В сердце России - Михаил Иванович Ростовцев

Где бы ни бывал А. С. Пушкин в последние годы жизни, где бы ни проводил зиму, лето, с наступлением осени он стремился в Болдино, в отчий дом, где ему было так хорошо и плодотворно работалось. Дом перестраивался, но сохранил облик того, пушкинского времени. Скромный, одноэтажный, деревянный, обшитый тесом дом «на девять горниц», с мезонином, с небольшой террасой, с треугольным фронтоном над мезонином, с симметрично расположенными боковыми крыльями. По фасаду, над центральным крыльцом, украшенным балюстрадой, большой портик с колоннами; отделка оконных наличников, обшивка углов — все показывает характерные черты усадебной архитектуры прошлого века.

Болдинцы сохранили для потомства и дом, и окружающий его парк, и большую любовь к Пушкину, идущую от поколения к поколению. Искренняя народная признательность к Пушкину — человеку и поэту особенно проявилась после Великого Октября. Весной 1918 года болдинские крестьяне собрались, чтобы решить судьбу пушкинского имения. В протоколе схода 11 апреля было записано: «…и на месте сим желательно увековечить память великого поэта Александра Сергеевича Пушкина, а также равно день великой нашей русской революции, по обсуждении чего единогласно постановили: данную усадьбу, на ней постройки, сад и при ней полевую землю взять на предохранительный учет». Так сам народ, взяв власть, одной из первых забот поставил задачу сохранения светлой памяти великого Пушкина.

Словно оберегая покой дома, стоит не шелохнется перед террасой высокая стройная лиственница с симметричной кроной наверху. Видно, что она стара. Дереву больше ста пятидесяти лет, оно видело Пушкина. Существует предание, что поэт привез сюда молодую лиственницу с Урала в 1833 году и собственноручно посадил ее здесь. Лиственница… Самое, пожалуй, неприхотливое к природным условиям дерево, растущее и в Саянских горах, у южной границы нашей родины, и за полярным кругом, и на берегах Тихого океана, и на московских улицах. Она не боится сильных морозов, не страшны ей вечномерзлые грунты, так как ее корневая система распространяется горизонтально. Лиственница своеобразна и красива. Про нее говорят: от хвойных не ушла и к лиственным не пришла. И точно. Дерево это хотя и покрыто хвоей, но хвоя, как листья, осенью опадает. В зимние дни дерево севера, как береза или осина, без листьев. Вот за эту особенность — ежегодно сбрасывать хвою и получила лиственница свое имя. Хороша она весной. Длинные тонкие желто-соломенные ее ветви дружно расцвечиваются густыми щеточками ярко-зеленых хвоинок. На их фоне, как огоньки новогодней елки, одна за другой вспыхивают красноватые, розовые, зеленые огоньки-шишки и желтые колосочки. Летом она радует глаз своей изумрудной хвоей. Осенью хвоя желтеет, тогда макушка лиственницы из зеленой делается золотисто-оранжевой, как лисий хвост. Дерево это прочное. Применяется для фундаментов, шпал, шахтных креплений и подводных сооружений: оно не боится воды.

Удивительное состояние испытываешь, когда входишь в дом Пушкина. Здесь жил великий поэт. Мысль эта сразу наделяет окружающее необычайной силой притяжения. С каждым шагом все больше охватывает волнение, взгляд прикован к ступеням, стертым человеческими шагами. Сколько же тут прошло людей! На белой стене выбито: «Болдино, 1830, 1833, 1834». Годы приездов сюда поэта. С благоговением входим в комнаты. Обстановка переносит нас в пушкинское время. Осматриваем первую витрину. Здесь старинные документы, герб рода Пушкиных: щит, разделенный горизонтально на две равные части, в нижней — правая рука с поднятым мечом — символ доблести и орел, олицетворяющий силу; в верхней части — на горностаевом поле княжеская шапка. «Род мой один из самых старинных дворянских, — писал поэт, — имя предков моих встречается поминутно в нашей истории». Среди предков поэта были воины, дипломаты, государственные деятели. В Болдине, старинной родовой вотчине, многое могло напоминать Пушкину об истории его рода. Не случайно здесь он пишет стихотворение «Моя родословная».

Большая, продолговатая, с двумя угловыми печами парадная зала с окнами на веранду. Круглый стол, диван, вдоль стен кресла. Все как в барских усадьбах первой половины XIX века. На стене, над диваном — большой портрет поэта — копия работы Кипренского. Многим хорошо знакомо это его изображение: внимательный, задумчивый взгляд, высокий лоб, скрещенные на груди руки, перекинутый через плечо клетчатый плед. Художник Кипренский писал этот портрет в 1827 году по заказу друга Пушкина — поэта Дельвига, изобразил Пушкина в лучшую пору жизни. Портрет нравился друзьям, нравился самому Пушкину. После смерти Дельвига портрет приобрел сам поэт и повесил у себя в кабинете. В простенке между окнами на столике мы видим портрет Н.Н. Гончаровой — жены Пушкина. В 1828 году поэт увидел на московском балу юную Наталью Гончарову. Родители возлагали на красавицу дочь большие надежды, рассчитывали на весьма почтенного жениха. Сначала Пушкин не получил их согласия на брак. Жених неблагонадежный: был в ссылке. Царь недоволен им! Поэт вынужден был писать по этому поводу письмо шефу жандармов. На этом столике, рядом с портретом Гончаровой, лежат странички письма Пушкина, адресованного Бенкендорфу. Письмо черновое, написанное по-французски. «Я женюсь на м-ль Гончаровой, — писал он в этом письме шефу полиции. — Я получил ее согласие и согласие ее матери; два возражения были мне высказаны при этом: мое имущественное положение и мое положение относительно правительства…»

Посетители музея задерживаются в рабочем кабинете Пушкина. Меблировка ее очень простая. Красивые и удобные вещи, только самые необходимые для работы. Маленький без всяких украшений стол красного дерева на тоненьких, суживающихся книзу ножках. На нем подсвечник, чернильный прибор, гусиное перо, торопливо и жадно исписанные листы бумаги, испещренные рисунками на полях. На столе и в приоткрытом ящике видны рукописи стихов: «Элегия», «Прощание», написанные в Болдине. Кресло отодвинуто чуть в сторону. Кажется, тот, кто сидел, только что вышел из комнаты и вот-вот вернется. Все в этом кабинете — немые свидетели творческого труда поэта.

В комнате, посвященной последнему приезду Пушкина в Болдино, обращает внимание портрет поэта, выполненный художником Линевым в 1836 году. Грустный, усталый вид печального лица, резкие морщины. Как изменился поэт! Все сказалось: доносы, материальные трудности и «пожалованный» чин камер-юнкера, унизительный для возраста поэта и его общественного положения, душевная подавленность и тревога за завтрашний день. Поэт преследовался реакционной прессой.

Вот почему Пушкин мечтал об уединении. «Дай бог… плюнуть на Петербург, да подать в отставку, да удрать в Болдино…» Репутация вольнодумца вызывала враждебные отношение к нему высшего света, а независимость воззрений — нападки либералов. Пушкин так говорил об окружающей его среде:

Я слышу вкруг меня жужжанье клеветы, Решенья глупости лукавой, И шепот зависти, и легкой суеты Укор веселый и кровавый.

Когда я выходил из дома-музея, мне вдруг вспомнилось, что дом перестраивался. От прежних пушкинских комнат