Заложники пустоты - Виталий Абоян

Лёшка с силой сплюнул на землю. Не потому, что снова затошнило, просто от отвращения. К самому себе, в первую очередь.

Да, теперь и он сам – настоящий неблагонадежный элемент. Синдиновый наркоман, страдающий от… как это они называют – отходняк? Хотя почему, собственно, они? Он ведь теперь один из них.

Лёшка зашарил руками по карманам, вспомнив о «раллере». Компьютера нигде не было. Вдоль позвоночника, по-спринтерски, взлетели вверх мурашки, наполнив голову шумом. А перед глазами снова заплясали бесовской танец темные пятна.

Потерял! Что же теперь делать? «Раллер» с «поплавками» стоил столько, что… Да, какая разница, сколько он стоил – без «раллера» Лёшка никому не нужен. Он труп без «раллера».

Пекущим потоком по пищеводу снова пошла вверх волна тошноты. Но было в ней что-то еще, кроме синдинового «отходняка». Было в прогорклом вкусе, наполнившем рот, что-то… что-то нечеловеческое, вызывающее ассоциации с запахом электричества и машинного масла.

Лёшку снова вывернуло. Точнее, просто скрутило в болезненном спазме – выворачивать давно уже было нечем.

В том ужасе, что сковал Лёшкино сознание, отчетливо ощущался привкус Сети. Да, он был в Сети, он слился с ней воедино. «Поплавок», жужжащий в затылке, выводил процесс обмена информацией между мозгом и Цифрой на новый уровень. Теперь Лёшка вспомнил, что он перестал соболезновать себе и сожалеть о содеянном.

Ты же побывал там, чёрт тебя возьми! В мире электрических сполохов и… неограниченных возможностей.

Он был в Сети, ломал преграды и проникал в её самые потаенные уголки. Автоматический инъектор послушно впрыснул в кровоток сначала дозу нанов, поселив их навечно в Лёшкином организме, а следом «синдин». Наркотик убирал боль, распирающую затылок из-за включившегося внутри «балалайки» «поплавка», и заставлял мозг работать быстрее. Что делали наны, Лёшка не знал. Вроде бы этого не знал никто. Но они работали, без них никакой «синдин» не помог бы выдержать жужжащий «поплавок» в голове.

Лёшка понял, что не вытащил маленький квадратик процессора из «балалайки», когда рука сама собой наткнулась на теплый от перегретого «гнезда» затылок. Он резко выдернул «балалайку», выключил её и спрятал в карман. Маячащие перед глазами пульсирующие темные пятна тут же исчезли. Тошнота не прекратилась, но в общем стало намного лучше. Чёрт, так же можно и коньки откинуть. Тоже, ломщик нашелся – забыл вытащить «оборудование». Компрометирующее, между прочим, оборудование.

Спустя пару минут дыхание выровнялось, в голове немного просветлело. Теперь Лёшка лучше воспринимал реальность и мог с точностью сказать, что грязь вокруг него действительно была центром.

Нужно уходить отсюда. Как попал в эти края, Лёшка так и не смог вспомнить. Так же, как не помнил он, куда девал «раллер» и инъектор с ампулами «синдина».

В памяти возникал какой-то грязный подвал, пропахший кошками и бомжами, облезлые бетонные стены, замызганная лежанка с пыльным тряпьем. Где это всё происходило, откуда он выходил в Сеть?

Лёшка помнил, что решил не подключаться дома. Он ушел довольно далеко, выбрав место, которое знал. Тот самый подвал? Скорее всего.

Черт, но он не знал никаких подвалов. Разве что…

Точно, там это и было. Школьный подвал, грязный и запущенный, но относительно безопасный – все-таки школа. Родная школа № 1044, в которой он отучился десять лет, находилась недалеко от дома, где Лёшка жил с родителями. Сегодня кажется, что это было в какой-то иной, прошлой жизни. А может быть, и вовсе не с ним.

Лёшка шёл по темным переходам между дворами. Питерские дворы, соединявшиеся проходами, казались бесконечными. Люди здесь все-таки были. Жались группками у подъездов. В одном из темных проходов зарождалась потасовка, но пока никого не били. Лёшке было всё равно, он брел, ничего не видя перед собой. Он хотел найти выход на какую-нибудь улицу, чтобы узнать, где находится.

Его не тронули. Никто даже не обратился к нему. Лёшка немного удивился этому факту (в душе порадовавшись, что всё так хорошо вышло), но понял, что его вид не располагает к общению. Он лишь один раз увидел собственное расплывчатое отражение в мутном стекле темного окна, но этого хватило. Домой сегодня показываться не стоило. Как он объяснит бабушке, почему его глаза покрыты красной сеткой полопавшихся капилляров, а под ними висят (разве что, не болтаются из стороны в сторону) сизые мешки отёков? Бабушку нельзя волновать, может наступить резкое ухудшение.

Ты уверен, что бабушка вообще заметила твое отсутствие?

Он придет домой завтра. И завтра же они с бабушкой отправятся в медицинский центр, где ей сделают первую инъекцию нанов. Завтра – обязательно. Лёшка собирался сделать это сегодня, но сегодня была работа. За всё приходится платить – без этой работы не было бы и нанов.

Он пришел в школьный подвал сразу после занятий. Время, заявленное заказчиками, позволяло, даже еще был запас. В школу его пропустили. Конечно, пропуска у Лёшки не было – ни электронного, ни бумажного, – но на входе сидел дядя Мурза – старый дядя Мурза, работавший в школе, казалось, с момента её основания. Если бы там была бездушная автоматическая система, попасть в школьный подвал не удалось бы. А дядя Мурза пропустил, он Лёшку хорошо знал. Он был в нём уверен.

А ты сам-то в себе уверен?

Вот, еще и дядю Мурзу подвел. Впрочем, теперь-то какая разница?

В подвале Лёшка знал места. Подвал был большой, и закоулков в нём было не счесть. В одном из таких, скрытых от большинства глаз мест, Лёшка и обосновался.

Сеть «раллер» поймал сразу. По ссылке, которую оставили заказчики, теперь кое-что появилось. Там не было привычного интерфейса. Собственно, интерфейса у этого сервера не было вовсе, один только программный код.

Лёшка, покосившись на пакет с инъектором и ампулами, попробовал разобраться обычными методами. Только обычными – ничего не вышло. Он даже структуру кода не сумел понять, не говоря уже о том, чтобы вклиниться в работу программы.

А код оказался динамичным, он постоянно менялся в ответ на какие-то внешние воздействия.

Лёшка теперь вспомнил, как, неистово потирая виски, как будто это могло помочь мозгам думать, пытался уразуметь, что от него требуется. Он не хотел колоть себе «синдин», не желал пускать зверя в себя. Он попросту боялся, бздел, как говорили его одноклассники. Про него и говорили, он часто бздел по любому поводу. Лёшка всё ждал, что вот сейчас с ним свяжутся заказчики, начнут уговаривать или угрожать. Но никто не звонил, никаких сообщений «раллер» не выдавал. На него всем было плевать, условия оговорены заранее, и Лёшка с ними согласился.

Он продолжал гипнотизировать цифры на экране около получаса. Потом решился. Трудно сказать, что послужило толчком…

Нет, он знал, что послужило. Он, конечно, бздел – еще как бздел, – но ему было интересно. Программный код завораживал, он звал, манил к себе. А без «синдина», Лёшка знал это наверняка, им никогда не быть вместе.