Следуя зову - Кристи Кострова

— Спасибо. И за булочку, и за вчерашнее. Я бы не дошла до лагеря.

— Пустяки! — махнул рукой Эрт и спросил. — А вы идете за перевал?

— Да, к родственникам, — пояснила я. В компании Эрта я чувствовала себя спокойно, но нельзя забывать о безопасности. — Бриссу все еще может искать отец, а про меня вовсе никто не должен знать.

— И не боитесь?

Конечно, я боялась. С каждым днем неприступные горы приближались, и меня охватывала дрожь при одном только взгляде на них.

— Боюсь, — тихо ответила я. — Но Дэмиор — хороший проводник, он обещал провести нас хорошей дорогой.

— Да, он отличный друг и товарищ. Мы с ним раньше служили вместе, до того, как его назначили в напарники Рэйсу.

— Рэйс? — вырвалось у меня. — Они были напарниками?

— Да, — задумчиво сказал Эрт, пошевелив палкой угли в костре. — Мне он никогда не нравился, но они стали друзьями. Меня тогда перевели из столицы за небольшую провинность, и я не знаю, за что Дэма вышибли из стражи.

Я вспомнила грязные намеки Рэйса на убийство. Мне по-прежнему не верилось в это, но проводник не спешил рассказывать о себе. Я покачала головой, стараясь успокоиться и привести в порядок разбежавшиеся мысли.

— Впрочем, что это я все о Дэме, — к моему сожалению Эрт сменил тему. — Может, расскажешь о себе?

— Да, что рассказывать. — Я смутилась, заметив живой интерес охранника. — Я родилась на Юге, травничеством с детства занимаюсь…

Позади послышались шаги, и, обернувшись, я увидела хмурого проводника. Он смерил нас тяжелым взглядом, вызвав недоумение Эрта, и обратился ко мне.

— Орис, можно тебя?

— Конечно. — Я поднялась, — Эрт, спасибо еще раз за помощь и компанию.

Дэмиор чуть слышно скрипнул зубами и потянул меня за собой. Я едва не упала, запутавшись в одеяле, которым укрывалась у костра.

На небе разгорался зимний рассвет, и тяжелые пышные облака задумчиво плыли, скрывая верхушки гор. Лагерь только начинал просыпаться: раздавались тихие голоса и ржание лошадей.

— Что за день такой!? — я выронила кинжал и засунула кровоточащий палец в рот. Поморщившись, лизнула ранку и уселась на бревно перевести дух.

С самого утра день не задался: болела голова, и все валилось из рук. Получив пару монет в задаток, я приступила к приготовлению настойки от болей в спине для возницы, но уже успела испортить несколько горстей семян базилика, порезаться и опрокинуть котелок с кипятком, едва успев отскочить в сторону.

Мимо прошел Дэмиор, и я проводила его хмурым взглядом, что не преминула заметить Брисса, крутящаяся поблизости.

— Вы поссорились?

— Нет, — мрачно ответила я, и фандрийка, с любопытством покосившись на меня, промолчала.

Важным делом, ради которого Дэмиор оторвал меня от костра и общения с Эртом, оказалась его догадка о том, что одна из наших лошадей больна. Пока я недоумевающе смотрела на не подозревающую о своей болезни лошадь, с аппетитом жующую овес, проводник ушел.

Помассировав виски руками, я поднялась и вновь принялась за дело. Вчерашняя слабость все еще давала о себе знать, и работа шла тяжело. Доведя до кипения настойку и опасливо держась подальше от котелка, я взяла в руки стебель манары. Его следовало растереть и бросить в кипяток в последний момент — именно в нем, говорила Ильясса, заключена целительная сила. Привычно обратившись к растению, я попросила его помочь. Но ничего не вышло — оно не откликнулось. Я озадаченно покачала головой и повторила попытку. Снова ничего. Я вдруг почувствовала себя слепой и глухой одновременно; сердце болезненно заколотилось, словно пытаясь прорваться сквозь это отчуждение.

— Что-то случилось? — Брисса заметила мои терзания.

— Когда я создаю настойку, я использую свои силы. Это усиливает их эффект.

— То есть ты «слышишь» даже части растений? — удивилась фандрийка. Недавно я рассказывала ей, зачем мне нужно общение с лесом.

— Можно и так сказать.

Скорее я ощущала легкую пульсацию, исходящую от листьев, стеблей и особенно корней, но это сложно было объяснить.

Я взывала снова и снова, однако растение по-прежнему не отзывалось. Горько усмехнувшись, растерла стебель в руках и высыпала в котелок. Надеюсь, и без этого настойка сможет помочь.

Перелив содержимое котелка во флакон, я закупорила его, и Олан, вызвавшийся мне помочь, отнес его к вознице. Убрав травы в сумку, а кинжал — в чехол, я проскользнула мимо Эрта, приветственно махнувшего мне рукой, и побежала в лес, едва не увязая в густом снегу. Наконец, голоса смолкли, и я остановилась, тяжело дыша. Может, я смогу докричаться до живого и могучего дерева?

Раскинув руки и вдыхая полной грудью воздух, напоенный смолой и морозом, я раскрыла свое сознание лесу, растворилась в окружающем меня мире. Но ничего не вышло: лес по-прежнему молчал. Словно оглушенная, я вернулась в лагерь.

— Что случилось? — Брисса заметила мой изменившийся взгляд.

— Лес молчит, — едва не плача, ответила я. — После вчерашнего я вовсе не слышу его!

Фандрийка побледнела, но твердо сказала, погладив меня по плечу:

— Ты просто переутомилась. Отдохни, и завтра же все будет хорошо!

Я благодарно всхлипнула и обняла Бриссу. Мне очень хотелось верить в ее слова, ведь без связи с лесом моя жизнь станет бессмысленной. Это часть меня.

— Ой! — фандрийка вдруг выскользнула из моих объятий и согнулась пополам. — Малыш беспокоится.

Я взглянула на нее и похолодела от ужаса: даже сквозь толстый плащ на меху было заметно, как сокращается живот.

— Немедленно садись! — я силой усадила ничего не понимающую подругу на бревно. Ее полузакрытые глаза и бледное, покрытое испариной лицо пугало меня. Она сжалась в комок и тихонечко скулила на одной ноте.

Пытаясь сделать хоть что-то, я наткнулась на Олана, в ужасе взирающего на Бриссу, и отослала его за горячей водой к костру. Мальчик тут же унесся, спотыкаясь на ровном месте. Не стоит ему смотреть на это.

Наконец, фандрийка выдохнула и замолчала. В ее широко распахнутых глазах сквозила обида и непонимание, на кончиках ресниц дрожали капельки слез.

— Не плачь, — я обняла Бриссу за плечи. — Позволишь?

Фандрийка кивнула, и я, отведя ее в укромное место, ощупала ее живот. Он был необычайно твердым. Несмотря на плохое питание и тяжелую дорогу, ребенок быстро развивался. Даже сейчас я чувствовала, как он пинает мою ладонь.

— Какой у тебя месяц?

— Шестой.

Заметив мою реакцию, Брисса затараторила:

— Я уверена, что шестой! Мой муж тоже был высоким, я рядом с ним малышкой смотрелась. Может, и ребенок в него.