Трудный подросток глазами сексолога. Практическое руководство для родителей - Александр Полеев

Все мы, и я в том числе, предпочли бы, чтобы наши дети начинали интимную жизнь в более зрелом возрасте, лет в 18–19. Как врач-сексолог скажу, что, если бы их сексуальный дебют состоялся на 3–5 лет позже, наслаждение от близости было бы существенно ярче: созрели бы и половые органы, и нервный аппарат этих органов, и мозговые структуры, осуществляющие и половое поведение, и получение удовольствия от интимной сферы жизни. Как врач-психотерапевт и отец бывшего «трудного» подростка, с абсолютной убежденностью заявляю, что более позднее начало сексуального пути избавило бы их от множества ошибок и неприятностей, связанных со столь ранним дебютом.

Но не в наших силах что-либо изменить в положении дел в этой сфере; ситуация такова, какова она есть. Мы бессильны перед лицом биологической акселерации, перед лицом ускорения физического и физиологического развития. Мы ничего не можем поделать с тем, что физически сильный и энергичный мальчик, который сильнее и энергичнее многих взрослых мужчин, обладает психикой ребенка, да еще с мощным «довеском» протеста и агрессивности. Возраст сексуального дебюта медленно, но неуклонно снижается; все большая доля подростков в школьные годы живет интимной жизнью, и эта жизнь становится более интенсивной. И на протяжение двух, а то и трех десятилетий – примерно до 2005 года – врачи-психотерапевты, психологи и озабоченные родители в буквальном смысле лили слезы по этому поводу, рвали на себе волосы, подчеркивая опасности, связанные с ранним вступлением тинейджеров в процесс «сексуальной революции», с ранним началом их пути в «большой секс». Эти опасности и сегодня остаются вполне актуальными: психические травмы, заболевания, передающиеся половым путем, раннее нежелательное материнство и отцовство.

Но к середине прошлого десятилетия в отечественной и зарубежной психотерапии и психологии накопилось немало научных данных, свидетельствующих о том, что мальчики-подростки, состоящие в достаточно длительных интимных отношениях, существенно меньше вовлекаются в антисоциальное и противоправное поведение. К этому времени и ученым, и практическим работникам, посвятившим свою профессиональную жизнь тинейджерам, и криминологам Европы и США стало ясно, что истинные, настоящие опасности, подстерегающие мальчиков на их пути во взрослость, находятся вовсе не в сексуальной сфере. Реальные опасности, обусловленные трагическим сочетанием высочайшего уровня тестостерона с анатомической незрелостью центров мозга, отвечающих за оценку риска и способность к откладыванию удовольствий – это импульсивность реакций, низкий самоконтроль, склонность к протестным действиям, агрессивность, стремление к немедленному удовлетворению возросших материальных потребностей.

Особенности характера мальчика в 14–18 лет, о которых я подробно рассказываю в книге, делают его кандидатом в правонарушители даже в тех случаях, когда он растет в благополучной семье, даже тогда, когда у него хорошие отношения с родителями и в школе он учится с интересом. Что уж говорить о тинейджерах, растущих в семьях конфликтных и неблагополучных, о тех, кого воспитывает одна мать! Еще одной настоящей, способной искалечить всю будущую жизнь мальчика, выступает опасность саморазрушающего поведения в нескольких его ипостасях: любовь к риску (скейтбординг, велосипед, паркур и т. п.), опасность потребления алкоголя и наркотиков.

В Западной и Центральной Европе на протяжении последних 30 лет мы наблюдаем медленное, но постоянное снижение преступности среди взрослых; страны этих регионов вкладывают огромные средства, прилагают титанические усилия к предупреждению преступности, особенно повторной (знаю об этом не понаслышке, многие мои коллеги по работе на кафедрах психологических факультетов в Лондоне и Париже трудятся в этой области, и добрая половина моих студентов по окончании факультета работает практическими психотерапевтами в полиции. Насколько титаническими оказываются усилия, судить трудно, но вот средства вкладываются действительно гигантские!). Еще большие силы и средства выделяют страны Запада на предотвращение противоправного поведения подростков, тем не менее все аспекты этого поведения: от примитивного вандализма и мелкого воровства до грабежей, непредумышленных и предумышленных убийств – обнаруживают неуклонный рост абсолютно во всех странах Европы и в США без каких-либо исключений.

В крупнейших городах Франции один полицейский психолог (обязательно с университетским образованием и пройденным дополнительным полугодовым курсом «Девиантное – отклоняющееся – поведение тинейджеров»!) приходится на 12 «трудных» подростков, и зарплата у этого психолога выше профессорской, а его социальные льготы нам, профессорам, даже не снились. Такой «ювенолог» встречается с каждым своим подопечным 2–3 раза в неделю, не менее одного раза в неделю бывает у них дома и в школе (лицее), словом, опекает тинейджеров так, как ни один наш инспектор по делам несовершеннолетних не может опекать даже собственного ребенка. Но, вопреки всем этим усилиям, преступность и его французских, и в целом европейских (как и наших) тинейджеров с каждым годом все увеличивается и молодеет…

Но вот та часть мальчиков, которая с 15–16 лет стала регулярно встречаться с девушкой (или девушками; как я уже говорил, многие из них ведут серийно-моногамный образ жизни, конечно же, относительно моногамный), от антисоциального и противоправного поведения стоит в стороне, от участия в агрессивных действиях своих сверстников, товарищей и даже друзей воздерживается. Эти подростки заняты более интересным и важным делом: они открывают для себя любовные отношения, открывают психику другого человека – девушки, они открывают ее тело – и женское тело в целом, ее поведение и ее ощущения в сексе. Им не до планов нападения на подвыпивших прохожих или взлома киоска с сигаретами. И, как показывают многочисленные исследования европейских и российских специалистов, воздерживаются от таких предосудительных поступков чаще не под влиянием родителей, а под влиянием девушек, которые к агрессивному поведению в подростковом возрасте склонны раз в 100 меньше, чем мальчики.

Вступление в любовную и интимную жизнь порождает у мальчика множество вопросов: «Сколько минут должна продолжаться близость?», «Как долго мне нужно ласкать свою подругу перед близостью?», «Что делать, если она вступает в близкие отношения только ради меня, а сама удовольствия не получает?» и два десятка других, ответы на которые для него жизненно важны. Сверстники, к которым он обращается в первую очередь, только вводят его в заблуждение, Интернет запутывает окончательно, и большинство мальчиков с какими-то вопросами об интимных контактах обращаются к родителям. Получат они содержательный ответ на свой вопрос – обратятся за советом и в следующий раз, поделятся своими радостями и проблемами, обратятся и за информацией, и за практической помощью. Натолкнутся только на нравоучения, критику и запреты – и вы ничего об этой важнейшей для них сфере жизни и не узнаете. В цивилизованных странах мальчики обращаются с такими вопросами к преподавателю, ведущему курс сексуального просвещения (как бы этот курс ни назывался), и преподавателю выделены специальные оплаченные часы для индивидуальных консультаций. На российских просторах пока нет и не предвидится ни такого курса, ни таких преподавателей – и мальчик, рано или поздно, лучше пораньше, придет с этими вопросами к вам, «предкам».