Шторм. Отмеченный Судьбой - Екатерина Беспалова

– Привет, – девичий голос отвлёк от размышлений.

Шторм поднял глаза и увидел Катю. Она внимательно изучала его серьёзным взглядом.

– Привет.

– Если бы я не обозначила своё присутствие, ты бы так и сидел.

– А ты давно пришла? – Александр встал со скамейки. – Я немного задумался.

– Оказывается можно вечно смотреть не только на огонь, воду и звёзды, – её лицо озарила улыбка, – но и на гуляющих в парке голубей. Интересно.

– И не говори, – поддержал шутку он. – На самом деле, они очень забавные. Прогуляемся?

Катя кивнула, и они направились по асфальтированной дорожке. Александр шёл рядом, сохраняя дистанцию и стараясь не нарушать её личное пространство. Между ними царило молчание. Ночная беседа, утренний разговор, телефонный звонок – тогда было проще. Может, зря затеял всё это?

– Странно, да?

– Что именно? – покачала головой девушка, глядя перед собой.

– Я попросил о встрече, ты пришла, а мне и сказать нечего.

Катя улыбнулась. Он хоть когда-нибудь общался нормально тет-а-тет? Или всегда всё сводилось к постели?

– Люди о многом разговаривают, Саш: о погоде, о природе…

– Да-да, – перебил её Шторм, – самые актуальные темы, когда ты настолько вежлив, что не можешь отправить человека восвояси.

С её губ сорвался смешок: шутка удалась.

– Знаешь, я много думал, – после короткой паузы продолжил он.

– Вот этим ты меня удивил.

– Серьёзно. Если честно, до сих пор не могу понять, почему ты согласилась прийти. После всего того, что было до Чечни…

– Не хочу говорить об этом, – поспешила сменить неприятную тему Катя. – Если ты позвал меня сюда, чтобы излить душу, то, пожалуйста, не надо. Не надо напоминать о том, что я с таким трудом пыталась забыть. Не надо…

– Надо! – вдруг резко остановился и развернул её к себе Александр.

На лице отразилась паника. Она смотрела на его пальцы, удерживающие предплечье, и не двигалась.

– Прости… Я понимаю, это тяжело, но ты должна знать.

– Зачем?

– Ты должна…

– Зачем? – повторила ещё настойчивее свой вопрос Катя. – Ты тешил своё самолюбие, самоутверждался, получал удовольствие. Всё нормально, правда. Я это пережила.

Каждое слово било словно нож: больно и глубоко. Но она была права. Права во всём.

– Если ты таким образом хочешь отблагодарить за то, что помогла, не нужно. Я бы сделала это независимо от того, раскаялся ты или нет. Хотя соглашусь, искушение бросить тебя было велико.

От этих слов Александр опешил. Он никогда не смотрел на события в Чечне под таким углом. Ведь она действительно могла не возиться с ним: студентка медицинского, не врач.

Катя читала смятение в его глазах. Дура! Зачем брякнула это? Меньше всего хотела, чтобы он чувствовал себя обязанным.

– Ты могла бросить, но не бросила… – прошептал Шторм. – Несмотря ни на что, помогла. Почему?

Час истины настал быстрее, чем думала. И вдруг стало страшно…

– Почему, Кать?

Тишина.

– Почему?

– Потому что, в отличие от тебя, у меня всё же есть честь, – выдохнула она и, развернувшись, пошла прочь.

Вот и поговорили…

– Что это значит? – раздался голос за спиной, но Катя не оборачивалась. – Что это значит?

Не оглядывайся! Иди! По щекам катились слёзы – он не должен их видеть. Зачем вообще нужно было встречаться?.. Секундная слабость в подъезде не изменит того, что между ними произошло. Его страдания и душераздирающее «прости» – всего лишь искушение, происки Судьбы. Ты не справилась, поддалась, и теперь расплачиваешься.

Александр стоял в полной растерянности. Он прекрасно помнил, в каком контексте и когда произнёс те слова, но причём тут это?

– Кать! – наконец бросился за ней. – Подожди, не убегай. Кать!

Соколовская часто дышала, пытаясь справиться с эмоциями. Он не отстанет. Господи, теперь придётся либо отвечать, либо… Однако сбежать не получилось, так как Александр заступил ей дорогу, заставив остановиться.

– Не трогай меня!

– Хорошо, успокойся, – в голосе звучала тревога. – Успокойся, ладно? Я не трогаю тебя. Не трогаю. Только, пожалуйста, не убегай.

Она отвернулась в сторону проезжей части.

– Объясни мне.

Молчание.

– Объясни, слышишь?

– Мне пора домой.

– Объясни, что значили твои слова.

Напряжение росло с каждой секундой. Его глаза прожигали. Боже, дай сил выдержать пытку!

– Что значили твои слова? – не выдержал Шторм, сорвавшись на крик.

Редкие прохожие стали оборачиваться. Катя проглотила ком в горле, вытерев мокрую дорожку на щеке. Медленно, словно в режиме стоп-кадр, она посмотрела на парня. Он ждал, едва сдерживаясь. Его полные огня глаза и её затравленный взгляд. Чего добивается?.. Но отступать было некуда. Вот он, а вот она. Либо говори, либо живи с этим дальше. Секунда – и пустым, будто безжизненным голосом, Соколовская произнесла:

– Мы переспали. Это, по-моему, так называется.

Глава 2.11. Семейные ценности

Глава 2.11. Семейные ценности

Его брови сошлись на переносице, а на лице читалось изумление. Глаза смотрели на неё как на полоумную. Прошло несколько секунд, прежде чем из неподвижного каменного изваяния Александр начал превращаться в живого человека. Он закачал головой, а уголок губы подёрнулся в жалком подобии улыбки:

– Нет.

Катя равнодушно изучала его лицо, а по щеке побежала ещё одна слеза.

– Мы не могли. Я не мог.

Но её стеклянный взгляд не оставлял сомнений. Да и зачем ей врать? Но тогда… Как?! Почему Стас ничего не сказал? Или он не знал? Чем больше Александр пытался понять, тем длиннее становился список вопросов.

– Я не мог этого сделать, – наконец уверенно произнёс он, отбросив мозговой штурм на потом.

Катя быстро вытерла мокрую щёку и, по-прежнему глядя на него, тихо сказала:

– Не мог… Но сделал.

Александр вспомнил день перед уходом в армию. Её ненависть, проклятия и пожелание смерти… Страх в глазах, когда поняла, кто перед ней стоял… Ошибки быть не могло.

– Кать, я…

Он оборвал фразу на полуслове, потому что не знал, что сказать. Не знал, как такое могло быть. Как, мать его, можно переспать с Соколовской и не запомнить этого? КАК?! Внутри бушевал ураган, ломая все устои и смешивая эмоции в кучу: презрение, сожаление, потрясение, безысходность…

Ты ещё больший ублюдок, чем думал о себе. Надо