Тайны Гагарина. Мифы и правда о Первом полете - Владимир Губарев

– Эффектно закончился полет «Луны-3»!

– Кажется, после этого случая нигде на земном шаре пари на «космические темы» не заключали, к сожалению.

– Выиграли бы?

– А что! Ведь в КБ затевались дела, казавшиеся фантастическими! Шла подготовка к полету человека.

– Еще в начале 1961 года в печати появлялись статьи, что успехи космонавтики, конечно, грандиозны, но потребуется несколько лет для подготовки полета человека.

– Люди тогда еще не привыкли к темпам технического прогресса. Это мы сейчас верим во всесильность науки.

– А как начался полет Гагарина?

– Сначала просто «человека». Гагарина еще не было. Однажды по диспетчерскому циркуляру мне передали: «Зайдите немедленно к Королеву!» В кабинете Сергея Павловича собрались руководители КБ, секретарь парткома, еще несколько человек. Королев был в черном костюме, белоснежной сорочке, галстуке, на лацкане пиджака – Золотая Звезда Героя.

«Я только что вернулся из Центрального Комитета, – сказал Сергей Павлович. – Там очень интересуются ходом создания космического аппарата для полета человека. Все мы должны ясно себе представлять, какое доверие нам оказывается. Я прошу всех заместителей, всех руководителей отделов и завода, а также общественные организации самым тщательным образом продумать, как нам организовать работу».

– Тогда и родилось название корабля?

– Не помню, как возникло название «Восток». Кто именно первым его придумал, не знаю. Но мы все чаще писали его в документах и постепенно привыкли. «Восток» – было для нас условным обозначением корабля-спутника. Символом это слово стало после старта Гагарина.

– Споров на первом этапе было много?

– С избытком. Проектанты разрабатывали один вариант за другим, а к общему знаменателю не приходили…

– …И устроили технический совет и все сразу решили?

– Нет, если бы так выявлялись наилучшие варианты, то потеряли бы еще несколько месяцев. Произошло иначе. Однажды в кабинет начальника проектного отдела зашел Сергей Павлович. Снял пальто, повесил шляпу и сказал: «Ну-ка, друзья мои, показывайте, над чем вы здесь «расползлись»? И когда это кончится? Понимаете ли вы, что мы больше ждать не можем, когда вы утрясете свои противоречия? Или вы думаете, что вам позволительно будет еще месяц играть в варианты?» Через три часа решение было принято.

– Терпение у Сергея Павловича кончилось?

– Пожалуй. Он чувствовал, на каком именно участке стопорится дело. И вмешивался. Он умел принимать решения и уже не отступать от них.

– И для ведущего конструктора наступили кошмарные дни?

– Для всех. Ведь создавался аппарат, которого никогда и нигде не существовало.

– И он казался красивым?

– Представь: в цехе главной сборки стоит космический корабль. На что он мог быть похож? Да, пожалуй, только сам на себя. На то, что было нарисовано на компоновочном чертеже.

Сравнить-то его не с чем. Он не походил даже на предыдущие спутники и лунники. Корабль красив своей необычностью. Он был первым, а потому, конечно, очень дорогим для нас. Отойдешь в сторону, посмотришь на это рогато-космическое чудо, и удовольствие от сделанного рождается. С чем его можно сравнить? Два самолета, два парохода, два дома, наконец, можно сопоставлять – какой лучше, красивее. Но с чем сравнить то, чего еще никогда не было?

– Таким «Восток» увидели и космонавты?

– Нет, первый корабль еще не был «Востоком». Он стартовал 15 мая 1960 года. И будущим космонавтам увидеть его не пришлось. Но на заводе рождалась серия кораблей. Каждый из них становился совершеннее: ведь после испытаний мы постоянно вносили что-то новое.

– Это первое испытание в космосе было удачным?

– В принципе – да, хотя финал полета не получился. Трое суток мы изучали, как ведут себя все системы корабля, а затем была дана команда на спуск. Но подвела система ориентации, и вместо торможения корабль получил дополнительный импульс. Он перешел на другую орбиту.

– А как сказалась неудача на Сергее Павловиче? Он, вероятно, был резок, взволнован?

– Напротив. Всех неудача удручала, а Сергей Павлович с большим интересом выслушивал доклады всех служб. А потом, как вспоминал его заместитель, с которым они вместе возвращались домой, Королев предложил пройтись пешком. Было раннее утро. Они медленно шли. Сергей Павлович возбужденно и даже, показалось, восторженно продолжал говорить о ночной работе. Он увлеченно рассуждал, что это первый опыт маневрирования в космосе, переход с одной орбиты на другую! Он чуть ли не был счастлив. «Надо овладеть техникой маневрирования, – говорил он, – это же имеет большое значение для будущего! А спускаться на Землю, когда надо и куда надо, наши корабли обязательно будут!»

– Пожалуй, Сергей Павлович глубже всех понимал, что в науке и отрицательный результат чрезвычайно важен?

– Он, конечно, знал, что нечто подобное обязательно должно случиться. Он умел предвидеть и из неудач, чтобы исключить их в будущем, старался делать глубокие выводы. Он мыслил, а мы предпочитали эмоции…

– Да, теперь совершенно ясно, что подготовка к полету человека стимулировала развитие различных областей науки и техники.

– И надо учесть, что ученые и конструкторы не имели права ошибаться, их незнание могло слишком дорого стоить. Ведь речь шла о человеческой жизни.

– А мастерство пилота-космонавта?

– Нельзя же было в первых полетах полагаться на умение и волю космонавта, так как неизвестно было, сможет ли он в условиях невесомости их проявить. Влияние невесомости на живой организм было совершенно не изучено. Поэтому и были запланированы запуски кораблей-спутников с животными. После них можно было определить, какую работу на орбите нужно отдать автоматике и какую возложить на человека.

– Когда ты поверил, что человек все-таки полетит? Я понимаю, корабль разрабатывался, существовали контрольные сроки, ясно – человек обязательно займет место в одном из кораблей, стоящих в сборочном цехе. Но когда ты впервые почувствовал, что теперь уже задуманное свершится?

– А ты знаешь, пожалуй, вот когда. Однажды получили мы от смежников темно-зеленый ящик. Ящик как ящик. Все обступили его. Щелкнули замки крышки. Сразу же заглянули внутрь. А в ящике, выложенном изнутри мягким поролоном, – кресло космонавта. Не макетное. Настоящее.

– А когда же вы встретили его владельца?

– В этот же день! Не успел я толком рассмотреть кресло, как вдруг вызывают к телефону. Слышу голос Королева: «Я через несколько минут приеду. И учтите, не один приеду, а с «хозяевами». Да-да, с «хозяевами», – повторил он. – Вы поняли меня? И приготовьтесь к тому, чтобы товарищам «хозяевам» все рассказать и объяснить. И чтобы не было лишнего шума».

– А раньше о них, «хозяевах», вы ничего не знали?

– Нам было известно – отобрана первая группа космонавтов, и началась их подготовка.