Счастливчик Сандерс - Андрей Николаев

Ну!!!

Вспышка невероятной яркости отбросила людей в глубь смотровой палубы. Макнамара успел увидеть величаво проплывающий по экранам эсминец, когда немыслимой силы свет залил пространство. Вспышка длилась доли секунды, за которые автоматические фильтры успели среагировать, отсекая губительный для зрения спектр излучений.

В глазах еще плавали радужные круги, когда внезапную тишину нарушил крик Лундквиста:

— Всем покинуть смотровую палубу!

Макнамара взглянул в сторону батареи и похолодел — на месте «Монитора» вспухал ослепительно белый шар взрыва, протуберанцами выбрасывая в стороны раскаленные обломки.

Мельчайшие из них уже достигли станции слежения и градом били в обшивку, впиваясь в монокристалл стекла и пятная его черными отметинами и трещинами.

Кто-то схватил Макнамару за руку и потащил в сторону банкетного зала.

Крупный осколок пробил стекло, мгновенно снес голову кому-то из журналистов, разворотил грудную клетку адъютанту Контениуса и влип в стальную облицовку стены. Рев уходящего в пробоину воздуха накрыл заметавшихся людей. Все новые и новые обломки крушили стекло, сея смерть и панику. Палуба наполнилась мельчайшими кристаллами льда, криками, ударами падающих переборок, отсекающих остатки стекла и смотровых экранов. Минуту назад спокойные, полные достоинства и чувства собственной значимости люди превратились в неуправляемую толпу, рвущуюся в двери банкетного зала, где они надеялись найти хоть какую-то защиту.

Макнамара упал на колени, сбитый с ног обезумевшей толпой. Сильные руки рывком подняли его, вталкивая в зал, и только сейчас он почувствовал, как по спине бежит что-то горячее, а тело стремительно деревенеет. Промелькнуло белое лицо сенатора Линдера, застывшие глаза адмирала Контениуса и все завертелось в диком водовороте, унося единственную мысль, промелькнувшую за эти страшные мгновения: Майк! Где Майк?

Перед глазами было что-то белое, мягкое на ощупь. Голова кружилась, и сначала он подумал, что перебрал вчера, и удивился — он не напивался до потери памяти со студенческих лет, а то, что память отказалась сообщить, что произошло, было очевидно. Спина зудела, будто по ней ползали тараканы, и он попытался передернуть плечами.

Кто-то зашевелился рядом, и Макнамара приподнял чугунную голову с подушки и скосил глаза. Возле кровати сидел Томас Лундквист и смотрел на него так, будто и боялся и ждал одновременно, когда шеф очнется.

— Где я? — прохрипел Макнамара.

— В госпитале Святого Патрика. Как ты себя чувствуешь?

Макнамара вспомнил все разом, и воспоминания навалились, окружая его свистом выходящего воздуха, криками людей и ударами обломков «Монитора» по корпусу станции слежения.

Переждав вновь возникшее головокружение, Макнамара попытался перевернуться.

— Шейдемап сказал, чтобы ты не двигался, — предупредил Лундквист.

— А пошел он, — сквозь зубы прошипел Макнамара, но силы оставили его и он зарылся лицом в подушку. — Что с Майком? — Вопрос прозвучал глухо и тихо — он боялся получить ответ, после которого у него не будет будущего.

— С ним все в порядке, — ответил Лундквист, поправляя подушку. — Ты потерял много крови — осколками стекла посекло спину.

— Насколько все плохо?

— Мы в полном дерьме, Джеф.

— Погибшие есть?

— Девятнадцать погибших и тридцать четыре раненых. Среди погибших сенатор Линдер, два конгрессмена и генерал Графенберг. И Валлианатос.

— О черт… Джерри Линдер… Сколько я здесь нахожусь?

— «Монитор» взорвался семнадцать часов назад. Пока организовали эвакуацию, пока доставили сюда. Шейдеман сам тебя оперировал. Тебя вывезли первым шаттлом…

— Какого черта?

— Всех раненых вывозили первым и вторым рейсом, после этого станцию покинули остальные. Эвакуацией руководили Майк, адмирал Контениус и генерал Лекомб. Контениус подбил глаз директору холдинга СНН — тот пытался улететь первым челноком, но в остальном все прошло удачно, если можно так выразиться. Погибших оставили на месте — ведется следствие.

— Я должен быть там. Я должен руководить следствием, — проскрипел Макнамара.

— Я буду держать тебя в курсе, — пообещал Лундквист, — следствие ведет Федеральное Бюро, и они близко никого не подпускают. Все делается, Джеф, поверь мне. Около сорока шаттлов и корветов подбирают обломки «Монитора», арестованы все известные лидеры экстремистских организаций, но ответственность за взрыв пока никто на себя не взял. Даже непонятно, что это было: теракт, саботаж или…

— Никаких «или»! Прототип работал, ты сам знаешь. Валлианатос не мог допустить ошибки. Где этот чертов Шейдеман? Я хочу…

— Раньше завтрашнего дня вы не встанете на ноги, — раздался голос профессора, — я командую в этом госпитале, и если понадобится, вас привяжут к кровати. Так что, вызвать охрану?

— Идите к черту, — пробормотал Макнамара. — Том, пусть мне принесут коммуникатор. Я хочу знать, что делается и какие выводы…

— Коммуникатор вам доставят, — сказал Шейдеман. — Господин Лундквист, на сегодня достаточно.

Лундквист потрепал Макнамару по плечу и поднялся.

— Ты знаешь, Майк вел себя выше всяких похвал, — сказал он, — оказывается, во время подготовки к приему по его настоянию проверили все воздухонепроницаемые переборки и доставили дополнительные запасы сжиженного кислорода.

— Молодец, парень. Он здорово изменился, а, Том?

— Да, он изменился, — задумчиво повторил Лундквист. — А станцию, кстати, по его приказу, развернули так, чтобы причальные колодцы шаттлов были на обратной стороне относительно «Монитора». Словно Майк допускал вероятность чего-то подобного.

— Просто у парня хорошие мозги, Том, и он просчитал все варианты.

— Да. Как будто знал заранее, — пробормотал Лундквист, попрощался с профессором и вышел из палаты.

Лундквист узнал голоса людей через минуту после того, как включил запись. Ее доставили в офис штаб-квартиры с обычным посыльным, и проследить путь записи до человека, сделавшего ее, не представлялось возможным.

Один голос принадлежал Ставросу Валлианатосу — Лундквист сразу узнал его манеру растягивать гласные, будто он собирался спеть арию, а не вести обычный разговор. Они познакомились двадцать один год назад, когда парнишка с буйной шевелюрой и черными, как маслины, глазами, с отличием окончивший Нью-Вашиигтонский университет, поступил на работу в конструкторский отдел «Армз анд Дефенс» — первой фирмы, которую основал Джеффри Макнамара. Валлианатос стремительно поднялся по служебной лестнице исключительно за счет своей светлой головы. Он никогда не участвовал в интригах, никого не подсиживал — он просто делал свою работу. Причем делал ее настолько хорошо, что когда одиннадцать лет назад встал вопрос о том, кому поручить разработку нового оружия, оружия совершенно уникального, способного сделать существующие варианты поля отражения практически бесполезными, теоретические расчеты которого были к тому времени лишь на начальной стадии, альтернативы кандидатуре Ставроса не нашлось. Он умел загораться новой идеей, но не сгорал, утрачивая к проблеме интерес, а излучал постоянную энергию, которая питала все его окружение. Насколько он был резок в суждениях и порывист в жестах, настолько он был осторожен в выводах и в экспериментах. Полгода назад Валлианатос сказал, что может построить прототип, и построил за три месяца. Месяц ушел на доводку, и восемь недель назад прототип был испытан на отдаленном полигоне на одной из станций в поясе астероидов. После испытаний прототипа Ставрос сказал, что «готов устроить большое шоу», и Макнамара, будучи совершенно уверенным, что, прежде чем произнести эти слова, Валлианатос проверил все не десять, а как минимум сто раз, согласился.