Скоро будет буря - Грэм Джойс

– Почему у тебя такой кислый вид? – спросил он.

Не получив ответа, он вздохнул, вытащил кисет, папиросную бумагу и свернул несколько самокруток. Вскоре воздух наполнился сладковато-приторным запахом марихуаны. Мэтт помахал сигаретой перед лицом Крисси.

Крисси взяла у него самокрутку, коротко затянулась и быстро выдохнула дым, как бы давая понять, что сигарета не в ее вкусе. Она вернула ему косяк с таким видом, как будто Мэтт заслужил упрека одним тем, что предложил ей такое утешение.

Крисси стремилась избегать Мэттовой травки так же, как сопротивлялась излишней выпивке. Когда она курила некоторые из его сигарет или выпивала лишку, она долго не могла заснуть и чувствовала себя слишком усталой. В этих случаях она словно впадала в некое подобие транса. Для окружающих она словно бы куда-то исчезала. За годы жизни с нею Мэтт научился распознавать признаки этого состояния. Вокруг глаз возникали серые тени, а голова слегка откидывалась. Ее можно было окликать и называть по имени, не получая никакого ответа. Для того чтобы вывести Крисси из транса, необходимо было до нее дотронуться.

– Где ты бродишь? – неоднократно спрашивал ее Мэтт в этих случаях.

Она смотрела вверх, как будто ответ был где-то над ней, а затем улыбалась и произносила:

– Не знаю.

И он ей верил. Она действительно не знала. Но он догадывался также, что она и не хотела знать.

Именно Мэтт недавно первым обнаружил, что у Крисси и Джесси имеется нечто общее.

– Джесси поступает точно так же. Она исчезает на одно-два мгновения, особенно тогда, когда кто-нибудь говорит то, что ей не хочется слышать.

– Но Джесси не пьет и не принимает наркотики.

– Ты права. Тебе надо бы с нею поговорить, не исключено, что ты можешь ей помочь.

С тех пор Крисси всегда испытывала особое чувство близости с Джесси и именно поэтому так болезненно восприняла категорический отказ Сабины.

Крисси сняла темные очки.

– Для совместной прогулки с Джесси я, видимо, не гожусь.

– Это кто же говорит?

– Ее мать.

Мэтт беспокойно оглянулся на дом.

– У Сабины сейчас трудное время. Но ее проблемы никак не связаны с тобой. Просто она выплескивает раздражение на каждого, кто попадется под руку.

– Просто она вонючая сука, вот что она такое.

– Ну-ну! – примирительно произнес Мэтт, шокированный горячностью Крисси.

Крисси успокоилась, и Мэтт, загасив сигарету и выпустив густое облако дыма, сказал:

– Сегодня Бет видела кое-что в кукурузе. Крисси стремительно выпрямилась:

– Что ты имеешь в виду? Как это понимать – «Бет видела кое-что в кукурузе»?

– Расскажи мне еще какие-нибудь секреты, – попросила Бет.

Они прятались в сенном сарае. Джесси нашла бревенчатый сеновал, о котором остальным обитателям дома ничего не было известно, благодаря чему девочки получили возможность через щели в бревнах подглядывать за взрослыми, когда те были в саду или около бассейна, и видеть любого приближающегося к ним. Джесси тщательно обдумывала, что она может рассказать Бет и о чем умолчать.

– Ты болтунья, Бет. Что бы я тебе ни рассказала, ты отправляешься с этим прямо к ним. Болтунья ты.

– Нет, я не болтунья, – запротестовала Бет. – И я рассказала тебе о том, что было в кукурузе.

– Ш-ш-ш! Они нас услышат. Так и быть, я расскажу тебе еще один секрет. Но если ты проболтаешься о нем еще кому-нибудь, тогда все. На этом мы кончаем.

Бет сменила позу, чтобы удобнее было слушать, и направила свои голубые глаза вверх на сестру.

– Ты видела там ангелов, – сказала Джесси.

Бет медленно моргнула. Для нее это не было такой уж новостью.

– Я это знаю!

– Да, но вот чего ты не знаешь, так это как их распознать. Они выглядят вовсе не так, как ты думаешь. На самом деле они являются в самых разнообразных формах и образах. Ангел может явиться тебе как угодно: в виде птицы, дерева, какого-нибудь человека, надписи на могильной плите, пещеры. – Воображение Джесси срабатывало моментально. – В виде автомобиля.

– Автомобиля? – Бет скорчила гримаску.

– Я не говорю, что ангел обязательно является в виде автомобиля. Просто это возможно. И любой человек, вроде тебя например, увидит такой автомобиль и даже не догадается, кто же это такой.

Если это действительно соответствовало возможным превращениям ангелов, то, судя по всему, Бет предпочла бы избегнуть их общества.

– А в виде людей они могут являться?

– Я же сказала тебе, что могут.

– Так я видела в кукурузе ангела?

– Нет. Это был демон.

– Кто тебе больше всех нравится? Мэтт, Крисси или Рейчел?

Джесси понимала, что ответить она должна очень осторожно. Даже со стороны младшей сестры этот вопрос мог быть замаскированной хитростью.

– Они мне все одинаково нравятся.

– А мне больше всех нравится Рейчел. Скажи, чем отличается ангел от демона?

Ну и как же можно было объяснить – когда Джесси спросила о различии между ангелом и демоном, – если решение этой задачки подчас сравнимо с попыткой сформулировать разницу между правдой и ложью? Она забыла – и забывала довольно часто – Евангелие лжи, что проповедовал Грегори. Инстинктивного ответа она найти не могла. Она сама еще нуждалась в обучении. Исследование зеркал в зеркалах требовало жесткой дисциплины.

Она обнаруживает, что Грегори наркоман, наткнувшись на него в ванной. Все, чем он пользуется для инъекции, выложено на закрытую крышку старенького комода, а он перетягивает жгутом предплечье, чтобы выступила вена.

– Да ты никак наркоман?! – выпаливает она.

Застигнутый с поличным, он оправдывается, глядя на нее ясными голубыми глазами:

– Боже правый, нет! Я диабетик. Мне нужен укол инсулина. – Он протягивает шприц, чтобы она удостоверилась.

Покраснев, непрерывно извиняясь за свою ошибку, она закрывает дверь ванной. Возвратившись в зал, заполненный зеркалами, снова думает об увиденном, хлопает себя по лбу: «Инсулин! Вот паршивец!»

Многие особенности поведения Грегори становятся понятными. Некоторая отрешенность, резкие смены настроения, необъяснимые взрывы патетики, неспособность к эякуляции. Она шокирована вовсе не тем, что он наркоман. Ей приходилось видеть алкоголиков и похуже Грегори; она сама нюхала порошки, глотала таблетки, курила травки всех цветов осени. Что действительно приводит ее в замешательство, так это удивительный рефлекс лжи. Наркоманы и алкоголики, по ее опыту, – наиболее изощренные и опытные лжецы и лицемеры на планете. Рабам привычки дарована способность обманывать ангелов. В действительности они употребляют не наркотик и не спиртное, а Евангелие лжи. Белое как снег или золотое как солнце на входе, героин или виски, все равно – выходит оно потеками дегтя, отстоем черной лжи, чернее самой ночи.