Путь ликвидатора - Александр Арсентьев

– Сейчас я говорю тебе, Тавр, об одном из самых верных твоих подданных, который, даже будучи отверженным правителем, сохранил веру в своего лорета. Когда он пришел к тебе со своей бедой, ты отмахнулся от него, словно от назойливой мухи, хотя прекрасно знал, что он говорит правду – ведь кто, как не ты, знает, на что способен твой брат. Где в данном случае была твоя справедливость? – Тавр открыл было рот чтобы возразить, но Решетов продолжил: – Лорет, прошу, дай мне высказаться, а потом уж делай то, что сочтешь нужным. – Тавр, секунду подумав, кивнул, и Сергей продолжил: – Спасая честь своей дочери, этот дворянин покинул Тиран, но твой любезный брат не угомонился – ночью, со сворой хайров (по-другому я не могу назвать людей, сопровождавших Сетуса) он ворвался в поместье Отра с целью похищения его дочери. Витаро, спасая свою дочь, посадил ее на скакуна и отправил одну в ночной лес. Банда во главе с твоим братом устремилась за ней, но тщетно – Киру утащили в свою стаю свирепые квахо, где она была разорвана на куски и съедена. – Решетов заметил боль в глазах лорета. – Но и этой трагедии оказалось мало для удовлетворения амбиций твоего брата – он завербовал алкадов Зетро, которые едва не сожгли Легату во время похорон друга. Сейчас он – жалкое подобие того человека, каким был когда-то, – лежит в постели, весь в ожогах и бинтах, лишенный одного глаза. Так скажи мне, Тавр, как мужчина – мужчине: где твоя хваленая справедливость?

Лорет надолго задумался. А Сергей продолжал требовательно смотреть на него. Наконец Тавр заговорил:

– Я отвечу тебе, если ты скажешь, почему ты – дикий сомбарец – ввязался в это дело?

– Я уже говорил – дом Витаро теперь и мой дом. К тому же я помолвлен с его дочерью и попросту обязан охранять свою семью. Я знал, что наверняка погибну здесь, но позволить продолжать эту травлю я не мог.

Лорет почесал бороду и ответил:

– Слушай, сомбарец, я не собираюсь обсуждать с тобой поведение моего брата, хотя меня самого порой коробит от его выходок. Не собираюсь я также извиняться перед тобой и объяснять – где справедливость. Я верю, что все сказанное тобой – правда, потому что, готовясь умереть, человеку уже нет нужды лгать. Я могу тебе пообещать лишь одно – я серьезно поговорю с Сетусом, будь в этом уверен.

– Лорет! – вскипел Сергей. – Я пришел сюда умереть не ради твоих задушевных бесед с братом!

– И что же ты хочешь, смертник? – В голосе лорета промелькнула нотка восхищения.

– Я хочу, чтобы ты запретил брату когда-либо касаться семьи Отра. Также я хочу, чтобы ты лично в письменном виде направил Витаро свои извинения за действия твоего брата и обещание, что подобное никогда не повторится. Алкады, покушавшиеся на него, мертвы, так что ты сможешь отправить свое послание с новыми служителями Зетро, которых направят в семейство Отра верховные жрецы. Обещай мне это, лорет, и, умирая, я буду помнить, что ты действительно – Тавр Справедливый!

Тавр с улыбкой покачал головой:

– Я восхищен твоей отвагой, сомбарец! Хорошо, я, лорет Тавр, даю тебе слово, что семейство Отра отныне будет под моей защитой, и, если возникнет такое желание, они могут вернуться в Тиран. Обещаю и отправку письма с соответствующим содержанием. Ты удовлетворен?

– Да, лорет, о большем я и не мечтал! – с благодарностью ответил Седой.

– Да, еще одно… – задумчиво произнес Тавр, – в знак моего уважения к твоей отваге я позволяю тебе избрать смерть, которой ты хочешь умереть. Хотя мотивы, движущие тобой, понятны мне, покушение на особу кровей лоретов карается смертью – это закон!

– Да, я знаю это, – ответил Сергей и глубоко задумался.

Мир миром, а помирать – ой как не хочется! И тут в голову ему пришла сумасшедшая мысль, которой он не замедлил поделиться с Тавром.

– Лорет, ты великодушен, и я от души благодарю тебя за это. Позволь мне умереть как подобает воину, в бою!

– Как это? – смутился Тавр. – В каком таком бою?

– Слушай, найдутся ли в твоих тюрьмах приговоренные к смерти отъявленные злодеи, клятвопреступники, изменники и убийцы, способные держать меч или любое другое оружие в руках.

– Думаю, что таких полно, – задумчиво ответил Тавр. – Не пойму, к чему ты клонишь, сомбарец.

– Я мог бы биться с ними насмерть – ведь и я и они все равно смертники. А ты даже сможешь извлечь из этого неплохую выгоду для своей казны.

– Объясни, – потребовал Тавр, заинтересовавшись новой идеей.

– Лорет Тавр, гуляя по Тирану, я заметил, что неподалеку отсюда есть большая арена, окруженная рядами для зрителей.

– Да, там проходят праздники, которые я устраиваю для своего народа, – все еще ничего не понимая, ответил лорет.

– Так вот, – продолжил Сергей, словно опытный маркетолог, – позволь нам биться на этой арене, собирая с желающих посмотреть бой плату за вход. Ты представляешь, сколько народу придет полюбоваться кровавым зрелищем?

Далее он вкратце рассказал Тавру все, что помнил о римских боях гладиаторов, выдав это за собственный замысел.

– Ты только представь азарт людей, решающих в критический момент – умереть бойцу или нет. Но окончательное слово останется за тобой. У тебя не будет отбоя от желающих посмотреть бои. Ты сможешь приглашать туда именитых гостей, дабы потешить их щекочущим нервы зрелищем.

Сергей, спасая свою жизнь, рисовал в воображении Тавра соблазнительные картины. Его собеседник внимательно слушал прикованного к полу пленника, наморщив лоб и теребя в волнении бороду. Под конец он неожиданно расхохотался. Отсмеявшись, лорет пронзительно взглянул на Седого:

– Сомбарец, ты не только отважен – ты еще и весьма умен и хитер. А что, если ты не погибнешь в бою? Что, если ты победишь?

– Тогда я погибну в следующем бою… или в следующем за следующим…

– Ты всерьез заинтересовал меня своими боями, и я обещаю подумать над этим. А пока что, – в голосе Тавра зазвучал металл, – чтобы ты не подумал, будто оставил меня в дураках, получишь тарту плетей. Выживешь – выйдешь на арену. Не выживешь – твоя идея воплотится без тебя. Вот тебе мое последнее слово. – Тавр повернулся и поднялся на трон.

«Сотня плетей! Вот сукин сын! Кажется, не быть мне гладиатором!» – грустно подумал Сергей, пока лорет отдавал приказ о наказании преступника…

Стражники вывели Седого на задний двор, где подтащили его к почерневшему от времени и темно-бурых пятен крови столбу. Затем Решетова приподняли, надев цепь, соединяющую кандалы, на толстый крюк, торчавший из окаменевшей древесины. Оставив пленника в висячем положении, стража скрылась за дверями казармы. Через несколько минут из этих же дверей неспешной походкой вышел человек поистине устрашающей внешности. Огромный, за два метра ростом, массивный, но двигавшийся легко и плавно, с отлично развитой мускулатурой и лицом, исполосованным шрамами. В руке этого громилы Сергей заметил свернутый петлями, длинный кожаный кнут, кончик которого был окован темным металлом. В другой руке палача было ведро, наполненное каким-то красным порошком. Верзила подошел к Решетову вплотную и, взглянув на него своими мутно-серыми, безразличными – словно мертвыми глазами, прохрипел: