Подружка невесты или... ветеринара вызывали? - Эйвери Блесс

— Ийя, — я начала злиться, именно поэтому повысила требовательно голос, после чего, отбросив одеяло, поползла по кровати в сторону своей новой знакомой, — кто твой брат?

Увидев бисеринки пота, резко выступившие на лбу девушки и направленный на меня испуганный взгляд, я растерянно замерла, с беспокойством переспросив.

— В чем дело? Что-то не так? Я тебя испугала?

Глаза моей новой знакомой вдруг наполнились слезами.

— Ты злишься и давишь на меня. Я не понимаю почему. Я же не виновата, что ты не помнишь имя своего жениха.

— Жениха? — шокировано уставившись на расстроенную девушку, обескуражено у нее переспросила. — Какого жениха?

И надо же было в этот момент, как в старой мелодраматической мыльной опере, появиться третьему собеседнику.

— Ийя, ты что здесь делаешь?

В дверном проеме стоял Кемдигин, личной персоной. Несмотря на то, что вопрос он задавал моей новой знакомой, недовольным взглядом прожигал именно меня.

— Я уже ухожу, — пискнув ответ, Ийя, вжав голову в плечи, и опустив взгляд в пол, выскользнула из моей комнаты.

— Что вы сказали моей сестре? Почему она плакала?

Ни грозный голос адикари, ни его обвинения абсолютно не напугали меня. И все потому что, услышав их, сама была готова накинуться на мужчину со своими претензиями. Это что же получается? Ийя сказала, что это дом ее брата и что я, как его невеста, тут должна буду жить? Это с какого перепугу я получила столь интересный статус? Меня ни о чем не забыли спросить, перед тем как тут поселить? Ушат всех этих вопросов, и не только этих, я сейчас и собиралась вывалить на голову так вовремя заявившегося Кемдигина. Но перед тем как наброситься на него с обвинениями, решила уточнить маленький вопрос. А то ведь, есть шанс, что я и ошибаюсь в своих выводах. Извиняться же потом перед этим невыносимым типом у меня не было никакого желания.

— А вы единственный брат Айи?

— Нет. Какое это имеет отношению к моим вопросам?

Услышав ответ Берозая, я облегченно выдохнула. От одной мысли, что он решил меня назвать, непонятно с какого перепугу, своей невестой, становилось не по себе. Такое мне не могло присниться ни в одном кошмарном сне. Кемдигин и я — ничего более нелепого и абсурдного быть не может. Мы же друг друга на дух не перевариваем. Хорошо хоть с этим я разобралась раньше, чем набросилась на него с требованиями объяснений. Но вот с его братом надо будет все равно обсудить эту тему. Буду надеяться он более адекватный и мы быстро разберемся в этом странном недоразумении. А пока, пора узнать, что я тут делаю? Почему меня не вернули в мою комнату в посольском особняке? И что насчет всех тех смешных обвинений, которые на меня навешали, пока я блуждала по лесам, любуясь местными красотами природы и общаясь с доисторическими ящерами.

— Что я делаю в этом доме?

— А вы бы предпочли проснуться в тюрьме? Так это несложно исправить.

Ехидные нотки в голосе адикари, намекнули, что он быстро может это устроить. Вот только меня не так легко испугать. Думаю, если бы он на самом деле собирался меня упечь за решетку, то сделал бы это не задумываясь. Но ему же не нужен скандал с Землей? Не нужен. Вот именно поэтому, он ничего подобного не сделает. Это понимала я, и это понимал он. Так что один ноль в мою пользу.

Сложив руки на груди, я, скептически приподняв бровь, поинтересовалась.

— Я предпочла бы вернуться, для начала, в особняк, а там уже, через какое-то время, и Ниар можно покинуть.

— Если вы так хотели остаться в особняке, и, как утверждаете, покинуть Ниар, то не надо было сбегать от своей охраны. Вы прекрасно знаете правила вашего нахождения на нашей планете, ну так вот, вы их нарушили. И не один пункт, а, по меньшей мере, семь. Так что вопрос о вашем гражданстве уже находится на рассмотрении у совета двадцати. А гражданки Ниара, НИ-КОГ-ДА, и ни при каких обстоятельствах, не покидают этой планеты.

На слове, никогда, Кемдигин сделал особый акцент. Как на меня, то никогда, это слишком большой промежуток времени, который меня не устраивал, как и сообщение о гражданстве. Мне вполне нравился и тот статус, который у меня был с рождения и до недавнего момента. Менять же его на другой я не собиралась. Впрочем, как и сдаваться.

— Если бы вы, не отключили межгалактическую связь, мне не пришлось бы искать место, где ловит сеть, чтобы связаться со своими родителями и родными Нины. Так что в случившемся виноваты только вы. И можете не переживать, этот факт будет превалирующим во время судебного слушания над вами.

Уверена, отец, как только узнает, что меня удерживают силой, тут же через суд потребует моего освобождения. А межгалактический суд — это не то, что надо сейчас ниарцам, если они хотят вступить в торговый межгалактический союз. Значит, у них нет другого выхода, как только отпустить меня домой. Вот только почему-то Берозая не испугали мои угрозы. Выглядел он вполне уверенно, вроде как сила на его стороне. Но это же не так? Или я чего-то не знаю?

— Мне кажется, вы забыли, что межгалактическая связь, по условию договора, по возможности, предоставлялась вам и вашим соотечественницам, по первой же просьбе. Но она от вас не поступала. Надеюсь, вы не будете оспаривать этот факт, — насупившись, я отрицательно качнула головой, подтверждая, что ни о чем подобном не просила. — Какие же тогда могут быть к нам претензии? Тем более, что кто-кто, а вы-то уже знаете, после незапланированного путешествия по нашей прекрасной планете, про то, что связь, даже внутрипланетная, присутствует не везде. И на это есть вполне обоснованные причины.

Прищурившись, я окинула Кемдигина злым взглядом. Не только он умеет играть в такие игры.

— Конечно же, я знаю о «проблемах» вашей связи, а также о ее причинах, и даже готова была бы, при необходимости, потерпеть в ожидании вашего высочайшего разрешения, поговорить с родными. Вот только меня не устраивает «маленькое» условие, по которому, разговаривать я могла только в присутствии и под контролем приставленного ко мне цербера. Знаете, у нас, у девочек, есть такие тайны, которыми мы не хотим делиться с посторонними людьми. Я уверена, мое закономерное желание уединиться, особенно когда узнают тему этого разговора, и присяжные и все те, кто благодаря журналистам, с неимоверным интересом будет следить за столь необычным делом, не только поймут, но и поддержат.

Увидев напряженный взгляд и с яростью заходившие на скулах моего оппонента желваки, я вдруг испугалась, а не перегнула ли палку. Возможно, мне не стоило угрожать прессой, да и, вообще, оглаской и тем, что кому-либо что-то расскажу. Меня и так упрятали непонятно где и, кстати, забрали коммуникатор, так что не то, чтобы межгалактическая, даже местная связь мне теперь недоступна. Я уже хотела было сказать, что если меня отпустят, я буду нема как рыба и никому ничего говорить не стану, но Берозой вдруг решил кардинально изменить тему нашего разговора.

— Хорошо, допустим, я понимаю причину вашего побега, но, почему, когда вы поняли, что потерялись, вместо того, чтобы вызвать помощь, наоборот, сбежали еще дальше вглубь территорий гнезд, да еще и со склишами? Вы понимаете, какая вам там грозила опасность? Понимаете, что могли погибнуть? — мне кажется, или, чем больше Кемдиган задает вопросов, тем сильнее заводится? Не знай я его отношение к себе, то подумала бы, что он волновался за меня. Хотя, вполне возможно, что и волновался. Ведь если бы меня съели динозавры, то это был бы тот самый скандал, которого так опасаются и пытаются всеми силами избежать ниарцы. — То, что вы вышли на одно из гнезд, а не перешли границу с дикими, вдоль которой шли на протяжении нескольких часов, это просто чудо. Чудо и неимоверное везение. Чудо, которое случается один раз в жизни и второй не повторится. Поэтому, надеюсь, в будущем, осознав ту опасность, которая вам грозила, вы больше не повторите столь глупый поступок.