Заговор 20 июля 1944 года. Дело полковника Штауффенберга - Курт Финкер

Мы надеемся, что вам ясно, что мы готовы помочь вам выиграть войну, а вместе с нею мир»46.

Теодор Штельцер в своих воспоминаниях так характеризует Мольтке: «Мольтке был личностью впечатляющей, высокий, со стройной фигурой и крупной головой. Он был весьма одарённый юрист с превосходящим других, пожалуй, несколько холодным интеллектом; убеждённый противник национал-социализма. Когда я познакомился с ним, он находился в состоянии глубокой меланхолии, которая потом немного ослабла по мере того, как наши беседы стали принимать очертания конкретных планов. Мольтке унаследовал от своей матери-англичанки свободный, открытый восприятию всего мира дух и преодолел все традиционные национальные и общественные предрассудки и ограничения. Для него само собой разумелось, что надо бороться против зла в политике, воплощением которого служил для него национал-социализм. Другим мотивом являлось чувство долга, побуждавшего отдать все свои силы для спасения народа»47.

Из цитированного выше письма видно, что Мольтке преодолел все свои национал-социалистские взгляды. Это подтверждает и Теодор Штельцер: «Мольтке говорил тогда, что у него нет ни малейших возражений против того, чтобы Силезия когда-либо объединилась с Польшей или Чехословакией и получила бы в качестве столицы Прагу или Варшаву»48.

С осени 1943 г. Штауффенберг, чтобы не возбуждать подозрений, иногда принимал участие в собраниях Крайзауского кружка в доме Йорка и при этом беседовал с Мольтке. Главным же образом связи поддерживались через Йорка — кузена Штауффенберга.

Гестапо удалось внедрить в так называемый кружок Зольфа, некоторым из членов которого был известен Мольтке, своего шпика Рекцее. Кружок Зольфа являлся буржуазным дискуссионным центром, сгруппировавшимся в доме вдовы умершего в 1936 г. дипломата Вильгельма Зольфа. Здесь тоже обсуждались идеи преобразования Германии. Кружок имел связи с немецкими буржуазными эмигрантами за границей. Гестапо узнало, что Мольтке предостерёг одного из членов кружка Зольфа о появлении шпика. 18 января 1944 г. Мольтке был арестован, но арест этот первоначально не ставился в связь с заговором против Гитлера. Лишь после 20 июля 1944 г. Мольтке был выдан Ойгеном Герстенмайером (будущим председателем бундестага ФРГ во времена Аденауэра. — Прим. перев.), который тоже являлся членом Крайзауского кружка49.

Граф Петер Норк фон Вартенбург (род. в 1904 г.) был потомком генерала Йорка, заключившего 30 января 1812 г, Таурогенскую конвенцию, положившую начало совместной германо-русской освободительной борьбе против Наполеона. Эта традиция оказывала сильное влияние на семью, хранившую оригинал Таурогенской конвенции как реликвию. Семья Вартенбург владела поместьем площадью около 3000 га; её отношения с сельскохозяйственными рабочими и крестьянами всё ещё носили определённые патриархальные черты.

Петер фон Йорк был тесно дружен с Мольтке и являлся кузеном Штауффенберга. Изучив юриспруденцию, он служил в различных учреждениях: с 1934 г. — в обер-президиуме города Бреславля (ныне Вроцлав. — Прим. перев.), а с 1936 г. — в аппарате имперского комиссара цен Йозефа Вагнера в Берлине.

Вместе с Бертольдом Штауффенбергом и Фрицем фон дер Шуленбургом он в 1938 г. разработал проект реформ для создания будущей германской конституции.

Йорк принимал участие в польской кампании в качестве офицера танковых войск. В 1942 г. он работал в восточном отделе Управления военной экономики в Берлине. Преследования евреев, зверства немецких войск в оккупированных областях и христианско-гуманистическое мировоззрение превратили его в пламенного противника нацистского режима. Сравнивая Йорка с Мольтке, Теодор Штельцер даёт ему следующую характеристику: «Граф Йорк фон Вартенбург был человеком иного плана. Высокообразованный, как и все Йорки, он был больше склонен к созерцательности. Если Мольтке выступал в качестве немецкого космополита, то Йорк считал себя прежде всего немецким патриотом. Ему в значительной мере был чужд логический образ мыслей Мольтке. Но, считая Мольтке человеком более значительным, он старался понять его»50.

Подобным же образом отзывается об Йорке пастор Гаральд Пёльхау, сам принадлежавший к Крайзаускому кружку: «Как и Мольтке, Петер Йорк происходил из силезского культурного аристократического рода, славящегося своей философской и литературной традицией... Сдержанный, говоривший тихим голосом, Петер Йорк на первый взгляд производил даже несколько своеобразное впечатление; он «оттаивал» только некоторое время спустя и затем поражал своей острой манерой вести беседу. Он не показывался в обществе столь часто, как Гельмут фон Мольтке, а жил больше в мире уединённой Созерцательности, в кругу своих друзей. И был сильно привязан к своей родине»51.

Барон Ганс Христофор фон Штауффенберг, двоюродный брат Клауса, сообщал об одном высказывании Йорка, в котором тот подчёркивал важность связей с рабочими: «Обмануты национал-социализмом в первую очередь рабочие. И если мы воображаем, что представляем собою какую-то элиту или имеем право на руководство, то тогда мы несостоятельны, причём именно по отношению к простому человеку, к рабочему... Мы должны искупить вину перед немецким рабочим, а потому обязаны уничтожить этот режим. Для этого нам нужно найти опору в трудовом народе»62.

Если в этом высказывании и имеется привкус аристократического элитарного мышления, мешавшего Йорку осознать историческую миссию рабочего класса, то всё же оно говорит о зачатках глубокого понимания его роли, о готовности бороться вместе с рабочими.

Клаус фон Штауффенберг знал Йорка и раньше, но близко сошёлся с ним только осенью 1943 г. Он был частым гостем в берлинской квартире Йорка и питал к нему большое доверие, обмениваясь с ним мнениями по политическим вопросам. 20 июля 1944 г. Йорк до самого конца остался вместе с Штауффенбергом.

Брат Вернера фон Хефтена, легационный советник Ганс Бернд фон Хефтен, познакомил Штауффенберга со своим коллегой — легационным советником министерства иностранных дел Адамом фон Тротт цу Зальцем. Тротт родился в 1909 г. в Потсдаме, в семье тогдашнего прусского министра культов, однако детство своё провёл на родине семьи в Имсхаузене. Будучи приверженцем социал-реформистских идей, он на выборах отдавал свой голос СДПГ, зачастую вступал в диспуты с коммунистическими функционерами, не отказываясь, однако, от своего идейного неприятия коммунизма53. С Йорком его связывали родственные узы, с Мольтке он познакомился в период обучения в Англии. В годы учёбы был жизнерадостным человеком. Один из современников описывает «незаурядное холостяцкое житьё-бытьё» Тротта: «Когда мы приходили, на столе лежали щётки для волос вперемешку с раскрытыми книгами Гёльдерлина и томом Карла Маркса, и мы тотчас же погружались в разговоры о событиях и переменах у нас в стране»54. Путешествие с познавательными целями привело Тротта в 1937 г. сначала в США, а к 1939 г. — в Китай.

Зарубежные поездки, деятельность в информационном отделе министерства иностранных дел и обмен мнениями с друзьями по Крайзаускому кружку сделали Тротта врагом нацистского режима. «Война не решает никаких проблем» — руководствуясь этим девизом, он попытался в 1939