Сабля, птица и девица - Алексей Вячеславович Зубков

— Так говоришь, как будто для тебя все равно, что этот конь, что любой другой.

— Просто его оказалось легче увести. Император, думаю, примет. В конце концов, если ему нужен именно дестрие по обеим линиям, то король Франциск вряд ли откажет обменять одного из коней, каких у него много на коня, который у него был только один.

— И ты его так просто отдашь?

— Мне чужого не надо.

— Черт! Черт! Черт! Если бы я знала! И эти дурацкие голуби не могут понять, что важно, а что не очень!

Колетт почему-то распереживалась на ровном месте.

— Идем, перекусим и решим насчет завтра, — сказала она.

Выйдя во двор, Ласка встретил двоих монахов. Нет, двух странных людей, одетых в балахоны, похожие на сутаны. Почему не монахи и не сутаны? Потому что у обоих пояса с оружием.

Первый из них выглядел почти как святой Христофор с икон. Ласка случайно знал, что был такой святой, которого пишут с песьей головой. Еще ходили слухи, что где-то далеко от Святой Руси живут разные необычные люди, в том числе, псоглавцы. Но где конкретно, никто не знал, а на ярмарку в Москву такие не приезжали.

Псоглавец брил лицо, пытаясь быть похожим на обычного бородача. Получалось неважно, но может и прокатывало, если как следует скрыть голову под монашеским капюшоном. Серовато-розовая кожа на лбу, на носу и вокруг глаз. Черная прямая шерсть на голове, такие же брови, такая же борода. Только кончик носа темнее, ноздри на вид собачьи, носогубной складки нет, а челюсти вытянутые. И зубы совсем не человеческие.

Второй человек в сутане был абсолютно лысым. Ни волосинки на голове, даже нет бровей и ресниц. Ушных раковин нет. Глаза — оранжевые с вертикальными зрачками, как у змеи.

Руки оба держали на виду. У псоглавца поросшие шерстью и с длинными желтыми ногтями. У змееглазого — нормальные человеческие. И довольно чистые, не крестьянина руки и не ремесленника.

У первого на поясе висел длинный нож, по форме похожий на европейский поварской. У второго — широкий изогнутый клинок. Если это такая сабля, то точно не османская или татарская, и тем более, не венгерская. Из ножен торчала рукоять, похожая на рукоять ножа. Наверное, это какое-то местное простолюдинское оружие, которое рыцари и стражники считают не оружием, а инструментом и разрешают носить без ограничений.

— Познакомьтесь. Жорж, Серп. Laska, — сказала Колетт.

Прозвище хорошо тем, что его можно назвать иностранцам как имя, а можно перевести, чтобы намекнуть, за что могут дать такое прозвание. Значит, Вольф поосторожничал и не перевел.

Сейчас бы самое время зайти в дом и поесть, но что-то не так. Амелия стоит на крыльце у двери. Цыгане Пьер и Мишель на ступеньках, а Вольф рядом с крыльцом.

— Нутром чую, это ловушка, — сказал Вольф.

— Да ну? — ехидно усомнилась Колетт.

— Да. Только не пойму, зачем тебе рыцарский конь из королевской конюшни. Отродясь не слышал, чтобы ведьмы воровали коней.

Колетт поморщилась.

— Я не знала, что вы украдете именно этого. Но полагаю, что дальше справлюсь без вас.

— А если бы мы пригнали обычного? — спросил Ласка.

— То я бы ограничилась тем, что вырезала бы сердце этой скотине, а коня бы отдала цыганам, — Колетт сердито посмотрела на Вольфа.

— По кой черт тебе мое сердце? — удивленно спросил Вольф.

— По кой черт ты изменил мне с ней! Она должна была понести от красавчика.

— Я не собирался, но она сварила какую-то колдовскую мазь, — смутился Вольф.

— Это не я и не для тебя! — возмутилась Амелия с крыльца, — Но Ласка ее даже не потрогал, а ты пригрозил меня убить, если мазь колдовская.

— Я как чувствовал, что к ней прикасаться не стоит, — сказал Ласка.

— Да уж, — ответила Колетт, — Редко встретишь мужчину, который держит слово даже перед лицом таких соблазнов.

— Что-то я не помню, чтобы ты сопротивлялась, — сказал Вольф Амелии.

— Я сначала испугалась, что вы из-за колдовства меня побьете или бросите. Мне еще перед госпожой отвечать. А потом мазь в обе стороны одинаково работает.

— Вот дура, — хором сказали Ласка, Вольф и Колетт.

— И что теперь? — Ласка прервал молчание и положил руку на рукоять сабли, — Как хотите, но я ни друга, ни коня не отдам. Сейчас свистну и только нас и видели.

— Кони расседланы, вещи на полу, — сказал псоглавец, — Местности не знаешь.

— Шшшш! — сказал змееглазый и высунул раздвоенный язык.

— Момент! — Колетт прошла в конюшню.

Вольф положил руку на рукоять корда и повернулся к двоим чудищам в сутанах. Цыгане за время переговоров успели сходить в дом и теперь вернулись, держа в руках натянутые арбалеты. Амелия, глядя на цыган, что-то шептала, еле шевеля губами.

Колетт вышла.

— Получилось! — довольно сказала она, — Убейте их!

Два арбалета щелкнули и загадочным образом промахнулись.

— Амелия, скверная ты девчонка! — вскричала Колетт.

Скверная девчонка бросилась бежать, но Пьер и Мишель легко ее догнали.

Змееглазый Серп выхватил свою саблю и набросился на Ласку и Вольфа. Псоглавец Жорж и не подумал доставать нож, но вытащил из рукава веревочную пращу и вложил в петлю камешек, который держал в левой руке.

Ласка никак не ожидал, что противник окажется настолько быстрым. Его мужицкий клинок вертелся кругами, восьмерками и зигзагами, атакуя сразу со всех сторон. Ласка с трудом успевал уворачиваться и парировать.

Вольф бы мог и помочь. Не мог бы. Уже лежит, а псоглавец раскручивает пращу с новым камешком.

— Что ты возишься? — недовольно спросила Колетт.

Серп высунул язык и громко зашипел, не переставая махать саблей.

— Помогите ему! — приказала она.

Камешек из пращи пролетел мимо головы Ласки, отрикошетил от дерева и чуть не попал Серпу в лицо.

— Сссс! — выругался Серп.

На плечо Колетт сел голубь.

— К нам приближается королевский рыцарь, — объявила Колетт, — Уходим!

Серп тем временем загнал Ласку в пшеничное поле. Ласка уже больше бегал, чем отбивался. Серп же довольно быстро ходил, но не бегал.

— Шшшшш! — гневно крикнул змееглазый в сторону противника.

— Что, ничья? — спросил Ласка.

— Ссс!

Серп жестом показал, что перережет противнику горло, но когда-нибудь потом. Отступил задом на несколько шагов, развернулся и