Хроники Империи Ужаса. Крепость во тьме - Глен Кук

Историки впоследствии объявят, что сражение закончилось вничью, при почти равных потерях. Но солдаты Гильдии были отброшены, лишившись возможности провести новую массированную атаку.

Эль-Надим отошел от соленой лужи.

– Воды всем, – приказал он. – Лошадям тоже. Офицерам – выровнять строй. Каждый должен находиться на своем месте. Приготовить копья. Рабам-добровольцам – вперед с лопатами.

Ветер усилился. Солнце превратило поверхность озера в сверкающее зеркало, над которым поднималось марево. Эль-Надим сомневался, что враг его видит.

– Ну, давай же, Юсиф, – пробормотал он. – Не тяни.

Валиг решил атаковать, прежде чем пыль и жара полностью выведут из строя его людей. Пехота Гильдии начала наступать.

– Теперь посмотрим. – Эль-Надим переместился к краю лужи.

Когда враг оказался в пределах досягаемости, он велел метнуть копья. Солдаты Гильдии приняли их на щиты, почти не пострадав. Но копья упали в воду, наполовину всплыв и путаясь в ногах. Строй Гильдии становился все более неровным. Рабы-добровольцы с помощью пращей швыряли камни над головами товарищей, еще больше подрывая моральный дух врага.

– Давай, Хали, – пробормотал эль-Надим. – Пришло твое время.

Вдали среди скал возникла белая масса, которая устремилась на лагерь, коней и резервы противника. Непобедимые были в меньшинстве, но им помогал фактор неожиданности. Они прогнали большую часть лошадей и прикончили сотни ничего не ожидавших воинов, прежде чем Юсиф отправил их обратно в укрытие в скалах.

Эль-Надим был доволен. Все шло точно по плану, и еще оставалась угроза атаки с тыла. Но солдаты Гильдии уже выбирались из соленой лужи, а его собственные люди были готовы бежать. Он помчался галопом вдоль шеренг с тыла, крича:

– Держитесь! Жажда – наш союзник!

Ряды столкнулись. Его солдаты отступили на шаг, но затем остановились. Лишь немногие лишились былой смелости, и он загнал большинство обратно в строй, нанося удары плашмя клинком.

Солдаты Гильдии проявляли обычную для них стойкость. Если бы не жара, бьющее в глаза солнце, едкая пыль и жажда – силы были бы полностью неравны. Те, кому пришлось преодолевать самую глубокую часть лужи, теряли силы. Линия щитов распалась, и воины никак не могли вновь ее восстановить. Эль-Надим галопом помчался к добровольцам-рабам, приказав половине усилить собой эту часть фронта.

На врага обрушились копья и камни. Войска эль-Надима наступали, давя самим своим весом. Строй Гильдии выгнулся. Эль-Надим дал знак коннице.

Большинство вступило в схватку с людьми валига, все еще сражавшимися с Непобедимыми Хали. Небольшая горстка пересекла линию Гильдии, атакуя резервы Хоквинда и его самый нестойкий отряд.

Постепенно в рядах наемников образовалась щель. Эль-Надим радостно взревел и, собрав остатки резервов, бросился в бой.

Эль-Мюрид пытался наблюдать за сражением с отдаленной возвышенности, но мало что мог понять в пыли и жарком мареве. И тем не менее ему казалось, что все идет как надо. Он собрал офицеров и отдал приказ. Те начали приготовления.

Солдаты Гильдии сражались, как всегда, отважно, даже терпя поражение. Эль-Надим не сумел обратить их в бегство, но прогнал обратно в лагерь. А затем сделал передышку, чтобы дать отдых своим людям и напоить лошадей.

Победители смеялись и поздравляли друг друга, хоть и были основательно потрепаны. Они разбили войска самого Хоквинда! Эль-Надим отвел их на прежние позиции и попытался спровоцировать врага еще на одну попытку, но Хоквинд и валиг предпочли отступить. Один отряд Гильдии сдерживал Хали, пока основные силы уходили на запад.

В сумерках к Эль-Мюриду подошел какой-то человек:

– Они идут, повелитель. Эль-Надим заставил их отступить.

– Господь велик. – Ученик не смог сдержать улыбку. – Прекрасно. Пусть об этом знают все.

Темноту заполнил стук копыт и топот сапог. Ученик опустился на колени, чтобы помолиться, и тут же ощутил горечь разочарования – под ним прошло лишь небольшое подразделение, скорее всего авангард. Следовало дождаться главных сил…

Наконец время настало. На какое-то мгновение его охватил ужас – вновь нахлынули воспоминания о той лисьей норе. Никогда больше. Ни за что. Даже ради Всевышнего…

Вскочив, он закричал что было силы:

– Есть лишь один Господь, и это наш Всевышний! Приди же ко мне, ангел Господень!

Амулет вспыхнул, осветив склон. Эль-Мюрид резко опустил руку, и в стены каньона ударила молния. Во все стороны полетели каменные глыбы, словно игрушки в руках избалованного ребенка. Земля содрогнулась и затряслась. Дальний склон протестующе застонал, а затем обрушился.

Грохот падающих камней заглушил доносившиеся снизу крики. Когда все смолкло, Эль-Мюрид приказал Непобедимым спуститься и прикончить выживших.

Он сел на камень и зарыдал, дав выход всем страхам, мучившим его много дней.

– Ну, давай же, Рескирд. Ты всех задерживаешь.

Гарун наклонил голову – говорил тот парень по имени Браги. Юноши-северяне постоянно спорили, и еще больше с тех пор, как их отряду пришлось отступать. Парня по имени Рескирд ранило, и друзья безжалостно его бранили, помогая идти.

Лязг оружия в арьергарде стал громче. Солдаты Ученика, похоже, полностью обезумели, радуясь успеху. Отстать бы и пустить в ход свои умения шагуна… Но отец настоял на том, чтобы Гарун оставался с подопечными из Гильдии.

Вражда между северянами его раздражала. Он спешился:

– Посадите его на мою лошадь. Тогда вам не придется его тащить.

– Этот придурок, похоже, никогда не учился ездить верхом, – буркнул парень по имени Хаакен. – Хоть раз сидел на лошади, Рескирд?

– По крайней мере, знаю, где у нее задница, – столь же язвительно бросил Драконобой.

Склон на юге осветился ярким сиянием. Раздался чей-то крик, но слов Гарун не расслышал. А затем ударила молния, и на колонну обрушился град камней. Лошади заржали, встали на дыбы, заметались. Закричали люди. Замешательство быстро переросло в панику.

Самообладание наконец вернулось к Гаруну. Обратившись к свету, он забормотал заклинание. В грудь ему ударил камень величиной с кулак, налетел порыв ветра. Он почувствовал, как трещат кости, и нахлынула волна боли. Чьи-то руки подхватили его, не дав упасть. Он застонал, а затем наступила тьма.

Низко на востоке висел лунный серп. Гарун ничего больше не видел, и все вокруг было словно в тумане.

– Он приходит в себя, – послышался голос кого-то из северян.