Накануне 23 августа 1939 года - Арсен Мартиросян

33. Информация агента ГРУ о содержании беседы с советником бюро министра иностранных дел Германии П. Клейстом. 17 июня 1939 г.

Клейст рассказал: «Фюрер не позволит, чтобы исход англо-франко-русских переговоров о пакте оказал влияние на его волю в деле радикально разрешения польского вопроса. Германо-польский конфликт будет разрешен Берлином как при условии успешного, так и безуспешного исхода переговоров о пакте. Впрочем, ни фюрер, ни Риббентроп не верят в то, что Советский Союз примет участие в военных действиях Англии и Франции против Германии. Это мнение выработалось у руководителей империи не только ходом англо-франко-русских переговоров, но и, прежде всего, поведением в последнее время Москвы по отношению к Берлину. Москва дала нам понять, что она хочет вести с нами переговоры, что она совсем не заинтересована в конфликте с Германией и что она не заинтересована также в том, чтобы биться за Англию и Францию.

По приглашению Советского Союза тайный советник Шнурре из министерства иностранных дел отправляется теперь в Москву, чтобы атташировать при германском посольстве и открыть экономические переговоры с Советским Союзом. Мне Риббентроп дал задание установить неофициальную связь с Советским Союзом. Очевидно, мы используем некоторых офицеров германской армии, которые у большевиков сегодня еще на хорошем счету, и некоторых выдающихся хозяйственников, которые на основе своего прежнего участия в германо-русской торговле сегодня еще известны и уважаемы в Москве, чтобы через них приблизиться к советско-русским лицам и тем самым теснее установить связь между Берлином и Москвой. Разве германский крупный промышленник Вольф не возбудит интерес Микояна к германо-русским экономическим вопросам, из чего, конечно, возникнут для нас также и политические возможности? Впрочем, в теперешней обстановке нам не хватает таких людей, как Тухачевский, с которым можно было мигом наладить связи. Мы сейчас уже почти уверены в нейтралитете Советского Союза, и прежде всего тогда, когда Германия вступит в конфликт с Польшей. По нашему мнению, Советский Союз останется в случае конфликта в стороне даже тогда, когда если он подпишет какой-нибудь бумажный пакт. Фюрер и Риббентроп считают при сегодняшнем положении невозможным, чтобы Советский Союз в германо-польском конфликте выступил бы активно на антигерманской стороне. Фюрер в течение последних недель тщательно занимался Советским Союзом и сказал Риббентропу, что по разрешении польского вопроса в германо-русских отношениях должен наступить новый “рапалльский этап” и что по образцу германо-польского соглашения нужно будет в течение известного времени вести с Москвой политику сближения и экономического сотрудничества. Миролюбивые отношения между Германией и Россией во время ближайших двух лет, по мнению фюрера, являются предпосылкой разрешения проблемы в Западной Европе».[153]

Комментарий. В связи с упоминанием мнения Гитлера о том, что «миролюбивые отношения между Германией и Россией во время ближайших двух лет… являются предпосылкой разрешения проблемы в Западной Европе», небезынтересен такой факт. Передавив после захвата власти наиболее ретивых астрологов и придавив более осторожных, нацисты вспомнили о них почему-то именно весной 1938 г. Под контролем СС 15 марта 1938 г. для них устроили секретную конференцию в старинном замке Вартбург, в ходе которой астрологи выработали свои прогнозы в отношении предполагаемых военных действий Германии, в том числе и в отношении СССР. Именно от астрологов Третьего рейха впервые прозвучал 1941 г. как наиболее удобный срок для нападения на Советский Союз. Причем было указано даже конкретное время – не позднее второй половины мая 1941 г.![154] Очевидно, не без влияния этого фактора в коричневых мозгах фюрера осела мысль о двухлетнем сроке «миролюбивых отношений» с СССР.

Не менее любопытен и факт упоминания Тухачевского. С одной стороны, это, к слову сказать, более чем красноречивое свидетельство его тесных связей с немцами, на которые те всерьез могли рассчитывать. С другой же, отличное свидетельство абсолютной правоты, законности и справедливости его расстрела.

34. Информация агента ГРУ о содержании беседы с советником бюро министра иностранных дел Германии П. Клейстом. 19 июня 1939 г.

На днях беседовал с доктором Клейстом из бюро Риббентропа. Клейст сказал: «Данные, которые я приводил Вам в мае этого года о германо-польском конфликте и о решении польского вопроса, к которому стремится Берлин, остаются правильными и действительными и на сегодняшний день. Гитлер полон решимости обеспечить военную безопасность Германии на Востоке еще в течение этого года путем ликвидации Польского государства в его теперешней территориальной и политической форме. Во время одной беседы с Риббентропом Гитлер сказал, что польский вопрос непременно должен быть решен по следующим трем причинам, а именно:

1) ввиду того, что современная Польша угрожает внешнеполитической и военной свободе маневрирования Германии;

2) так как невозможна капитуляция рейха перед Польшей и тем самым колоссальная потеря им престижа;

3) потому что уступка немцев Польше поставила бы германскую политику на Востоке перед непреодолимыми трудностями.

В другой раз Гитлер сказал, что он до конца будет рассчитывать на мирное решение польской проблемы, но одновременно прикажет подготовить все для быстрого и успешного проведения военной акции против Польши. Если дело дойдет до вооруженной борьбы между Германией и Польшей, то германская армия будет действовать жестоко и беспощадно. Во всем мире, заявил Гитлер далее, немцы известны как гунны, но то, что будет иметь место в случае войны с Польшей, превзойдет дела гуннов. Эта беспощадность в германских военных действиях необходима, чтобы на примере уничтожения Польши продемонстрировать государствам Востока и Юго-Востока, что значит в нынешних условиях оказывать сопротивление немецкой воле и провоцировать Германию на войну.