Кирин - Наталья Витальевна Мазуркевич

— Что он тебе такого сказал? — прямо спросила Митара. Без осуждения. Без сочувствия. Просто задала вопрос. Так обыденно. Как будто ее совсем ничего не волновало. И ее спокойствие начало передаваться мне. Девочка снова запрокинула голову.

— Напомнил о нашей первой встрече, — с сожалением выдохнула я. Без злости и обиды, которые ушли по воле моей собеседницы, мое поведение стало казаться совсем уж глупым.

— А ты не знала, как вы познакомились? — удивление сквозило в ее голосе.

— Не знала, что наша первая встреча была такой. Я думала, она произошла позже, — призналась я, и все же опустилась на пол. Платье помнется, но разве уже время думать о благопристойном виде.

— А она не такой, как ты хотела? — допытывалась Митара.

— Она была совсем не такой.

— И было бы лучше, если бы его там не было? — продолжала девочка.

— Нет… хорошо, что он там оказался, — выдохнув, призналась я.

— Тогда почему ты плакала? Он сделал что-то не так?

— Так. — Перед глазами вновь встала картина с лечением. А если бы не он тогда, что бы со мной произошло? Что бы случилось?

— Но к чему слезы?

— Он… сделал это, потому что был должен. А если у меня не стоял запрет? Что тогда? — Хоть Митара и не могла видеть меня, я закрыла лицо руками. Снова было больно, как когда с уже поджившей раны отбирают запекшую корочку крови.

— Но ведь этого не произошло? — заметила девочка. — А если этого не произошло, почему ты злишься на него из-за гипотетически возможных ситуаций? Я не могу сказать, что не понимаю тебя, но… Это глупо. Если бы я злилась на Карона за все, что он мог сделать или не сделать.

— Он и не сделал бы, если бы не запрет!

— Тогда скажи спасибо императору, — девочка фыркнула. — И все. Тебя только это расстроило? То, что он помог по обязанности?

— Да… я не знаю… я уже ничего не знаю.

— А как он мог помочь тебе по какому-то другому поводу, если вы были даже не знакомы? Кирин, ты хоть и из императорской семьи, но такая глупая! Телепатов очень мало, и влюбиться с первой мысли никто не в состоянии. И потом, разве так уж важно как прошла ваша первая встреча, если все закончилось благополучно? Зато теперь он тебя опекает! По-настоящему заботится. Разве это не важнее?

Она говорила, а я все больше расстраивалась, ведь… она была права. Эта десятилетняя девочка было мудрее, чем я. Или просто она могла обойтись без эмоций, без порывов, без глупых мыслей.

Внезапно Митара поднялась на ноги, замерла, прислушиваясь к чему-то, а после быстро взяла меня за запястье и потянула к выходу.

— Идем, больше здесь находиться нельзя.

— Почему?

Ответить девочка не успела. Откуда-то издалека раздался женский вскрик, а после голос императора, который с каждой секундой звучал все ближе. Митара дернула меня к себе, отчего я больно ударилась об угол ниши, и уселась прямо за вазоном с цветами. Я последовала ее примеру, стараясь не думать, на что будет похоже мое платье после таких приключений. Хорошо еще, что косметика не потекла, проявляя чудеса стойкости.

Вспыхнул свет, разгоняя ставший привычным сумрак. Я зажмурилась в первый момент, а после — пожалела, что открыла глаза.

В комнате было трое, не считая нас с Митарой. Девочка и вовсе сидела, закрыв глаза ладошкой и закусив до крови губу. А я смотрела на вошедших.

У дверей, прислонившись к косяку и разглядывая потолок, с отсутствующим видом стоял его высочество кронпринц. Посреди комнаты возвышалась фигура императора, а вот у стенки, стараясь втиснуться в нее, замерла императрица.

Только сейчас она не выглядела императрицей. Порванное платье, потекшая от слез и крови косметика. На ее лицо было страшно смотреть. И нос уже, кажется, был сломан. Да и царапина на щеке больше походила на специально нанесенный удар, нежели на случайную травму.

— Эрика, моя дорогая Эрика, — ласково говорил император, приближаясь к супруге. Она попыталась отодвинуться, но по обе стороны уже был воздушный барьер. Император не оставлял путей для отхода. Никогда и никому.

— Он соврал вам. Я не знаю, что он говорил, но он врал вам. Он врал, — отчаянно прокричала Эрика, пытаясь уклониться от пальцев императора. А он медленно, словно издевался, касался ее избитого лица, провел по щеке, заживляя порез, приподнял за подбородок, заставляя запрокинуть голову, и медленно поцеловал в разбитые губы, слизывая кровь.

— Арье мне соврал? — медленно, словно нехотя, отстранился император, оставив руку на шее своей жены. — И в чем же? Расскажи мне свою версию. Или тебе помочь, Фрея? — Глядя, как бледнеет женщина, император удовлетворенно усмехнулся. — Рад, что именно ты решила поиграть эту роль. Будет приятно избавиться от такой головной боли. Но, — он сделал паузу, — ты можешь облегчить свою участь. Имена, место встречи. Просто скажи их мне, и смерть будет быстрой.

— Нет, — женщина отрицательно качнула головой и закашлялась, когда император сдавил горло. Она попыталась оттолкнуть его, но ничего не получилось. Вот только… она увидела меня. — Кир… рин?

Император обернулся на ее взгляд. Я испуганно шагнула назад, оступилась и упала, задев Митару. А с ней… с ней было что-то странное. Как будто ей было непросто страшно, но ей было больно. Физически больно от всего происходящего в комнате.

— Кирин? — император сделал шаг к нам. Лицо его разгладилось, даже улыбка на лице появилась, но я видела только глаза. Такие же, пылающие алым светом глаза, как были совсем недавно у Хеля. Мужчина задумчивовзглянул на меня, моргнул и вот они уже обычные, светло-голубые, как и положено людям.

Пользуясь тем, что император отвлекся. Эрика попыталась отойти в сторону, но вскрикнула от резкой боли. Вместе с ней, не выдержав, застонала и Митара.

— Арье, довольно. Подожди, пока не уйдем, а после займешься вплотную. Список имен оставишь у меня. На ужине можешь не появляться.

— Да, ваше величество, — глухо ответил принц. Его глаза не были алыми, только ободок зрачка горел ярким багровым светом.

Эйвор не ответил, подошел ко мне и протянул руку, помогая вылезти. Смотреть ему в глаза я боялась, даже заставить себя коснуться его руки было сложно, после воспоминаний о том, что он только что делал.

— Там Митара? — спокойно спросил император. Я кивнула. Его лицо напряглось, а после — ваза просто рассыпалась. — Митара? — он говорил ласково, но без того пугающего подтекста, что появлялся в разговоре с Эрикой. — Идем, Карон будет недоволен, если ты заболеешь.

И он взял девочку на руки.

Мы