Посмотри на меня - Амврелий

— Хорошо, в следующий раз буду шуметь, ходя по квартире в ночное время. А то, вдруг, тебе не спится, — сыронизировал мужчина, подходя ближе.

Теперь, когда испуг начал отступать, я внезапно осознала, что он стоит передо мной наполовину обнажённый — только лишь пижамные штаны держались на бёдрах.

Эээм… Пожалуй, мне не стоит здесь задерживаться.

— Что ж, тогда, я пойду, — прозвучало так, словно я разрешение спрашивала, и потому поспешила добавить: — Спокойной ночи.

Но не успела двинуться в сторону дверного проёма, как оказалась прижата к мужскому торсу, от неожиданности подобного превратившись в застывшую фигуру.

— Пять минут, — прошептал мне в волосы, — постой вот так всего лишь пять минут.

И, чёрт, мне бы оттолкнуть его и отправиться в постель, но я не шевельнулась. Я могла понять, почему этой ночью он показал, что ему необходима поддержка. Просто обнять человека, почувствовать его тепло, убедиться, что ты не один — Максу это было нужно. Вероятно, проснувшись утром, он пожалеет о своей «слабости», сделает вид, что ничего не произошло, ведь он же взрослый мужчина, а им подобное чуждо. Но, что поделать, если мужчины тоже живые существа, как и женщины, и ничто человеческое им не чуждо? Просто сложилось так, что от них не ожидаешь подобного проявления чувств.

Для меня его порыв не показался равносильным тому, как, если бы китайская стена пошатнулась. Нисколько. Чувствуя щекой прохладу его кожи, улавливая носом аромат мужского геля для душа, которым Макс неизменно пользуется, и слушая чужое дыхание, я наоборот испытала волнение от такого тесного контакта. И, хотя мне хотелось поднять свои руки и обнять Скифа в ответ, даря утешение, я поостереглась это делать: он обратился ко мне за поддержкой, а я колебалась, отдавая себе отчёт, что вложу в это больше, чем могу себе позволить. Когда же я решилась, было уже поздно — Макс отстранился.

— Спасибо, — глухо произнёс, обходя меня, чтобы встать на то же место, где стояла я до его появления.

— Ты уверен, что хочешь узнать правду, несмотря ни на что? — задала вопрос ему в спину. — Не думал о том, что она может быть очень болезненной?

— Ты про то, что моя мать знала многое и подпустить к себе спокойно могла лишь того, кому безгранично доверяла? — он обернулся, но я по-прежнему не видела его лица. — Я сотни раз думал об этом, примеряя роль убийцы на всех, кого тогда знал. Но это лишь ещё одна причина, говорящая в пользу расследования: я устал каждый раз встречаясь со знакомыми из своего детства, подозревать их. Не думаю, что раскрытие личности того, кто лишил меня матери, будет более болезненным, нежели неизвестность.

— Надеюсь, что всё действительно так, как ты говоришь, — ему всё равно будет больно, кем бы не оказался преступник. — В любом случае, если понадоблюсь — просто постучи в соседнюю дверь.

Можно было просто сказать, что я всегда рядом, но разбрасываться подобными фразами не в моём стиле, пусть в наше время они и утратили ценность.

— Хорошо, — в его голосе послышалась улыбка.

— Спокойной ночи, — мне кажется, я хоть немного облегчила груз на его душе — теперь можно и уйти.

— Спокойной, — услышала в ответ и больше не стала медлить.

Максим

Я оттягивал этот момент до последнего. Я никогда не стеснялся своей матери, не было стыда из-за того, что она не такая как все. Если бы однажды она приняла решение рассказать о своих способностях всем — только поддержал бы её. Но этого не случилось, у неё отобрали возможность жить и принимать какие-то решения.

До сих пор помню тот день, когда вернулся со школы, а дома полно каких-то незнакомых людей и отец среди них наблюдает за чужими действиями. Заметив моё появление, он быстрым шагом пересекает зал и, взяв меня за рукав, ведёт в мою комнату.

— Что происходит? — я понимаю, что ничего хорошего, но ещё не представляю масштаб трагедии.

— Ты уже не маленький, поэтому сопли разводить не буду, — сухо, словно зачитывает какой-то доклад, начинает он. — Твою мать убили сегодня в этой квартире, поэтому посиди здесь, не мешай криминалистам работать.

Я никогда не смогу забыть те его слова и как он отнёсся к тому, тяжесть чего нам следовало разделить между собой, как семье, пусть нас сложно было таковой назвать даже, когда мама ещё была с нами.

Не поверить в сказанное или принять это за розыгрыш было невозможно — я сразу осознал, что единственный человек, который меня безгранично любил, оставил этот мир.

— Я хочу её увидеть, — не показал полноту своей боли, всё равно это будет воспринято как слабость.

— Её тело уже забрали, не лезь в это, дай работать профессионалам, — жёстко отказал мне.

— Я имею право её увидеть!

— Твоя мать умерла, осталось только тело, которое уже ничего не значит. Возьми себя в руки, — повысил голос. — Я не собираюсь ещё и с тобой возиться.

— Да пошёл ты! — задев его плечом, вылетел из квартиры.

Той ночью я долго бродил по тёмным улицам, больным взглядом встречаясь с прохожими. Во мне клокотала безграничная злость на всех, каждый казался тем, кто мог совершить это убийство. Но больше всех я злился на отца, ненавидел его за то, какой он есть, за то, что при всей своей власти, которую он собрал в своих руках только благодаря маме, он даже не попытался сделать её жизнь лучше или хотя бы защитить. Ненавижу.

Когда утром я решил вернуться, меня даже не пустили в квартиру! Папаша поставил двух человек у входа, которые быстро меня развернули, загрузили в машину и привезли в совершенно другой район. Довели до какой-то двери, открыли и сказали, что теперь я живу здесь.

Откуда взялась эта жилплощадь, когда успели её обставить и перевезти мои вещи? Они единственное, что было здесь из знакомого, остальное — мебель, посуда, электроприборы — всё было чужим. У меня появились вопросы, но некому их задать. Тогда, стоя посреди чьей-то комнаты, я дал самому себе обещание, что, как только закончу школу, отец со спокойной душой может снять со своей шеи ярмо с моим именем — я больше не хочу иметь с ним ничего общего. Та, что была моей семьёй, ушла за грань.

Я ещё не знал, что будет в будущем — расследование, которое зайдёт в тупик и бесполезные поиски виновного. И после у меня появилась новая цель: раскрыть это дело самому. И так вышло, что я всё же пошёл по стопам отца, продолжив династию,