынче ночью мусорщик нашел труп молодого японца в глухом переулке неподалеку от отеля, буквально рядом с полицейским участком. Полицейские осмотрели тело и обратили внимание на название отеля, вышитое на рубашке. Разумеется, они немедленно явились сюда и произвели дознание…

Отпив с полчашки кофе, Осама щедро долил его коньяком, залпом выпил и снова наполнил свою чашку.

– Портье рассказал, что этот несчастный помог какому-то иностранцу – американцу или англичанину подняться по лестнице и добраться до номера – тот был сильно пьян. Вернулся бой взволнованным, и сразу попросил старшего портье отпустить его на полчаса по важному делу. По какому – он не сказал. Портье отпустил боя – и вот вам труп! – Осама залпом выпил вторую чашку и со стуком поставил ее на стол. – Уберите ваш коньяк подальше, барон! Мне сегодня еще работать и работать!

– Удалось выяснить, кого именно провожал бой?

– Увы, Берг! – развел руками разведчик. – Вы не поверите, но для японцев все европейцы на одно лицо! Тем более что практически все участники вечеринки были в смокингах и белых манишках…

– А вы знаете, господин Осама, мне поначалу тоже все азиаты казались похожими как близнецы, – оживился Агасфер. – И только пожив здесь некоторое время, я стал различать…

– Прекратите, барон! – повысил голос Осаму. – Мне не до шуток! Бой что-то услышал! Или увидел… Но что это могло быть? Парень явно бежал в полицию!

– Но ведь у портье на стойке есть телефонный аппарат, господин Осама! – напомнил Агасфер. – Разве не проще было бы позвонить!

– Откуда я могу знать?

– Постояльцев проверили? Все на месте? – деловито осведомился Агасфер.

Осама вперил в него тяжелый взгляд:

– Господин Берг, мне не нужны помощники! Мне нужна информация! Понимаете – информация! А вы начинаете тут игры в сыщиков-разбойников! Куда это вы убрали коньяк? Где ваше гостеприимство, барон?!

Санкт-Петербург

Вьюжным и по-зимнему хмурым январским днем наступившего нового, 1905 года, по Таврической улице Санкт-Петербурга пролетели санки. У дома № 17 с вывеской «Перестраховочное товарищество Злобина» извозчик натянул вожжи. Из санок, откинув меховую полость, не спеша выбрался человек средних лет. Пряча от злого ветерка уши и нос в поднятом воротнике темно-серого статского пальто, он кинул извозчику монету, почти бегом пересек тротуар и скрылся за дверью.

В конторе появление человека произвело небольшой фурор. Все конторские, начиная от скучающего курьера и кончая старшим делопроизводителем, повскакивали с мест. Зазвучало разноголосое «Здравия желаем, ваш-бродь!», «С праздничком минувшим, Владимир Николаевич!».

– Здравствуйте, господа, здравствуйте! – человек ловко, одним движением, опустил воротник, стянул перчатки и пошел по кругу с рукопожатиями. – И вас всех тоже, господа, с Новым годом! Хоть и поздновато, конечно, но ведь лучше поздно, чем вовсе никак, а? Ну, что в нашей столице новенького? А то, признаться, я в легкомысленной Варшаве от жизни отстал! И посетителей что-то не вижу, господа! Этак мы все в спячку впадем, аки медведи в лесу!

Переглянувшись, офицеры Разведочного отделения Генштаба, исправно и каждодневно игравшие роль конторских клерков, едва ли не разом загомонили:

– Тревожно в столице нынче, господин ротмистр!

– Какие тут посетители – попрятались все коммерсанты:

– Об инциденте на крещенском водосвятии[56] не слыхали, господин ротмистр?!

– Бастует столица, Владимир Николаевич!

Лавров протестующе поднял вверх обе руки:

– Помилосердствуйте, господа! Эк вы весь ушат новостей на меня выплеснули! Ну, про рабочие волнения и забастовки я, допустим, слыхал. Да и сейчас, пока от вокзала на извозчике добирался, нагляделся: ходит, бегает народ. И все больше группами. Несколько казачьих разъездов видел. А что за инцидент?

Выслушав короткий доклад о событии на Неве, Лавров нахмурился:

– Покушение или разгильдяйство? Виновник определен? Что государь?

Перебивая друг друга, офицеры рассказали о подробностях – кто что слышал. Прямое покушение или нет – неизвестно, ибо офицер, командующий салютом, сразу покончил с собой. Государь в шоке, и немедленно со всем семейством выехал под усиленным конвоем в Царское Село.

– Ну, про «неизвестность» – чушь! – невесело хмыкнул ротмистр. – Лопухин[57], поди, заявил? Офицер-то, сердяга, только сигнал к стрельбе подавал! В Нарышкином бастионе, где сии пушки установлены, только холостые снаряды заготовлены. Не офицер же под мышкой из Арсенала боевой снаряд принес, право… Там, чтобы боевой снаряд получить, десять разрешений надо оформить, у пяти генералов подписи собрать! Впрочем, разберутся! Чем еще порадуете, господа хорошие?

– Бастует столица, господин ротмистр! Все заводы стоят, даже газет свежих не купить: типографские к забастовке присоединились.

– А я вот в вокзале московскую, свежую купил! «Русское слово»! – Лавров достал из кармана свернутую в трубку газету, и со значением поглядел на агента 1-го класса Харитонова. – С давно ожидаемым первым репортажем героя-репортера Краевского из Японии! Слава богу, что почтовая служба к бунтарям не примкнула! Да-с… Значит, ни клиентов, ни работы? Давайте-ка по местам, господа «конторские»! А то в окошко заглянет кто-нибудь и вообразит, что митинг наблюдает! Господин Харитонов, а вас попрошу ко мне!

Поднявшись к себе в кабинет, ротмистр Лавров аккуратно повесил пальто в шкап, размотал пушистый шарф, и, как был в шапке-пирожке, сел у предусмотрительно растопленного кем-то камина. Кивнул зашедшему следом за ним человеку на кресло напротив, зябко потер руки, протянул их к огню.

– Ну, что, Евстратий, письмецо расшифровали наши мудрецы?