Десять медвежат - Наталья Александрова

— Да нет, не только, — Алла Валериевна уселасьпоудобнее, предвкушая интересный разговор, есть и чиновники, вот, например,Петр Петрович с седьмого этажа, он председатель этого.., как его.., комитетапотребителей.

— Это еще что за комитет? — удивился мастер. Учат,как правильно колбасу потреблять или на какую ногу надевать левый ботинок?

— Да не знаю я! — Брюквина пожала плечами. А вотВарвара Сергеевна с четвертого этажа — вообще ведущая телевизионная, навернякавы ее видали! Передачу ведет «Кто кого», знаете?

— А, это где участники друг на друга гадости говорят, аведущая их подзуживает?

— Вот-вот, — кивнула консьержка, — оченьинтересная передача!

Она на мгновение замолчала, но словоохотливый мастер,продолжая свою работу, снова заговорил:

— Но все-таки не позавидуешь этим богатым!

Все работа да работа, все только деньги делают, а семейнойжизни никакой! Детей-то, небось, и то ни у кого нету, некогда с нимизаниматься!

— Ну, это вы зря! — Алла Валериевна поджалагубы. — Вот у той же Варвары Сергеевны очень симпатичная девочка! Хотя,конечно, сама она с ней мало занимается, все разных нянек нанимает…

В голосе консьержки прозвучало явное неодобрение, и мастерподхватил животрепещущую тему.

— Одна воспитывает, без мужа? — проговорил он ссочувствием. — Такая женщина интересная, а муж ушел?

— Ничего не ушел! — консьержка понизилаголос. — Вовсе он не ушел, а погиб! В машине насмерть разбился! А она —тоже мне интересная!

Селедка сушеная, как есть! И характер такой, хуже непридумаешь! К девочке дедушка иногда приезжает, очень приличный, сразу видно,обеспеченный, машина дорогая и с шофером…

— Свекор, что ли? — поинтересовался мастер,соединяя какие-то провода и обматывая их изолентой.

— Свекор, — кивнула Алла Валериевна, — такона, ведущая это, все на него кричит, все ругается и девочку настраивает!

— Прямо при людях? — поразился мастер.

— При мне! — консьержка пригорюнилась. — Онаменя-то и за человека не считает!

— А что свекор?

— А он-то в девочке души не чает, все ей подарки возит,и все такие хорошие, такие дорогие!

Любит внучку-то.., оно и понятно, родного сына человекпотерял, только внучка осталась, и такая девочка хорошенькая, просто картинка!Он ей и одежду всякую привозит, и игрушки.., недавно такого медведя подарил,что это просто слов нету, прямо загляденье!

— А невестка недовольна? — поразился общительныймастер.

— Все кричит, все ругается.., все-таки, правда, терпит,встречаться с девочкой иногда разрешает, видно только оттого, что богатый оночень, а она на деньги его зарится. Только все равно с характером сладить неможет, морду ей прямо перекашивает, как старика увидит…

— Да что вы! Разве же так можно, — рассудительнопроговорил мастер, — ведь он девочке дед, родная кровь…

— Это верно, — закивала консьержка, — а вотподи ж ты, ничего не может с собой сделать! Такой уж видно характер! А дед-то,конечно, тоже ее не любит, только это так не показывает!

— Да? — удивился парень. — А откуда же вызнаете?

— Поживи с мое — будешь в людях разбираться! АллаВалериевна снова поджала губы. — Да потом, не всегда он тоже можетхарактер удержать! Как-то раз она на него накричала, а дед-то ей в ответ:

«Это из-за тебя мой сын, — говорит, — погиб! Этоты его довела! Из-за тебя Дашенька без отца осталась! А ты ей, —говорит, — плохая мать!»

— Ну, это он, видно, в сердцах, — проговорилмонтер, устанавливая на место крышку домофона, — все же мать есть мать.Какой бы у нее ни был характер, к своему-то ребенку она по другому…

— А вот не скажи! — консьержка снова заговорилавполголоса. — И накричит на девочку, и даже ударит.., а сама-то с ней малои бывает, все время нянек ей разных нанимает! И няньки эти подолгу не держатся,хорошо если какая месяц отработает, а то и того меньше!

— Для ребенка это плохо! — рассудительно произнесмастер.

— Еще бы не плохо! Не успеет девочка к однойпривыкнуть, а мать уже ту прогонит, новую приведет!

— Ну вот, здесь все исправил, — мастер убралинструменты в чемоданчик, — теперь надо по этажам пройти, посмотреть,может, где-то в распределительной коробке контакт нарушен.

Консьержка с умным видом покивала — как-никак, в прошлом онабыла научным работником! Ну, или почти научным работником…

Поднявшись на два лестничных пролета, мастер на минуткуостановился, чтобы поправить усы.

Лола утром схалтурила, гримируя его, и плохо приклеила левыйус, так что во время разговора с консьержкой он слегка отклеился и Лениналегенда чуть не лопнула, как воздушный шар.

Убедившись, что усы в порядке, Маркиз поднялся на четвертыйэтаж.

На площадку выходили две двери, однако Леня сразу установил,что ему нужна левая, поскольку на правой двери красовалась медная табличка:

«Аветик Одиссеевич Айвазов, адвокат».

Судя по этой табличке, обладатель экзотического отчествапринимал клиентов на дому, тем самым упростив Ленину задачу.

Маркиз подошел к левой двери и нажал на кнопку звонка.

— Кто здесь? — почти сразу раздался за дверьюнедовольный женский голос.

— Мастер, — отозвался Леня, — у васнеисправен домофон, я должен его починить.

Дверь открылась на цепочку, и в образовавшейся щелипоявилось широкое и курносое женское лицо, густо обсыпанное веснушками.

Лицо это явно не принадлежало телевизионной ведущей ВарвареСтрогановой, поэтому методом исключения Леня предположил, что перед нимнаходится очередная няня девочки Даши.

— Какой такой мастер? — окрысилась няня. Ничего незнаю! Хозяйки нету, а без нее никого не ведено пускать!

— Ну, как знаете, девушка, — проговорилМаркиз, — я отмечу у себя, что вы отказались от ремонта, а выраспишитесь, — и он протянул няне бланк со смазанной печатью.

— Чего это я должна расписываться? — проговориланяня неожиданно довольным голосом.

Этот довольный голос образовался у нее по очень страннойпричине. Ее уже очень давно никто не называл девушкой. Она была вовсе не стара,ей не было и сорока лет, но из-за грубой и непривлекательной внешности чуть нес тридцатилетнего возраста к ней обращались неприятным и даже оскорбительнымсловом «женщина». Поэтому незнакомый усатый мастер сразу же показался няневдвойне привлекательным, и ей неосознанно захотелось задержать его хотя бы наполчаса. А для этого был единственный способ — пустить его в квартиру.