Двойник с лунной дамбы - Содзи Симада

Акико, понятное дело, заявила, что завтра у нее какие-то дела, а вот послезавтра – пожалуй. Договорились встретиться в том же кафе в воскресенье, в два часа.

11 декабря (воскресенье)

Акико много мне порассказала. Ихара все время домогается девчонок, которые у него работают. Но Акико это не касается. Каждые полгода секретарш меняет, со всеми спит. И это всем известно. Он и к ее подружке подкатывался, только она его отшила. Соврала, наверное.

Акико предложила съездить на Касумигауру[55]. Я в нерешительности – какую линию поведения выбрать, чтобы выудить дополнительную информацию по интересующим меня людям: ничего не делать или все-таки переспать с Акико? Только вот не хочется. Сделать несчастной другую женщину ради того, чтобы поквитаться за Тикако? Сомневаюсь, что это будет справедливо.

Сидя за рулем по дороге на Касумигауру, я окончательно решил, что спать с Акико не буду. Должен же я чем-то отличаться от Ихары и Ямаути. Хотелось бы, чтобы Акико видела, что перед ней другой человек.

Однако мое равнодушие к ней, наоборот, вызвало у Акико подозрение. Стоило мне остановить машину и взять ее за руку, как она закрывала глаза, причем с таким видом, будто все решено заранее. Мы целовались, и всё. В Токио вернулись довольно поздно. Я отвез ее домой, в Мэдзиро. Больше между нами ничего не было.

13 декабря (вторник)

Решив, что мы уже достаточно сблизились, я стал расспрашивать Акико о Ямаути. Акико тоже подозревала, что фирма, в которой она работает, связана с криминалом. Ямаути – один из вожаков банды якудза. Добрых чувств к этому бандиту Акико не испытывала; говорила, что уволилась бы из «Френд лоун», если б нашла приличное место.

Судя по всему, сказанное Акико – правда. Не попросить ли ее в таком случае разведать адрес Ямаути? Подумав, я отказался от этой мысли: вдруг у нее настроение испортится, и она обо мне расскажет… Такой вариант исключать нельзя. Итак, мне остается выяснить, где живет Ямаути и какие у него с Ихарой планы на ближайшие два-три месяца. После этого часть работы, вгонявшей меня в хандру, можно считать выполненной.

«Как бы мне побольше разнюхать про этого типа, – со смехом обратился я к Акико. – Он здорово насолил одному моему приятелю». – «И что твой приятель будет делать, когда узнает про Ямаути?» Я замялся: «Ну, наверное, попробует как-то припереть его к стенке». «Не обманывай. Ведь это тебе нужно, да?» – резко спросила она. У меня выступил холодный пот. Я, конечно, ответил, что совсем ни при чем. А что толку? Теперь Акико запросто может про меня рассказать. Да и ответ у меня какой-то странный получился, если подумать. Выходит, я ради приятеля к ней подкатил… Как-то так вышло, что девушка, с которой я встречаюсь, работает в той самой фирме, к владельцу которой – Ямаути – у моего приятеля возник интерес. Чудесное совпадение, по-другому не скажешь.

Однако Акико больше допытываться не стала. Я повез ее в Мэдзиро, по дороге мы заехали в ресторан. Когда подъехали к ее дому, она сама меня поцеловала. Я положил руку ей на колено, но большего позволять себе не стал.

17 декабря (суббота)

Неожиданно, к великому удивлению, я получил от Акико адрес Ямаути. Она нашла его в списке сотрудников и сняла копию. Что хочешь, то и думай. Адрес, похоже, в тех краях, где он родился. Префектура Нагано, город Хиёси, Кайда, Дзихигасино, 1307. Токийский адрес в списке почему-то не указан. Впрочем, это не имеет значения. Важно другое – Ямаути, до того как народ начнет разъезжаться из Токио на новогодние праздники, собирается поехать на родину числа двадцать второго – двадцать третьего, встретить там Новый год и четвертого или пятого января вернуться. Он сам об этом рассказывал, когда приходил в офис.

Это же отличный шанс. Лучшего и пожелать нельзя. Потому что в Токио его как пить дать охраняют молодцы из якудзы. Одному любителю в моем лице не устоять перед несколькими бойцами-профи. А у себя в деревне Ямаути, вполне возможно, будет один. Уж по крайней мере, без профессиональных охранников. Народу там мало, и убить его будет куда легче, чем в городе, где со всех сторон дома и люди, даже по ночам. В деревне достаточно часто совершаются убийства ради ограбления.

Предумышленные убийства в девяноста девяти процентах случаев раскрываются из-за мотива. То есть преступником оказывается человек, которому это убийство выгодно. В большинстве случаев преступников устанавливают методом исключения, исходя из наличия или отсутствия алиби. А если находятся свидетели или очевидцы, дело раскрывают быстро. Это характерно для преступлений, совершаемых в городах. Но если, например, простой сарариман, работающий в Токио, приедет в воскресенье туда, где дома отстоят друг от друга на приличном расстоянии, укокошит какого-нибудь одинокого старика, заберет у него все деньги, а в понедельник как ни в чем не бывало выйдет на работу, кто его поймает?

Если я убью Ямаути, устрою у него дома погром и выгребу из ящиков все деньги, это и будет тот самый случай убийства с ограблением. Об алиби заботиться не надо, даже если кто-то что-то заметит. Может оказаться, что «малая родина» Ямаути – место населенное, но все равно сделать то, что я задумал, будет не так уж трудно. Тем более что делом придется заниматься местным полицейским. В принципе, они, конечно, могут послать какой-нибудь запрос в Токио, в Главное полицейское управление, а то и этого делать не будут, когда станет ясно, что убийство совершено на почве ограбления. И уж, конечно, у них не будет никаких причин считать, что у меня – одного из десяти миллионов забившихся по своим щелям токийских хомячков – могут быть мотивы для убийства Ямаути.

На что способна полиция, которая сразу, ничтоже сумняшеся, определила причиной смерти Тикако самоубийство? Если ей придет в голову, что у гражданина Масико мог быть мотив для убийства, в тот же момент обрушится ее версия о том, что Тикако покончила с собой. Полиция не установила, что средних лет мужчина (или мужчины) в темных очках и плаще, которого видели опрошенные жильцы нашего дома в Нисиогу, – это Ихара или Ямаути из фирмы «Френд лоун», что находится в Уэно. Никаких отношений между мной и Ямаути нет – по крайней мере, пока следователи не обнаружат какую-то связь. В тот момент, когда я услышал, что Ямаути собирается уехать из Токио на Новый год, у меня сразу созрело решение: покончить с ним у него на родине, даже если место окажется людным. Так оно и получилось.

Акико с тревогой смотрела на меня. Заметила, видно, как я побледнел, приняв для себя решение. Я вез ее домой в Мэдзиро. По пути мы поужинали в уже знакомом ресторане, и потом я впервые оказался у Акико в квартире. Устроившись у котацу, выпил чашку кофе. Этим и ограничился. Акико изъявила желание в следующий раз побывать у меня. Хорошо, ответил я.

В телевизоре кружился пластмассовый снег – показывали рождественскую программу. Глядя на экран, я думал о Ямаути. «Скоро Рождество», – сказала Акико. Я видел снег, а думал совсем о другом. «Давай отметим у меня». Я согласился. Рождество? В этом году мы впервые должны были встречать его втроем – Тикако, Нана и я. Теперь об этом можно забыть.