По колено в крови. Откровения эсэсовца - Гюнтер Фляйшман

Детвайлер отдал приказ, и мы стали обходить с флангов пулеметное гнездо русских. До него было метров двадцать. Пулеметчик палил по полю, я, метнувшись вправо, бросил в него гранату. Укрывшись за грудой кирпичей, я услышал несколько взрывов. Пулемет продолжал строчить, и я бросил наугад вторую гранату. По-видимому, не только я швырялся гранатами, потому что уже в следующую секунду прогремели еще несколько взрывов, и пулемет захлебнулся. Я выжидал, вжавшись в землю за грудой кирпичей, но тут услышал голос Крендла:

— Чисто!

Подняв голову, я увидел силуэт Крендла, приближавшегося к уничтоженному пулеметному гнезду. Взяв на изготовку автомат, я тоже крикнул на всякий случай, чтобы Крендл сдуру не укокошил меня. Мы оба подошли к пулеметному гнезду и убедились, что лишь уцелел один русский солдат, да и тот не жилец, судя по огромной ране на груди.

— Где Детвайлер? — спросил я.

— Плохо дело! — ответил Крендл.

Мы стали его звать, но Детвайлер не откликался. С остатками взвода мы прошли по полю к нашей воронке. Детвайлера мы обнаружили в полутора десятках метров от пулеметного гнезда. Пулеметная очередь перерубила его чуть ли не надвое, прошив поясницу.

Те, кто оставался, прошли неохраняемым узким переулком и, овладев несколькими домами, вошли в Луцк. Времени скорбеть о гибели Детвайлера не оставалось. И призывать на помощь санитаров тоже не было смысла. Мы уже ничем не могли помочь ему. Поскольку я был старшим радистом выдвинутого вперед саперного взвода, остальные глядели на меня, ожидая дальнейших распоряжений. А что я? Я сам был растерян ничуть не меньше их, но выхода не было, надо было принимать решение, хоть командных навыков у меня практически не было. Я в командиры не набивался. Но поскольку я сам подбирал людей еще в Бобровниках, а Детвайлер погиб, товарищи мои негласно выдвинули в командиры меня.

Переулок выходил к перекрестку улиц, повсюду были одни сплошные руины — наша авиация и артиллерия поработали здесь на славу. Русские укрылись в развалинах справа от нас на другой стороне улицы и вели перестрелку с нашими, которые находились в развалинах по левую руку от нас. Укрытием русским служили полуразрушенные стены дома высотой метра в три, не больше. Сколько их там было, мы не знали, но из-за остатков стен отчетливо доносился перестук станкового пулемета и одиночные винтовочные выстрелы.

— Может, попробовать их гранатами, а? — спросил я.

— У меня их всего две штуки, — ответил Брустман. — И здесь я их расходовать не намерен.

— А у меня вообще ни одной, — сообщил Крендл.

— Зато у меня три, — доложил Лёфлад.

Лихтель молча постучал по двум гранатам у себя на поясе.

Мне в голову не приходило ни одного вразумительного варианта с возможностью отхода. Я намеревался забросать русских гранатами и тем самым дать засевшим в развалинах слева нашим понять, что мы свои. Разумеется, если гранаты не помогут, уцелевшие русские тут же изрешетят нас. Впрочем, вразумительные варианты на войне большая редкость. На войне приходится выполнять поставленную задачу, действуя по обстановке. Вот и все. Повезет, значит, повезет. Не повезет — ты.покойник. Я принял решение.

— Лёфлад. Лихтель. По моему сигналу бросаете гранаты.

Оба они приготовились, и я отдал приказ. Гранаты полетели в развалины дома, прогремели взрывы, и воцарилась тишина.

— 5-й СС! Выходим!

Перемахнув через перекресток, мы бросились на камни и поползли, пока чьи-то руки не ухватили нас за форму и не стали встаскивать наверх. Уже несколько секунд спустя пулеметный и ружейный огонь русских возобновился. Пришибли мы кого-нибудь из них гранатами или нет, не могу сказать. Неважно, в конце концов, главное, что мы получили несколько секунд передышки и сумели перебежать к своим, засевшим слева от нас.

— Мы — «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер»! — произнес кто-то. — Это, случаем, не ваши?

Боец кивнул на два неподвижных тела. В одном я узнал того самого унтерштурмфюрера, который позволил нам с Крендлом прикорнуть в кузове «Опель Блица». Рядом лежал военврач из 5-го СС. В каске у него зияла пробоина.

— Русские уже долго держат нас здесь.

Русские вели огонь через дыры в стене. Попытаться за-бросать их гранатами? Опасно. Кому-то обязательно придется подставить себя под пули — иначе не получится. На прежней позиции у нас еще было преимущество, правда, мы его так и не углядели. А здесь? Здесь мы оказались в мешке вместе с нашими товарищами из «Лейбштандарта СС «Адольф Гитлер».

— 2-й взвод! 2-й взвод! Где вы? — раздался в «Петриксе» голос Кюндера.

Вот уж с кем мне меньше всего хотелось общаться!

— Мы заперты вместе с бойцами «Лейбштандарта СС «Адольф Гитлер», оберштурмфюрер!

— Вот так незадача. Но ничего, 2-й взвод, поднимите задницы и взбирайтесь на крышу. Два из моих стрелковых взвода разделились, вот я и хочу, чтобы вы обеспечили между ними связь. Как доберетесь до них, доложите.

— Оберштурмфюрер, мы не можем выбраться отсюда, с этого перекрестка.

— А мне необходима связь на крыше. Так что вперед, роттенфюрер.

Бойцы из «Лейбштандарта СС «Адольф Гитлер» умоляюще глядели на нас.

— Как там у нас в тылу? — спросил их я.

Один из бойцов сказал, что не знает. Поскольку с тыла огня по нас не открывали, следовательно, путь к отходу существовал.

— По моему приказу, — бросил я.

Мой взвод приготовился, и каждый раз, когда русский пулемет хоть на пару секунд умолкал, кто-нибудь из солдат перебегал.

Потом дошла очередь и до меня. Мы втроем или, по-моему, даже вчетвером что было сил бросились бежать. Тут Брустман вскрикнул и хлопнул себя по заду, словно его ужалили, а потом хлопнулся навзничь. Лёфлад остановился помочь ему, но не смог из-за свистевших вокруг пуль. Пробежав почти квартал, мы укрылись в каком-то горящем здании.

— Брустман убит! — выкрикнул Крендл. — Убит! Убит! Убит!

Я тем временем обдумывал, как безопаснее убраться отсюда.

— Брустман убит! — продолжал истерически вопить Крендл.

Русские тем временем сосредоточили огонь по бойцам «Лейбштандарта СС «Адольф Гитлер», укрывшимся за грудой битого кирпича.

— Приготовьтесь бежать дальше, — скомандовал я. В воздухе запахло тихим неповиновением.

— Никуда я не побегу, — возразил Лихтель.

— Я тоже, — присоединился к нему Лёфлад.

— Брустмана убили! — как заведенный продолжал бормотать Крендл.

Вверху раздался страшный треск, и в следующую секунду горящая кровля обрушилась, едва не похоронив нас подсобой.

Как можно спокойнее я попытался убедить их:

— Здесь оставаться нельзя.

Мои товарищи поняли, что бунтовать бессмысленно, и согласились. Перебежав улицу, мы перешли на быструю ходьбу. Лихтель приглядел один из домов, хоть и разрушенный, но с уцелевшей крышей.