Борьба за огонь - Жозеф Анри Рони-старший

Злоба по-прежнему кипела в нем. Ноздри раздувались, косматые бока ходили ходуном, кровь стучала в висках. Но зверь не поддался слепому бешенству. Он помнил урок, который дважды получил сегодня от двуногих существ: дважды они каким-то странным способом причинили ему боль. И, не будучи в силах отомстить немедленно, медведь затаил ненависть. Он знал теперь, что человек – опасный враг, и понял, что одной силы для победы над ним недостаточно, – нужны хитрость и осторожность.

Медведица по-прежнему грозно рычала сзади; она не извлекла для себя никакого урока из встречи с двуногими животными, потому что не пострадала от них, как ее самец. Но рев медведя призывал ее к осторожности, и она тоже попятилась назад, полагая, что впереди встретилась какая-то природная западня. Разве могла она предположить, что опасность исходит от жалких существ, скрывшихся за выступом гранитной скалы!

Глава девятая

Утес

Держа наготове копье, Нао сторожил у прохода, не вернется ли медведь. Он жаждал отомстить свирепому зверю. Но медведь по-прежнему скрывался в темноте за скалой, а медведица даже не подходила близко, и ярость Нао постепенно утихла. Он вспомнил, что день на исходе, а до равнины еще далеко, и, подавив досаду, направился к выходу.

Подземный ход расширялся, с каждым шагом в нем становилось все светлее. Наконец уламры выбрались на вольный воздух и радостными криками приветствовали осенние тучи, плывшие по небу, крутой спуск с горы, усеянный камнями и рытвинами, и безграничный простор равнины.

Перед ними расстилались родные, хорошо знакомые места. С раннего детства они знали здесь каждое дерево в лесах, каждую травинку в степи, каждый уступ холмов; сколько раз переплывали и переходили они вброд эти реки, обходили болота, ночевали под прикрытием нависших скал! Еще два дня пути – и они достигнут Большого болота, на берегах которого обычно собирались уламры после своих боевых и охотничьих походов. Предания племени называли эти места родиной уламров.

Нам рассмеялся, как ребенок. Гав радостно протянул вперед руки.

Нао, взволнованный множеством воспоминаний, чуть слышно прошептал:

– Мы скоро увидим племя!

Молодые воины уже ощущали близость родного становища. Оно мерещилось им везде: и в пышном осеннем убранстве деревьев, и в спокойных водах реки, и в величаво плывущих по небу облаках. Весь облик местности казался им иным, не похожим на земли, оставшиеся там, позади, на негостеприимном юго-востоке. Пережитые страдания и лишения были мгновенно забыты, и радость близкого свидания занимала все мысли молодых уламров.

Нам и Гав, много раз испытавшие на себе суровость, а порой и жестокость старших соплеменников, не говоря уже о тяжелых кулаках скорого на расправу Фаума, теперь даже не вспоминали об этом и чувствовали себя бесконечно счастливыми. С гордостью глядели они на маленькие язычки пламени, которые им удалось сохранить, несмотря на все препятствия, страдания и усталость.

А Нао горько сожалел, что ему пришлось пожертвовать своей плетенкой в битве с пещерными медведями; какая-то суеверная тревога шевелилась в глубине его сердца. Правда, он принесет в дар уламрам чудесные камни, хранящие в себе Огонь, и научит соплеменников извлекать из них пламя по своему желанию, но все же он предпочел бы, подобно своим спутникам, сохранить живой частичку того Огня, который он с опасностью для жизни отвоевал у кзамов.

Спуск на равнину оказался трудным. Осенние дожди умножили количество осыпей, расселин и рытвин. Уламры осторожно продвигались вниз по крутому, скользкому от недавнего ливня склону, опираясь на топоры и копья. Наконец последнее препятствие осталось позади, и они очутились у подножия горы, на равнине. Теперь перед ними лежала ровная, давно известная дорога. Полные радостных надежд, молодые воины устремились вперед, мало обращая внимания на окружающее, забыв обо всех опасностях, которые подстерегают человека на каждом шагу пути.

Они шли до наступления сумерек. Нао искал излучину реки, где он хотел остановиться на ночлег. День медленно угас под тяжелым пологом облаков. Только на западе еще долго горела зловещим огнем багровая полоса вечерней зари. Со всех сторон слышался унылый вой волков и жалобный визг диких собак. Они пробегали, крадучись, и собирались в стаи на опушке леса или близ зарослей кустарников. Молодые воины удивлялись их многочисленности.

Видимо, какая-то массовая миграция травоядных заставила волков и собак перекочевать из других мест на эту равнину, изобиловавшую дичью. Но теперь хищники, должно быть, истребили дичь и здесь. Их тоскливый вой и лихорадочное рыскание говорили о том, что животных мучит жестокий голод.

Зная, как опасны эти звери, когда их много, Нао стал торопить своих спутников. Уламры ускорили шаг, но волки и собаки не отставали. Они бежали по следу людей, ворча и огрызаясь друг на друга. В конце концов хищники объединились в две огромные стаи: справа от уламров двигались волки, слева – собаки. Волки были выше ростом и мускулистее, но собаки значительно превосходили их количеством.

В сгущающихся сумерках глаза хищников сверкали все ярче и ярче. Нао, Нам и Гав видели со всех сторон множество зеленых огоньков, перемещавшихся с места на место подобно светлячкам. Время от времени молодые воины отвечали на злобный визг и вой преследователей протяжным боевым криком, после чего фосфоресцирующие зеленые точки поспешно удалялись в темноту.

Вначале хищники держались на расстоянии полета копья, но чем плотнее становился сумрак, тем ближе они подступали. Уламры отчетливо слышали теперь позади себя мягкий шорох бесчисленных лап. Собаки оказались более предприимчивыми; некоторые из них обогнали людей и преградили им путь. Тогда волки, опасаясь, что собаки опередят их, двинулись на соперников с раздирающим душу воем. Казалось, между двумя стаями вот-вот вспыхнет драка. Собаки, тесно сомкнув ряды и хорошо сознавая свое численное превосходство, готовились оказать упорное сопротивление, в то время как волки, терзаемые голодом, сводившим их внутренности, не могли сдержать яростного нетерпения.

Освещенные последними отблесками серого сумеречного света, обе стаи стояли друг против друга, ощетинившись и угрожающе рыча.

Но схватки не произошло. Несколько собак, очевидно самые голодные, кинулись снова вслед за людьми; их примеру последовали остальные. Погоня возобновилась.

Это упорное преследование в конце концов начало всерьез волновать уламров. В ночной темноте перед лицом такого огромного количества противников опасность становилась смертельной.

Группа собак опередила Гава, который шел слева, и одна из них, ростом с доброго волка, вдруг остановилась, оскалила блестящие клыки и прыгнула на юношу. Гав нервным движением метнул в нее копье. Копье вонзилось в плечо животного, и собака завертелась на месте, жалобно визжа. Гав прикончил ее ударом палицы.

На предсмертный вопль собаки сбежались ее сородичи. Чувство