Имитатор. Книга третья. Оправдание невиновных - Олег Рой

Потому что не может быть большего счастья, чем чувствовать, что ты — пусть на одну коротенькую минуточку! — нужен Ей. Ни на что больше он, разумеется, не рассчитывал, не надеялся — как можно! Это немыслимо! Да это просто оскорбительно для Кристины: допускать, что он — мелкий, невзрачный, неинтересный — вдруг начнет «на что-то» надеяться. Уже и то удивительно, что время от времени она все-таки снисходит до него — ну да, она добрая — позволяет что-то для себя сделать. Да он бы каждый день для нее… ну… хотя, конечно, что он — каждый день? Что он может? Он никто, а Кристина… прекрасная, сияющая, беспредельно талантливая… и — добрая! Да, добрая! Другая бы давным-давно сморщилась презрительно: вали, недоносок, и на глаза мне больше не попадайся. А Кристина — нет. Она даже сказала «извини», когда после расстроившего ее визита следовательницы передумала идти с ним в клуб. Она перед ним извинилась! Нет, не потому что он имеет какие-то права, разумеется, нет. А потому что она — чуткая! Подумала, что он расстроится — он так мечтал, что она с ним куда-нибудь пойдет! — и посочувствовала. А ведь кто он такой, чтобы Кристина ему сочувствовала? Но у нее такая душа, в которой даже на это есть место! Он когда-то видел старую кинохронику: королева — кажется, Бельгии — посещает раненых в госпитале. Что ей те раненые? Она же королева! Но ее милосердия хватает и на них. А ведь, в сущности, королева стоит недосягаемо высоко лишь потому, что родилась там, на вершине. Собственной ее заслуги в ее величии нет. А Кристина — сама! Сама себя сделала, сама поднялась на недоступные другим вершины, сама создала свой волшебный, неповторимый, ослепительный свет!

Господи, пусть ей завтра что-нибудь понадобится! Пусть я смогу быть ей полезным! Хотя бы еще однажды! А потом, быть может, и еще раз повезет… Если уж судьба позволила оказаться рядом — пусть это будет как можно дольше!

Разве он так много просит — у небес? Только возможность, только шанс, а он уж постарается, он сделает что угодно, лишь бы избавить Кристину от малейшего беспокойства!

Завтра… или, быть может, послезавтра…

* * *

— Будешь оперативное сопровождение изображать, — строго распорядилась Арина. — В смысле присутствуй, молчи и не вмешивайся.

Она, конечно, больше привыкла беседовать с потенциальными свидетелями с глазу на глаз, но, с другой стороны, а чем Денис помешает? Может, еще и заметит что — свежим-то взглядом. Так сказать, независимый наблюдатель.

Независимый наблюдатель, хмыкнув, бодро отрапортовал:

— Да, мэм, есть, мэм! Разрешите исполнять?

Расхохотавшись, Арина скомандовала:

— Тогда пошли.

Квартиру своей троюродной родственнице Федяйкин купил неподалеку от собственного дома. Фамилию же родственница носила элегантную, практически графскую — Шувалова. И так же, как Алисиной тетке подходило грубоватое «Кандыбина», Анна Гавриловна была под стать своей фамилии. Зная предысторию, Арина ожидала, что приглашенная присматривать за ребенком и хозяйством родственница окажется простоватой, быть может, грузной или наоборот костлявой, но наверняка неухоженной и рано постаревшей. В общем, ожидала увидеть типичную домохозяйку. Тетку. Однако не стоило забывать, что до того как принять бразды правления федяйкинским домом, Анна Гавриловна была переводчицей, да не с банального английского или немецкого — с итальянского. А профессия, как ни крути, свой отпечаток накладывает.

Пожалуй, между двумя «тетками» и тезками — Анной Михайловной и Анной Гавриловной — даже наличествовало определенное внешнее сходство: обе довольно высокие, худощавые, неброские, метров с десяти, если не вглядываться, их можно было бы и перепутать. Но это если не вглядываться. Если Анна Михайловна не только числилась, но и выглядела «теткой» — деревенщиной по сути, то Анна Гавриловна была ягодкой совсем другого разбора. Стройная, моложавая — сейчас ей было сорок семь, но выглядела она максимум на сорок, а то и на тридцать пять. Неброская, но отнюдь не «простая», утонченная, рафинированная, элегантная. В ее внешности не было ничего особенно эффектного, но в привлекательности было не отказать. Даже, пожалуй, в красоте.

Выжившую ее из дома Алису Шувалова, разумеется, ненавидела, да так, что даже о приличествующей интеллигентной даме сдержанности забывала:

— А я Николаю сразу сказала, что эта… Алиса — та еще штучка. Но разве мужчинам что-нибудь втолкуешь? Как этот силикон увидят, так им сразу мозги отшибает.

Арина вспомнила фотографии Алисы, на которых все полагающиеся выпуклости выглядели и впрямь весьма аппетитно, однако не в таких все же размерах, чтобы подозревать импланты, — и сделала вид, что удивилась:

— У нее что, и вправду грудь силиконовая? Так на взгляд и не скажешь.

— Может, и своя, — Анна Гавриловна брезгливо поджала губы. — Тем более.

В каком смысле «тем более», подумала Арина. В том, что если все прелести «свои», это еще опаснее, потому что даже в искусственности девушку не обвинишь? Впрочем, неважно. С отношением госпожи Шуваловой к невестке все и так было ясно.

— Анна Гавриловна, а где вы сами были, когда Николай Семенович погиб?

— Вы что?! — взвизгнула она, еще более выходя из образа «интеллигентной косточки», практически вывалившись из него в грубую прозу. — Вы меня в чем-то обвиняете?

— Ну что вы! — примирительно улыбнулась Арина. — Просто проверяю. Рутинное дело.

— Сейчас? Когда все уже закончилось? Или как это у вас называется? Я еще тогда все рассказала, а вы опять? По какому праву?

— Анна Гавриловна, — еще мягче повторила Арина. — Просто нужно кое-что проверить. Продублировать, понимаете? Просто в архиве кое-что напутали.

— Везде бардак! — фыркнула женщина. — Ну в Египте я была. Только четыре дня и отдохнула, как Кристя позвонила, пришлось все бросить и назад лететь.

— Загранпаспорт ваш можно посмотреть?

— Загранпаспорт? — переспросила Анна Гавриловна.

— Ну да. А что, это трудно?

— Это невозможно, простите. Он… пропал.

— Пропал? Украли?

— Н-нет, — ответила Шувалова после минутной паузы с неуверенной, словно бы сомневающейся интонацией. — Почему украли?

— Вы сказали «он пропал».

— Да, пропал. Пришлось новый получать. Меня соседи затопили. Точнее, не соседи, но это неважно, — Анна Гавриловна, казалось, вновь обрела потерянную было уверенность. — У вас еще какие-то вопросы? Я, знаете ли, тороплюсь. — и она демонстративно прошествовала в прихожую, где начала сосредоточенно перебирать вешалки в шкафу-купе, как бы не в силах выбрать: то пальто? это? шубу? другую? дубленку?

Пришлось распрощаться.

— Тебе не кажется, что она врет? — задумчиво протянул Денис, выкатывая из закутка возле подъезда мотоцикл, который «убрал с глаз» на время визита к федяйкинской родственнице.

— Врать, может, не врет, но всего, что думает, не говорит, — согласилась Арина. — Хотя даже если — какая разница? Она-то вообще вне подозрений, она в Египте в это время была.