Ангел в моей постели - Мелоди Томас

– Я буду в оранжерее, если понадоблюсь.

– Мама! – Натаниел подбежал к ней, когда она была уже у двери. – Разве тебе не хочется побыть с нами?

Она потрепала его по волосам и, не глядя на Дэвида, ответила:

– Нет. Если захочешь, потом поможешь мне убрать в оранжерее, Бельчонок.

С этими словами Мэг вышла из комнаты.

Сын обернулся и через плечо посмотрел на Дэвида, который все еще стоял посередине зала с рапирой в руке и маской под мышкой. Они с сыном провели вместе две недели, но сейчас впервые оказались наедине. И Дэвид почувствовал волнение.

– Я должен был приехать к тебе раньше, Натаниел.

Мальчик пожал плечами:

– Мама сказала, что это не твоя вина. Что ты не уехал бы в Лондон без меня.

– Нет. – Смотреть в глаза мальчику было все равно что смотреть в глаза Мэг. – Так ты хочешь вызвать Итана Бирмингема на дуэль, не так ли?

Мальчик снова пожал плечами:

– Он ходит в школу в Винчестере и берет уроки у самого лучшего во всей Англии учителя фехтования.

– Это он так говорит. – Дэвид усмехнулся. – А ты научился держать дуэльную шпагу?

У Натаниела заблестели глаза.

– Только тупые рапиры. Мама боится, что я поранюсь.

– Она права. Для владения шпагой требуется гораздо больше, чем желание превзойти Итана Бирмингема. Надо научиться владеть шпагой так, чтобы не пораниться.

– А ты умеешь?

Дэвид улыбнулся:

– Умею, сынок.

Прошел час с тех пор, как Виктория оставила Натаниела и Дэвида одних, но она отказалась от попыток занять себя работой в оранжерее, бросила перчатки и вернулась в зал.

Виктория прижала ухо к двери, прислушалась и почувствовала облегчение. До нее донесся голос Дэвида, потом смех сына. И вдруг наступила тишина. Приоткрыв дверь, Виктория заглянула в зал.

Дэвид двигался вместе с сыном по залу. Виктория поняла, что это «ката», которой Дэвид когда-то обучал ее. Ветерок шевелил его темные волосы. Он был без сапог и сменил свою одежду на длинный, с белым поясом, халат на алой подкладке. Повторяя движения отца, Натаниел вместо шпаги держал в руке что-то напоминающее деревянный костыль, выглядел сосредоточенным и решительным, его движения точно соответствовали командам Дэвида.

Они не заметили ее появления.

Виктория прикрыла дверь. Ей, собственно, нечего было там делать. Она приложила руку к раненому боку. Рана еще не совсем зажила, но боль, которую она испытала, не имела никакого отношения кране.

Виктория схватила свою накидку и попросила мистера Рокуэлла проводить ее до коттеджа. Сэр Генри спал, когда час спустя она постучала в его дверь. Эсма была наверху, помогала Бетани шить платье.

Виктория вышла из коттеджа и впервые за несколько дней углубилась в работу. Она не слышала, как открылась дверь подвала.

– Они пробыли в большом доме три часа, – сказал сэр Генри.

Виктория подняла глаза от садовой земли, которую перебрасывала в бочонки, стоявшие у стены. Свет лампы падал на сэра Генри, стоявшего у стола, где она уже приклеила этикетку на последний горшочек с травами.

– Откуда вы знаете? – Она устало стряхнула землю с колен.

– Знаю, потому что столько времени ты провела здесь. – Он криво усмехнулся. – Я не спал, когда ты постучала.

За окном луч солнца пробился сквозь облака. В комнате становилось светлее. Виктория вернулась к столу и принялась наводить порядок.

– У вас есть достаточное количество мяты. Но нам нужно...

– Виктория. – Сэр Генри тронул ее локоть, и она замерла. – Подожди.

Она обхватила ладонями пустой горшочек, поставила его на полку и только тогда повернулась к нему.

– Я не знала, что будет так трудно. Я понимаю, сыну нужен отец...

– А ты представь, что переживает он.

– Натаниел?

– Чедвик.

Виктория открыла рот, чтобы поправить сэра Генри, называвшего Дэвида Чедвиком, но не смогла и схватила метелку.

– Само общение Натаниела с Дэвидом исключает мое присутствие.

– Как и Чедвика твое общение с Натаниелом. Ты поступаешь правильно, Виктория.

Она видела, как задрожала рука сэра Генри, когда он ухватился за палку, и отложила метелку в сторону, забыв о своих проблемах.

– Как вы себя чувствуете?

– Здесь был Дэниел Гибсон со своим сыном Робби, – проговорил сэр Генри, опираясь обеими руками на палку. – Сказал, что лорд Чедвик просил его приехать. Я отправил мистера Гибсона в усадьбу с просьбой привезти его сюда. Нам надо поговорить.

– Вы пьете кофе со сливками, мэм? – спросила Эсма.

Виктория подняла голову от документов, которые держала в руках. Она сидела за столом в кухне. В очаге потрескивал огонь, пахло свежеиспеченным пирогом. Возле нее стояла Эсма с кувшинчиком сливок в руке.

– Когда сэр Генри это сделал? – Она положила бумаги на стол.

– Стряпчий привез бумаги сегодня утром, мэм.

За окном послышался стук копыт. Виктория подошла к окну и приподняла край занавески. Во двор на Люцифере въезжал Дэвид. Виктория не сразу заметила Натаниела, сидевшего впереди него в седле.

Из конюшни вышел Рокуэлл, взял поводья. Вслед за ним в дверях появился Робби. Дэвид опустил Натаниела на землю, и он побежал к Робби. Даже через стекло она слышала, как сын рассказывал обо всем, чем занимался все утро, и заявил, что, когда вырастет, станет рыцарем.

Она не слышала, что сказал Рокуэлл, когда Дэвид слез с коня. Опустила занавеску и, прижавшись лбом к раме, закрыла глаза.

Этим утром он разрешил все ее сомнения относительно будущего благополучия их сына. Натаниел боготворил отца. Но она почему-то предполагала, что их сближение займет больше времени и она будет играть более значимую роль в жизни сына.

Входная дверь закрылась. Дэвид вошел в кухню.

– Все хорошо? – спросил он, передавая пальто и перчатки Эсме, суетившейся вокруг него.

Следом за ним вошли мистер Рокуэлл и Бетани. Затем появился сэр Генри.

– Лорд Чедвик, – поздоровался он с Дэвидом и попросил его сесть за стол, указав Бетани на другой стул.

Эсма принесла чай. Зная, о чем сэр Генри собирался просить Дэвида, Виктория, не поднимая глаз, села напротив.

Сэр Генри был тяжело болен. Виктория впервые заметила симптомы его болезни еще год назад. И теперь он решил привести в порядок свои дела. Он не хотел брать на себя ответственность за Роуз-Брайер. Если бы даже ему удалось отговорить Дэвида от сделки, он все равно не смог бы сделать земли плодородными, поскольку на это требовались деньги, а у сэра Генри их не было.