Лето - Алла Горбунова

…

Девятнадцатое октября. За окном идёт первый снег. Красивый, крупный. Утро, серое небо, горят фонари, в небе летают и как будто борются друг с другом две птицы.

Уже в 12 дня у меня 37,6. Грудь болит. Сегодня контрольная КТ, и я её очень боюсь. Френд-ленту в телефоне открывать не могу: каждый день кто-то из знакомых заболевает или умирает.

Сделали КТ, провели по улице для этого в другой корпус. Ответ будет только завтра.

Соседку завтра выписывают. Всех, кто заболел одновременно или даже позже, чем я, уже выписывают. Все чувствуют себя лучше, идут на поправку, а мне становится хуже.

Соседка видит, что я не могу есть, и постоянно пытается заставлять меня есть, говорит: «Ешь, а то ты отсюда не выйдешь, оставишь ребёнка сиротой». Чуть что – даёт советы, поучает, раздражает меня. Я не общаюсь, лежу, отвернувшись к стенке.

…

Пришли результаты КТ. Поражение лёгких немного увеличилось, но всё равно небольшое. Анализы крови хорошие. Все ПЦР положительные, продолжаю выделять вирус. Самочувствие – не очень. Врач предложила мне противовирусную терапию гидроксихлорохином – препаратом, которым лечат малярию, – но предупредила, что у него могут быть тяжёлые побочки. Я пока отказалась. Начала снова пить свой антидепрессант, который отменила летом. Сочла, что в данной ситуации это необходимо, потому что я вообще ничего не ем, у меня уже истощение, джинсы, которые покупали мне летом, теперь падают с меня, вообще не держатся на бёдрах. Антидепрессант поможет мне съедать хоть что-то, у него есть это свойство. И опять же – вирус бьёт по мозгу, это нейроинфекция, а у меня мозг уже и так раненое место, лучше его сейчас поддержать.

Вчера ко мне приглашали психолога, потому что я такая тревожная, врачи это видят. Мы с ней поговорили. Я рассказала ей о том, что происходит со мной последний год, обо всех этих странных симптомах. Психолог сказала: «Если бы у меня были такие симптомы и со мной бы это всё происходило, я давно бы сошла с ума и лежала в дурдоме».

Пожилая соседка ушла, привели новую женщину, как сказала про неё медсестра – «интеллектуального типа». На днях её выпишут. Соседки меняются, выписываются, кто болел тяжелее меня, с большим поражением лёгких, кто был на кислороде, на гормонах – все идут на поправку, выглядят бодрячком, и только у меня ничего не меняется.

Правильно, что я вернула антидепрессант. Это должно помочь закрыть дверь в Ад, заткнуть эту щель. Эта щель в Ад образовалась в моём разуме. Оттуда коронавирус и пришёл в наш мир. Он пришёл из-за меня, наверное, с меня всё и началось. Я страдала и гневалась и вызвала из Ада мор на землю. Коронавирус – это мой кошмар, его апофеоз. Специально для меня и мной созданный кошмар. Он образовывался во мне, в моём теле, из моих ненависти и страха, пока не вырос, не окреп и не захватил всю Землю. Пришло время, когда «внешняя» реальность и мой кошмар начали сливаться воедино, реальность стала совсем зыбкой, её затапливает кошмар, зревший во мне годами и десятилетиями.

…

Хорошая новость: у меня пришёл первый отрицательный ПЦР.

Маму вчера выписали, она дома, чувствует себя хорошо.

…

Вроде бы в последние дни чувствую себя лучше. Так я и думала, что лучшие противовирусные – это антидепрессанты. Жду результатов второго мазка, очень хочу домой.

…

Второй мазок отрицательный, и меня выписывают домой. Собираю вещи, врач готовит выписку. У меня всё ещё есть температура, слабость, боли, и, конечно, я совсем не здорова, но я хочу домой. В больнице я провела 17 дней, показавшихся мне вечностью, до этого 11 дней болела дома. В больнице больше делать нечего: антибиотики я уже закончила, а гидроксихлорохин с двумя отрицательными мазками мне никто делать не будет. Мои непонятные боли и недомогание, которые длятся весь этот год, остались со мной, и что будет дальше – я не знаю. Сегодня я выйду на улицу, увижу остатки золотой осени, вдохну уличный воздух. Егор пока, наверное, ещё поживёт с Гошей у Гошиной мамы – не хочу рисковать заразить его, если вдруг он не болел, да и мне ещё нужно время на восстановление. Через шесть дней, 30 октября, у меня день рождения, и я счастлива, что проведу его не в больнице.

…

Я дома. Рядом со старыми красными корпусами в осенних листьях, которые я видела из окна и с балкона, меня ждало такси. Мы поехали по вечернему городу, живущему своей обычной жизнью. Горели фонари, мчались машины, шли куда-то люди, вокруг была обычная питерская осень, обычный городской вечер. В такси играла старая, давно всем приевшаяся попса, но мне отчего-то было радостно её слышать. Мы въехали во двор моего дома, такой же, как всегда. Кажется, за то время, что я была в больнице, в мире ничего не изменилось. Я открыла дверь квартиры и ощутила запах дома, его блаженство и нежность, уютный, родной, наполненный памятью запах. В квартире было прибрано, светло. Меня ждала мама – такая же, как когда мы расставались, когда меня увозили в больницу, в том же розовом домашнем халате. Мама, которую я так боялась потерять. Только Егорушки и Гоши не хватает, но их я тоже скоро увижу. Мы решили, что воссоединимся всей семьёй в мой день рождения, отметим его вместе, уже совсем скоро.

…

Проснулась дома, позавтракала, ответила на письма и вышла на улицу. Я иду покупать себе новые джинсы, прежние стали мне велики, сваливаются. Всю ночь шёл дождь, и утром весь асфальт в лужах, во дворе громко кричат чайки. Деревья потихоньку облетают, но пока ещё не голые, в остатках своей жёлто-зелёной листвы. На площадках играют дети. На проспекте куча людей. Магазины, кафе, аптеки, всюду шум, сутолока.

Я иду и смотрю на людей, деревья, дома, и мои глаза насыщаются миром. Я чувствую вокруг себя безбрежный океан жизни, пронизанный неотмирным, бесконечным и ничьим светом, текущим и сквозь этих торопящихся куда-то людей, и сквозь собак на поводках и кошек во дворе, и сквозь облетающие деревья, и я – песчинка в этом океане, один из миллионов вирусов, кишащих в каждой капле его воды.

С детства я помню где-то услышанную и, в общем, расхожую мысль: человечество – это вирус. Разум, мышление, сознание – всё это вирус. Жизнь – это вирус. Странная болезнь, которую нужно лечить героизмом. И я, и тот вирус, что, может быть, всё ещё живёт внутри меня и бросил вызов современному человечеству, цивилизации, экономике, комфорту и безопасности, возможности планировать и располагать своей жизнью, – кто мы? Кто я и кто он? Хотим мы одного или разного? Так ли уж мы различны в этом бесконечном вращающемся, возвращающемся океане?

Я иду покупать новые джинсы и думаю о том, что ничего не поделаешь, лето кончилось и эту книгу пора заканчивать. Я желаю всем счастья. Я иду по улице, скоро зима, и у меня, как всегда, нет никаких планов.