Жестокий 3. Искупление - Анастасия Шерр

чужие люди, я их не знаю. Мало ли что они знают обо мне и чего сейчас наговорят. Пока нет никаких доказательств.

– Что ещё?

– Что тебя зовут Злата, – спокойно изрекает Валери, а я, уронив свою сумочку, вскакиваю на ноги.

Они не удивлены, просто молча наблюдают за мной. Бред. Блядский бред вокруг. Хватаю сумку, прижимаю её к животу.

– Почему вы решились встретиться со мной? Ведь когда я позвонила впервые, вы отказались от встречи? Что изменилось? – спрашиваю у отчима Уэйна, а тот вздыхает, тоже поднимается, видимо, чтобы проводить меня.

– Он приказал. Велел рассказать тебе всю правду, – берет меня под руку. – Позволишь проводить тебя? Мы рассказали всё, что знаем. Нам просто нужен покой.

Когда дверь перед моим лицом закрылась, а я выдохнула и повернулась к машине, у которой меня ожидал Марк, пазлы вдруг начали складываться в голове. Они собирались из осколков, из маленьких частичек воспоминаний. И теперь я уже знала точно, кто такой Уэйн.

– Ты тоже присела на эту адреналиновую иглу, да? – раздалось рядом. Валери.

– А ты?

– И я. Но между нами больше ничего нет. Он так захотел. Он трахал меня лишь потому, что я похожа на тебя. Трахал и называл Златой.

– Ясно, – головокружение усиливается, я хватаюсь за перила.

– Ты не сможешь от него убежать. Он везде тебя найдёт. В любой стране. В любом месте. Я работала с ним много и часто. Все его мысли лишь о тебе. Сандра ты или Злата, не имеет значения. Ты его сумасшествие, его одержимость.

Глава 44

Я захожу в свою квартиру, прислоняюсь к стене и долго смотрю в лицо Уэйна, подпирающего своим грозным туловищем стену напротив. Няни, с которой я оставила сына, похоже, нет уже давно. Вот так запросто всё у него. Захотел, ворвался в чью-то размеренную жизнь и перевернул ее с ног на голову. Захотел женщину, взял ее себе. Захотел, ворвался в чужой дом и играет с чужим ребенком.

С чужим… Этот факт, как раз очень спорный. Данька не его сын, но по крови они родственники.

– Я ждал тебя, – склоняет голову набок, рассматривая меня, будто во мне что-то изменилось. Да, изменилось. Теперь я точно знаю, кто он.

– Дождался, – отвечаю ровно.

– Твой сын спит. Я сам уложил его. Молодец я, правда?

– О, да. Не то слово, – сердце бьётся быстро, рвано. Руки дрожат. Но я не могу пошевелиться. Просто пялюсь на него во все глаза и едва ли не плачу от безысходности.

Он делает шаг первым. Приблизившись ко мне, упирает руки по обе стороны от моей головы.

– Я не смог вытерпеть. Пришёл раньше. Быть вдали от тебя для меня пытка, как оказалось. Хочется кого-то убить. С особой жестокостью, – облизывает свои губы, приближаясь к моим.

– Ты пьян, – улавливаю запах алкоголя, и он мне, как ни странно, нравится. От этого подонка всегда приятно пахло.

– Я пытался утолить жажду.

– И как, удалось?

– Нет. Всё ещё мучает, – опускает взгляд на мои губы. – Где ты была сегодня? – вопрос звучит неожиданно и слишком резко для этого момента. Я растерянно поднимаю на него глаза.

– Это допрос? – отвечаю так же нагло, что вызывает у него усмешку.

Склоняется так чтобы глаза в глаза и наше дыхание смешивается, рождает запах секса и похоти.

– Зачем мне допрашивать тебя? Ты сама расскажешь всё, – тыльной стороной согнутой ладони скользит по моей скуле, носом ведёт по моему лбу, принюхиваясь, словно зверь. – Я знаю, где ты была и с кем. Но мне интересно, что нового ты там для себя почерпнула.

– Боишься, что они рассказали слишком много? Я узнала всё, Имран.

– Ты узнала всё, потому что я позволил тебе узнать. Это я разрешил им рассказать тебе. Ты ведь всё равно не успокоишься, да? Рано или поздно всё равно снова заподозришь и начнешь копошиться в прошлом. Так знай сейчас. Да, это я, Злата. Я. Имран. Ты ведь не забыла меня. Сколько бы я не перекраивал себя, сколько бы не резал, не кромсал себя прежнего, ты всё равно меня узнаешь. Ведь так?

– Так… – шёпотом в губы и горячая, солёная слеза затекает мне в рот. Он перехватывает её своим языком, закрывает глаза, будто не пробовал ничего вкуснее.

– Тогда давай закончим. Закончим с расследованиями, подозрениями и всем тем дерьмом, что не даёт нам покоя.

– Настоящий Уэйн Диас. Он где?

На его лице не дрогнул ни один мускул, но я всё поняла еще до того, как он ответил.

– Передоз.

– Ты помог ему в этом?

– Он был сторчавшимся уродом. Таких уже не исправить. То, что с ним случилось – неизбежно.

– А мой сын? Сначала ты терпеть его не мог. И я понимаю почему. Ведь он от твоего брата. Что изменилось потом? После того, как Марк по твоей указке подсунул мне фальшивый результат? – меня уже трясёт и слезы льются абсолютно бесконтрольно. Он рядом. Он всё это время был рядом. А я принимала его за другого человека.

– Я просто изменил своё мнение. Он всего лишь ребенок. Нет причины ненавидеть его, как я ненавижу Булата, – смотрит мне в глаза и теперь я замечаю, что они не синие. Карие. У него были линзы.

– Изменил голос, внешность, цвет глаз. Полный апгрейд, да? Хромота тоже чтобы изменить походку? А связки? Ты себя изуродовал, чтобы измениться… ради чего?

– Ты ещё не поняла ради чего? Чтобы начать все сначала. Хромота, кстати, это твой подарок. Ты задела тогда нерв.

– А ты заслуживаешь это самое «сначала»? – бью его в грудь сильно, так, что едва не ломаю кулак, а потом хватаюсь за полы рубашки и раздираю её на нём. Хочу увидеть шрам, но его нет, только пара еле заметных рубцов от скальпеля, прикрытых татуировкой. – Где он? Срезал, да?

Он не убирает мои руки. Напротив, берёт их за запястья пальцами и прижимает к своей груди.

– Он внутри меня. Там остался, – я не заметила, когда мы перешли на русский язык, но теперь уже всё это не имеет значения. Передо мной Имран. Этого достаточно, чтобы сойти с ума.

– А твоя жена? Вернее, жена настоящего Уэйна Диаса? Ты внушил ей, что она сумасшедшая! Ты заставил человека поверить в то, что она рехнулась! А ведь она первая поняла, что ты не тот, за кого себя выдаёшь! И его мать? Что ты сделал с этими людьми, ты, подонок?! – бью его снова. Но Имран продолжает стоять, даже не шелохнувшись.

– Всё это с ними