Когда тепло - Анна Евдо

Мальчики наелись и, пока светло, пошли попинать мяч. Денис придвинул ноутбук и сам подсел ближе к Наташе. Открыл другую папку, отворачивая от нее изображение.

— Я честно не залезал в твои документы и сообщения. Не имею такой привычки. Но с фото не удержался, прости. Посмотри — попадание один в один.

Она слегка насторожилась. Он повернул к ней экран. Она смотрела, легко нажимая на кнопку пролистывания. Он сделал коллажи из ее фотографий его самого, добавив изображения ее самой, сделанные им.

— Не только ты умеешь подлавливать, — тихо произнес он.

Он спит, закинув руку за голову, и свет из окна золотит кожу на лице / Она спит, закинув руку за голову, и свет из окна золотит кожу на лице.

Он стоит у окна, глядя куда-то на улицу / Она делает то же самое.

Он/она бросает камень/бумеранг на берегу пруда.

Он/она сидит между мальчиками и смотрит кино/читает им книгу.

Он/она в кресле за рабочим столом внимательно смотрит в монитор.

Наташа задержала палец над клавиатурой, рассматривая последний кадр. Взглянула на Дениса. Он заметил, как порозовели ее щеки.

— Ты, сосредоточенный, в кресле за рабочим столом — мой личный фетиш. Именно таким я тебя увидела впервые: ты посмотрел, и я пропала в твоём карем тепле, — она смутилась, но глаз не отвела. — А у тебя есть любимая?

Он продолжал смотреть ей в глаза.

— Да, есть. Ты сама.

И он увидел, как еще на тон синее становятся ее глаза.

— Денис Сергеич, подъехал Виктор Владимирович.

Денис подошел к окну и посмотрел во двор.

— Где он?

— За воротами. Сказал, что без разрешения не войдет.

— Проводи его в беседку. Я сейчас подойду.

Он вышел из кабинета. Наташа затеяла смену постельного и привлекла пацанов в помощники. Только она умела самое скучное дело превратить в весёлое занятие. Он слышал, что у Марко сдувается парус, и они, смеясь, умоляют святого Илию послать им ветер. Денис вдруг очень чётко осознал, что он не боялся её депрессии. Он винил себя — всю жизнь ему искупать эту вину перед ней, он ждал её слёзы, укоры, затишья и страхи, думал, что она переедет к себе, не захочет его видеть, вообще оставит его, но ни разу не пришла мысль, что она впадёт в депрессию. Стоя под дверью и слушая её тихий смех, он слышал биение сердца этого дома, их жизни, своего мира.

— Денис, я приехал просить. Не простить, нет. Я приехал как отец.

Он замолчал и посмотрел Денису в глаза. Они стояли так, взгляд во взгляд, несколько секунд.

— Я не собираюсь подписывать ему смертный приговор. Если вы об этом.

— Спасибо.

Они еще постояли молча.

— Я бы хотел увидеть её.

— Нет.

Снова глаза в глаза.

Раздалась музыка. Из дома со стороны кухни вышла Наташа с его телефоном в руке.

— Денис, он просто надрывается! Вдруг… — она остановилась, глядя на мужчин. — Извините, что помешала.

Виктор Владимирович развернулся к ней, не пытаясь приблизиться.

— Мы закончили, — Денис подошёл к Наташе, отгораживая её. Она коснулась его лопатки, слегка выступила из-за него.

— Вы…его отец?

— Да. Денис против, но разрешите мне к вам обратиться.

Она почувствовала, как подобрался Денис, и прижала свою руку сильнее к нему. Кивнула.

— Я не прошу простить моего сына. Я прошу прощения от себя. Как бы ни было, но он мой сын и остаётся им. Я могу поступать незаконно, могу быть жёстким и даже нечестным в делах. Могу быть жестоким к людям. Но я никогда не принуждал женщин. Мог быть с ними груб, не ласков, не уважителен. Но рукоприкладство и насилие — моё собственное табу. Я прошу вас принять эти цветы и мои сожаления как отца, которому нести этот крест и пытаться… хоть что-то исправить, — он протянул в её сторону охапку разноцветных гербер.

Наташа постояла неподвижно какое-то время, надавила на спину Дениса, вынуждая его продвинуться вперед, и взяла цветы.

— Я принимаю ваши цветы. Как мать, у которой тоже есть сын. И от вас как от человека, нашедшего в себе силы на такое признание.

Мужчина слегка поклонился и направился к воротам. Наташа ткнула букетом в руку Дениса.

— Перехвати, пожалуйста. Боюсь, не удержу столько сразу.

Он сильно сжал длинные гладкие стебли. Она положила свои пальцы поверх его.

— Не ломай. Это цветы уважения и счастья. Разные оттенки как разные пожелания хорошего настроения. По легенде они произошли от нимфы Гербы и дарят тепло и радость. Герберы близки ромашкам, а значит они искренние.

Денис развернулся к ней.

— Ты неземная. И ты точно нимфа, Лёшка тогда не ошибся. Теперь я знаю еще одно твое имя, — он улыбнулся. — Поставить в воду?

Она улыбнулась в ответ.

— Да, пусть красуются в столовой.

Она прислонилась к раме кухонного проема. Денис разместил вазу с цветами на столе и привалился напротив Наташи.

— Что ты с ним сделал?

Он бегло взглянул на нее и перевел взгляд на сосны.

— Избил. Сломал нос. Может быть что-то отбил.

Он помолчал.

— Когда я увидел его там, плюющим в тебя… Меня накрыла пелена, плотная и непрозрачная, только он в фокусе. Все нервы оголились. Вены будто вздулись и кровь стала ледяной, но одновременно булькающей. Даже не ярость. Чёткое желание разорвать. И мучить, раз за разом. Долго. Без устали. Я хотел не убить, а уничтожить его по крупице.

Она подошла к нему, задавая немой вопрос глазами.

— Он жив, — Денис уперся затылком в створку. — Потому что ты была важнее. Ты важнее. Будущее с тобой важнее.

Она смотрела на него.

— Он наворотил много всего. Насолил разным людям. Сейчас он заперт в подвале.

Он тут же добавил, заметив ужас в ее глазах:

— Не здесь.

Денису нестерпимо хотелось притянуть Наташу к себе. Пришлось засунуть руки в карманы.

— Что с ним будет?

— Мы скоро решим.

С Денисом поехал Игорь. Алексей теперь тоже был в курсе произошедшего, но из-за своей горячности ему не стоило ехать на разбор.