Поцелуй на счастье, или Попаданка за! - Ирмата Арьяр

— Вы забыли, что Орияр-Дерт находится в нескольких мирах, миледи. И для каждого мира он выглядит иначе.

— Сэр Гринд! — крикнули позади.

Я так резко оглянулась, что в волосах расстегнулась заколка и, сверкнув алмазом, канула в пропасть.

— Ширт! — выругался Гринд. Он метнулся к бортику, сорвал с руки перчатку и, протянув ладонь, как нищий на паперти, призывно пошевелил пальцами, что-то бормоча себе под нос.

Сэр Кенз, а именно он окликнул командующего, укоризненно покачал головой в черном шлеме.

— Эх, миледи! Считайте, что вы подарили демонам ключ. Если ваша вещица попадет в их лапы, будет худо.

— А ничего, что ветер вырвал у меня чуть ли не половину волос? — проворчала я, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

— Пару волосков они могут и не найти, их далеко унесет, а вашу заколку мигом найдут, от нее за версту разит магией Ворона.

Я не успела ничего спросить, сэр Гринд снова выругался и обернулся на нас, как разъяренный бык:

— Ширт! Не успел! Перехватили уже, отродья мрака! И так шустро перехватили, словно караулили. Вы специально это сделали, миледи! — рявкнул этот сумасшедший. — Вы для этого и рвались сюда — установить с ними новую связь взамен той, что перенастроила Лин!

Псих. Здесь все психи.

Не знаю, как я сама не взорвалась от ярости. Сжала кулаки и прошипела:

— Возьмите себя в руки, командующий! Я уже не темный маг, зачем мне демоны? Я не самоубийца!

Неизвестно, до чего додумался бы этот ушибленный, но вдруг волшебная багрово-золотая переливающаяся пелена облаков дрогнула, шевельнулась, словно шкура огромного животного, и… развеялась. И я снова ахнула, забыв обо всем.

Над нашими головами светилось золотистое небо, но свет невидимого солнца не достигал раскинувшейся под гигантской стеной долины, и казалось, что под крепостью, венчавшей скалу, расстелили Вселенную.

Представьте лазуритовые и чароитовые поля с причудливыми звездными россыпями, с узорами светящихся аметистовых прожилок и бирюзовых туманностей. Цвета перетекали друг в друга, завораживали. Нестерпимо захотелось раскинуть руки и шагнуть со стены, окунуться в волшебную бесконечность…

Кенз не успел бы меня удержать, а вот командир гарнизона своей железной хваткой…

Очнулась я от тряски. Гринд держал меня за плечи и совершенно бесцеремонно встряхивал, как тряпичную куклу, одновременно успевая и повторять как мантру трехсложное заклинание и переругиваться с подчиненным:

— Ши-иркх-аррум! Да, Кенз, вот теперь убедился… Ши-иркх-аррум!

— Миледи не виновата, Гринд!

— Не ори на командира! Ши-иркх…

— В чем вы еще меня обвиняете? — удалось выговорить и не прикусить язык. — И отпустите уже меня!

Рыцарь прислонил меня к стенке и убрал лапы. И даже извинился:

— Простите, миледи! Я заподозрил вас в сговоре с демонами, но теперь вижу, что ошибся.

— И что вас убедило? — Я заплела растрепанные волосы в небрежную косу и накинула капюшон.

— Будь вы с ними в сговоре, они дали бы вам защиту перед Прелестью. — Он указал на просвет за его плечом.

— Прелестью?

— Так мы называем магию их мира. Не их самих, а именно мира. Он так прекрасен с виду, что неопытные души легко соблазняются этой невыносимой красотой.

Невыносимая красота. Как точно!

Перед моим лицом возник серебряный рог с прозрачной жидкостью.

— Выпейте, — на диво заботливо предложил Гринд. — Это лучшее средство. Непременно два глотка.

Я отпила и тут же закашлялась: горло обожгло чудовищной крепостью чистого спирта, но голова мгновенно прояснилась.

— Еще глоток! — скомандовал рыцарь и влил силком, надавив на нижнюю челюсть.

И я даже гневаться не стала, поняв, что второй глоток был целительным, и от жжения не осталось ни следа.

— Спасибо, — поблагодарила я. — Но как вы сами справляетесь с Прелестью, если не в сговоре с демонами?

— Мы тут все под присягой, госпожа. И приносили мы ее перед сердцем Лаори-Эрля, Оком Истины. Вы еще не прошли эту церемонию, поэтому даже защиты кольца его сиятельства оказалось недостаточно.

Вроде бы все логично, но не сходится.

— Но ведь я здесь бывала в прошлом, сэр Гринд. Что защищало меня тогда?

— Вы всегда были здесь в сопровождении графа Орияра и вашего отца. Личная магия Ворона — гарантия безопасности. Увы, это качество крови, и в кольцо ее не влить. Только в момент присяги вы можете получить достаточную защиту.

— А остальные невесты тоже не доживали до этого момента?

— Не успевали. Это самый последний этап.

И тут до меня дошло. Я прищурилась.

— То есть, сэр Гринд, вы поддались моим капризам только потому, что задумали испытание? Хотели посмотреть, как я отреагирую на магию Прелести?

Этот бритый жук смущенно отвел глаза.

— Я сомневался, миледи. Если бы не ваша настойчивость, я бы не решился. Желаете вернуться?

— Нет. Желаю посмотреть на демонов.

— Тогда вам придется пережить еще два глотка эликсира. Это приглушит воздействие ментальной магии демонов, и вы сможете полчаса смотреть на Прелесть без последствий для вашей души.

Он сказал — ментальной магии?

Ну конечно! Как я сама сразу не сообразила? Даже в земных мифологиях демоны соблазняют именно разум человеческий. То есть ментальный план — их поле, где они особенно сильны.

А я даже про щит забыла. А ведь мой наставник Нейсон настоятельно требовал, чтобы привычка держать щит стала для меня столь же необходимой, как привычка надевать платье, выходя на люди. Особенно во дворце и в Орияр-Дерте. Для меня эти две точки мира особенно опасны.

Но могу ли я именно здесь, на самой границе миров, демонстрировать свои способности? Могут ли демоны засечь мою магию?

Как же мне не хватает магистра Нейсона! Или дедушки Энхема! А особенно Ворона. Кто бы мог подумать, что я могу так соскучиться по его насмешливым серым глазам?

Зажмурившись, я отпила два глотка убойного эликсира.

Огненно-ледяное торнадо скользнуло в горло, снова выжгло и выстудило тело, вышибло дух и прочистило мозги. А когда я открыла глаза, мир потерял половину красок, как если бы я надела солнечные очки.

Волшебные пейзажи, простиравшиеся внизу, уже казались потоками фиолетовой грязи и островками чахлой синей травы. Причудливые узоры с россыпями звезд оказались безлистными и кривыми деревьями, чьи хаотично изломанные голые ветки гнулись под тяжестью каких-то странных черных узлов, похожих на гнезда, а на концах были украшены гроздьями мелких серых плодов, разлетавшихся пылью при дуновении ветра.