Невинность в жертву - Дана Стар

Рустам просто сбрасывает вызов и швыряет телефон на сиденье.

— Успокойся, — теперь уже я его прошу, накрывая его ладонь своей.

— Лошади вырвались из загона и едва не разнесли поместье. Их что-то сильно напугало.

— Ты думаешь, это намеренно было сделано?

— Мои люди выясняют правду. Пока ничего. Пусто. Ни одной зацепки.

— Тогда совпадение…

— Малыш, лошади не умеют открывать загоны, поверь.

Рустам коротко целует меня в лоб, прижимает к груди, заворачивая в свое мощное тело, как в одеяло. Никаких врачей не нужно, чтобы унять боль, если рядом находится он. Его нежные прикосновения — мое спасение.

— Мустангу надо сказать спасибо, каким-то чудом он тебя оттолкнул, закрыв собой. Потом приструнил остальных, как вожак. Ещё бы хоть минута… — Айдаров замолкает, сильно зажмурив глаза.

Пусть не продолжает. Я понимаю, к чему он клонит.

Меня бы просто растоптали.

Мустанг?

Мой любимец.

Он снова пришел мне на помощь!

Какой он молодец.

Обожаю!

Когда вернемся в поместье, обязательно угощу его сахаром и как следует приласкаю.

— Не конь, а чудо, — тихонько шепчу я, поглаживая ужасно напряженную руку Рустама.

— Знаешь, а я хотел его продать, — неожиданно с легкой ухмылкой произносит он. — Не мог никак обуздать. Он никого толком не слушает, кроме тебя. Если бы я его продал — сделал бы самую непростительную ошибку в своей гребаной жизни.

Перехватив мою руку за запястье, Рустам поднёс её к губам и нежно поцеловал костяшки. Потёрся о них прохладными, немного влажными губами и тяжело вздохнул.

* * *

До больницы мы добираемся за пять минут. Меня увозят в отделение и тщательно обследуют. Я переживала, что ребенок притих, живот стал каменным, но, слава богу, всё обошлось.

— Вам повезло, угроза миновала, — строго сообщает врач, заканчивая с обследованием. — Приземлились вы все же удачно.

— Да, но я руку ушибла… — задрав кофточку выше, я увидела, как там почти на все предплечье уже проявился приличный синяк.

— Мы об этом позаботимся, не переживайте. Рекомендую вам остаться на день-два в больнице под наблюдением.

— А что с ребенком?

— Все хорошо, подвижный.

— Я так сильно испугалась… Я не чувствовала шевелений.

— Потому что он испугался вместе с вами. Но ваш малыш очень сильный, выдержал угрозу.

Мы с Рустамом одновременно выдыхаем. Затем доктор уходит, оставляя нас наедине.

— Дурочка… как же сильно ты меня напугала, Мия! — Рустам растирает мои заледеневшие руки своими горячими ладонями, глаз с меня не сводит.

— Так все-таки с проблемой разобрались? — задаю главный вопрос, пытаясь понять, что вообще произошло в саду.

— Пока нет.

— Не переживай. Может все-таки это совпадение? Конюх забыл закрыть загон.

— Я ему все кишки выпотрошу!

— Не надо, Рустам, не кипятись. Все ведь обошлось… Я в порядке, — пытаюсь успокоить мужчину, сжимая его руку, не дай бог его демон вырвется на свободу. Земля тогда точно превратится в сплошной ад.

Сразу вспоминаю случай со Славой. Не хочу таких повторений… Поэтому, я обвиваю шею Рустама руками, притягиваю его к себе и очень нежно, очень чувственно целую его в губы.

Сама…

Страшно.

Но хочется до ужаса!

Ожидаю гневной реакции за самовольность, но… к удивлению, Рустам лишь углубляет поцелуй, смелее, настойчивей раздвигает мои губы языком и проскальзывает внутрь податливого, влажного ротика, исследуя его на сладость.

А потом чувственно шепчет в мой рот сквозь опущенные ресницы:

— Ты знаешь, как меня успокоить, девочка… Ты победила. Сегодня мой внутренний демон останется сидеть под замком.

Спустя несколько месяцев.

Беременность протекает хорошо, без осложнений. Я почти забыла о том странном инциденте с табуном. Конюха все же наказали. Увольнением. Только этим, слава богу. Я убедила Рустама, что, если я не пострадала, значит не нужно наказывать парнишку.

Скорей всего парень забыл закрыть загон, когда приносил сено. Лошадей что-то напугало. Возможно, это была змея, ведь на камерах ничего подозрительного не заметили. Впрочем, мы обо всем забыли, ведь все закончилось благополучно.

Чувствую я себя замечательно, вот только мой пузожитель немножечко шалит в животе. Ему становится слишком тесно! Малыш растет не по дням, а по часам. И значительно прибавил в весе, живот стал таким огромным, будто я проглотила баскетбольный мяч.

Просто не верится, что третий триместр подходит к концу и мне следует морально готовится к родам. Я очень волнуюсь по этому поводу, но сильнее волнуюсь по поводу того, какое решение примет Рустам в дальнейшем?

Заберет ли он ребенка у меня? Отдаст ли он меня Давиду… И что станет с Элей? Ведь ей не легчает. Я очень сильно переживаю за сестру, грудь жжёт странное, нехорошее предчувствие.

Жаль, что Рустам не дал разрешения нам отправится на отдых. Зато он отправил Элю в санаторий, с прислугой. Вообще Рустам прав! Ведь за мной следит Давид. Возможно, он только и ждет момента, чтобы подобраться ко мне и поквитаться за смерть своего отца, поэтому мне стоит остаться в доме Айдарова.

Я понимаю и вижу своими глазами, что Рустам отдаляется от своей законной жены. Они очень редко общаются, да и Эля постоянно пропадает в больницах. Врачи лечат её по факту, каждый раз ставя разные диагнозы, но моей сестре лучше не становится. Точнее, вроде и становится, на какие-то непродолжительные недели, затем симптомы возвращаются.

Тошнота, слабость, бледность кожи. Длительные, болезненные менструации. Не знаю, что делать! Собираюсь серьезно поговорить с ней и с Айдаровым.

Я только недавно проснулась. Я стала такой соней, что сплю, порой до, десяти часов, а то и до одиннадцати. Но сегодня кроха поднял меня слишком рано — малыш стал слишком активно ворочаться в животе и стучать по животу ручкой, а может ножкой. Меня это встревожило. Но когда я встала, немного походила, выпила воды, малыш притих.

— Ух, напугал же ты меня… — вздохнув, погладила свой большой, упругий животик. Я уже так сильно к нему привыкла, вжилась в роль беременяшки, что будет очень сложно расстаться с этими удивительными впечатлениями.

Меня вдруг накрыло грустью. Я взвесила всё, всё хорошо обдумала и поняла, что мне нужно, просто необходимо поговорить с Элей. Порой сестра была со мной слишком груба, но ведь это из-за болезни… у неё повысилась нервозность и развилась депрессия, ведь врачи намекали ей на то, что она может навсегда остаться бесплодной.