Бездонные пещеры - Кейт Форсит

Снежный лев встал, тряхнул своей роскошной гривой и поскакал вниз по склону. Изабо из последних сил поплыла за ним.

Почти растворившись в воздухе, она смотрела, как он несется по снегу. Ее охватила тоска. Как хорошо она помнила ту смертоносную грацию, ту уверенную силу, которую ощущала в теле снежной львицы. Как же ей хотелось бежать рядом с ним, перескакивая через скрытые под снегом камни, оставляя глубокий след в этом белоснежном снегу! Как ей хотелось быть способной откопать Изолт, при помощи своего острого нюха отыскав то место, где она лежала под толстым снежным слоем. Но она была слабой, как дымок от свечи на ветру, она рассеивалась, растворялась в воздухе.

Изолт, помощь уже идет, прошептала она. Держись...

Потом она развернулась, следуя за рассыпающейся призрачной пуповиной, в отчаянной спешке полетела обратно туда, откуда прилетела. В ее памяти всплыло предостережение ее наставницы, Матери Мудрости. Никогда не залетай слишком далеко...

Ее нес ураганный ветер, выбивая ее из сил, смешивая все чувства. Вверх, вниз, отпустил, подхватил. Где я? Где я?

Откуда-то, из неизмеримой дали, донесся голос Мегэн. Изабо, Изабо...

Она полетела на звук.

Изабо вернулась в сознание очень медленно. Сначала она услышала чьи-то сердитые голоса. Она узнала голос Мегэн, такой резкий, каким она никогда еще его не слышала, потом низкий баритон Лахлана, а потом, к своему удивлению, голос Майи, возвышенный в яростном отрицании. Изабо лежала в каком-то ступоре, удивляясь, что могло так рассердить их. Потом до нее дошла странность ситуации. Лахлан и Майя?

Она открыла глаза. Скорчившись, она лежала на боку на песке. Было темно, но поблизости стояла группа солдат с фонарями в руках, заливавшими бледный песок и темные силуэты людей колеблющимся оранжевым светом. Этот свет, казалось, пульсировал, неприятно отдаваясь у нее где-то в голове. Она перевернулась, встав на четвереньки, и ее вырвало в траву. Земля под ней качалась. Она цеплялась за нее, пытаясь понять, где находится, но песок выскальзывал у нее из-под пальцев. Потом Мегэн тяжело опустилась на колени рядом с ней, придерживая ее и спрашивая, как она себя чувствует. Изабо пришлось сконцентрироваться изо всех сил, чтобы понять значение этих звуков. Потом она выговорила дрожащим голосом:

— Через минуту. Через минуту я буду в полном порядке.

Мегэн гладила ее, утешая, точно больного ребенка. Потом тоже встал на колени рядом с ней, схватив ее за руку.

— Что она с тобой сделала? — спросил он свирепо. — Она пыталась околдовать тебя?

Изабо не поняла его слова.

— Изолт, — прошептала ее, потом ее руку внезапно пронзила нестерпимая боль, и она закричала. — Ох, Эйя, Изолт!

Лахлан выпустил ее руку.

— Изолт? — переспросил он каким-то странным голосом. — А что такое с Изолт?

Изабо беспокойно закрутила головой.

— Она ранена, ей больно. Она была на волосок от смерти. Я чувствовала, как она ускользает. Боль... холод... я должна была лететь. Я никогда еще не залетала так далеко. Я знала, что это опасно, но я должна была лететь.

— Изолт ранена? — голос Лахлана и все его поведение вмиг изменились. Он склонился вперед, грубо схватив Изабо за плечи. — Где? Что случилось? Она... она?.. Что случилось, во имя Эйя, скажи мне, скажи!

— Она жива. — Изабо поняла, что плачет. — Я не могла заставить их понять меня, этих солдат, которые разыскивали ее под снегом. Они не слышали меня. Я чувствовала, как она ускользает, там было так холодно, так холодно! Сначала это было похоже на ножи, а потом... — Она была не в состоянии продолжать, утирая слезы руками, пытаясь успокоиться.

— Но она жива? — спросила Мегэн. — Ты уверена? Ты ее чувствуешь?

— Да, я чувствую ее. Я чувствую боль, вот тут, тут и тут. — Изабо указала на ребра, на руку и на колено. — Ей накладывали шину на сломанную руку. Я чувствую это. Почему, ну почему я должна чувствовать все, что чувствует она?

— А, так ты чувствуешь все то же, что и она, да? — спросил Лахлан, приподняв бровь.

Изабо не могла взглянуть ему в глаза, тихо радуясь про себя окружавшей их темноте.

— Как ты узнала? — спросила она Мегэн. — Я ни за что не нашла бы дорогу обратно, если бы не ты.

— Твоя маленькая совушка прилетела за мной и привела меня сюда, — сказала колдунья. — К счастью, я неплохо говорю на совином языке, потому что она была в полном смятении. Она сказала, что ты говорила с кем-то на берегу моря, когда вдруг упала, а потом вылетела из себя. Она сказала мне, что ты заблудилась. Разумеется, я почти ничего не поняла, но отправилась туда, куда она вела меня, и Лахлан с Синими Стражами тоже. Тогда мы и нашли Майю.

Изабо резко села.

— Майя! — он обвела взглядом пляж и увидела бывшую банри, стоявшую с гордо поднятой головой между двумя крепкими солдатами, один из которых держал нож у ее горла. — Ох, нет! — воскликнула она.

— Разумеется, мы решили, что мерзкая фэйргийка попыталась околдовать тебя, — сердито сказал Лахлан, — хотя она и клялась, что ничего такого не делала.

— Я же сказала тебе, что ничего не сделала Рыжей, а просто охраняла ее, когда она потеряла сознание, — бархатным голосом сказала Майя. — Ты всегда думаешь обо мне самое худшее, Мак-Кьюинн.

Солдаты рванули ее за руки, рявкнув:

— Молчать!

— Майя, почему ты осталась? — в смятении спросила Изабо. — Ты могла бы уплыть, и никто бы ничего не узнал. Ну почему ты не бежала?

— Хочешь сказать, ты знала, что она здесь? — не веря своим ушам, спросил Лахлан. — Мы подумали, что ты случайно наткнулась на нее и попыталась задержать. — Его голос стал более резким. — Ты условилась с ней о встрече?

— Да, условилась, — сердито ответила Изабо, — и не начинай думать самое худшее, Мак-Кьюинн, а не то, клянусь, я дам тебе пощечину! Почему ты никогда никому не веришь, во имя Эйя?

— Почему? — сердито переспросил Лахлан. — и ты еще спрашиваешь?

— Да, спрашиваю! — взорвалась Изабо. — Мы все знаем, что ты пережил такое, чего и врагу не пожелаешь, Лахлан, но ты не единственный человек в мире, столкнувшийся с болью и предательством. Ты действительно думаешь, что я бы предала тебя? Да? Думаешь, я шпионю на фэйргов?

— Ну... нет, — признал Лахлан.

Ярость Изабо внезапно погасла, оставив ее совершенно обессиленной.

— Тогда ладно, — сказала она, вдруг растерявшись.

— Ты должна признать, что я имею право сердиться, — сказал Лахлан здраво. — Сестра моей собственной жены украдкой отправляется ночью на берег, чтобы встретиться с Майей Колдуньей. И что я должен думать?

— Что у меня на то была веская причина, — отрезала Изабо, снова распалившись.

— Что ж, я буду рад узнать ее.