Цветущий репейник - Ирина Дегтярева

— Нарвёшься, навешаю тебе сейчас, — зашипел Илья.

— Попробуй, — Васька мгновенно вскочил на ноги прямо на кровать и стал выше брата ростом. — Попробуй, — он выставил перед собой кулаки, усыпанные веснушками.

— Да ну тебя, чумовой! — Илья пошёл к отцу, наверное, ябедничать.

Васька скатился с родительской кровати, шмыгнул к себе в комнату, маленькую, похожую на кладовку, только с окошком. Васька ужом скользнул под кровать. В дальнем углу нащупал фонарик, включил его и в освещённом круге приоткрыл картонную коробку из-под обуви. В коробке стояла картонная иконка с ликом Николая Чудотворца, которую Ваське подарила мать несколько лет назад. Тут же лежал его крестильный крестик. В металлическом школьном пенале, на крышке которого был изображён замок в ночи, мрачно подсвеченный светом луны, хранились Васькины деньги. Смятые десятирублёвые бумажки, монеты по пять и по два рубля.

Мелочь обычно Васька оставлял себе со сдачи, если мать забывала о ней спросить, когда он возвращался из магазина. Десятки Васька копил, отказываясь от школьного обеда. А три десятки Васька в разное время стащил у матери и отца. Денег набралось двести сорок три рубля. Этого не хватило бы и на велосипедную цепь.

Васька потёр лик Николая Чудотворца пальцем и шепнул:

— Ну что же ты? Мне так нужен велосипед! У меня нет компьютера, но я и не прошу. А вот велосипед! У Шурки есть, даже у Вальки. Ты не обижайся, что я в церковь не хожу. Это неважно, ведь я и так в тебя верю. Я не люблю, когда на меня давят. Почему я должен делать, как они? А они ещё и дерутся!

Васька ещё раз пересчитал деньги, но их не прибавилось, пока Васька умолял о чуде святого Николая.

— Кот! Иди обедать! — позвал Илья.

За большим овальным столом собралась вся семья. И все, кроме, конечно, упрямого Васьки, прочли молитву перед едой, как делали всегда. Про Васькины сегодняшние приключения словно забыли.

Не успели они дообедать, как на улице раздался автомобильный сигнал. Отец вышел на крыльцо. Девчонки и Васька бросились к окну. Только Илья степенно продолжал обедать.

На большой ярко-красной машине приехал Иван Петрович. Он был хозяином конезавода, помогал с ремонтом церкви, жертвовал деньги на храм. Весёлый, лысоватый, кругленький, он ловко держался в седле, иногда пролетая на огромном чёрном коне по посёлку. Он любил пофорсить перед односельчанами.

Васька видел в окно, как, размахивая руками, Иван Петрович с улыбкой что-то объяснял отцу. Тот молча слушал, дёргал себя за бороду и отрицательно качал головой.

Васька знал, что, если отец так треплет собственную бороду, он очень сердит. К Ивану Петровичу он относился хорошо и вряд ли сердился сейчас из-за него.

Васька переминался с ноги на ногу, вспоминая все свои последние проказы, о которых отец ещё не знал. Так, на всякий случай, готовясь оправдываться.

— Нет, ты подумай! — ещё из коридора загремел своим сочным басом отец. — Васька, наверное, что-то спроворил, — он вошёл в комнату красный и возмущённый. — Не пойму, когда только он успел сказать про разбитый велосипед.

— Я ничего не говорил, — поспешил отказаться Васька.

— А в чём дело? — Илья вытер бороду полотенцем.

— Иван Петрович пытался дать мне денег, чтобы я купил Ваське велосипед. Маша, как тебе это нравится?

— И ты отказался?! — с ужасом спросил Васька.

— Разумеется. Василий, ты у него деньги выпрашивал?

— Петя, — вкрадчиво позвала мать. — На службе ведь была Клавдия Сергеевна, когда Васька прибежал с велосипедом?

— Ну и что? — отец спрашивал неохотно, уже догадываясь, к чему матушка ведёт.

— Клавдия Сергеевна пришла домой и, конечно, сказала сыну о безобразном поведении Васьки. А её сын Иван Петрович, естественно, захотел сделать тебе приятное. Думаю, унизить тебя или твой священнический сан он не хотел.

— Зачем же ты отказался? — Васька схватился за рыжую патлатую голову. Оглянулся на кровать, под которой таилась обувная коробка. Мысленно поблагодарил и снова напустился на отца: — Он же мне велосипед предлагал, а не тебе. Как ты мог отказаться? Ты не можешь мне купить, зачем ты ему помешал?

Васька расплакался. Да так отчаянно и горько, что самая младшая Полина, толстенькая, на кривеньких ножках, с кирпично-красным загаром на пухлых щеках, и Катька с двумя белыми жиденькими хвостиками на макушке, тоненькая, с цыплячей шейкой, — обе кинулись к Ваське, обхватили его за ноги. Полина стала подвывать в унисон, Катька с жалостью смотрела на брата и гладила его коленку. Илья пожал плечами и отвернулся.

Освободив ноги от объятий сестёр, Васька убежал страдать в свою комнату. Бросился на кровать, уткнулся в подушку, но одним ухом прислушивался к тому, что происходит в большой комнате.

Расстроенные и растерянные родители переглянулись.

— Ну я не знаю, — отец развёл руками. — Если уж такие страдания. Поеду завтра к Игорю. Может, в долг даст? Яблок ему наберу.

Васька вытер нос рукавом и улыбнулся. У дяди Игоря — брата отца — деньги водились. Правда, Ваську он считал избалованным, безалаберным и непутёвым. Даст ли денег на велосипед? Скатившись с кровати, Васька полежал на пёстром половике, связанном мамой из разноцветных тряпочек, теплом и шероховатом. И на пузе юркнул под кровать. Тут было особенно тихо, чуть пыльно и таинственно темно. Только в круглом пятне света от фонарика поблёскивал лик Николая Чудотворца.

— Спасибо, ты всегда мне помогаешь, — зашептал Васька. — Сначала немножко не очень хорошо пошло, а теперь нормально. Главное, чтобы дядя Игорь раскошелился. А то я пропал без велосипеда. Кого мне ещё просить, как не тебя? У них ведь вечно нет денег, а ты чудеса умеешь совершать.

Васька знал молитвы. Заучивал ещё, когда вместе со всеми ходил в храм. Он их не забыл, но обращался к Николаю Чудотворцу по-простому, по-человечески.

* * *

Утром Васька даже не прогулял школу, а домой спешил в предвкушении того, что отец уже вернулся, и не с пустыми руками. Может, он сразу же в городе и велосипед купил.

Издалека Васька увидел, что у дома стоит красная машина Ивана Петровича. Васька нервно передёрнул плечами, потёр лоб так сильно и озадаченно, будто хотел стереть со лба веснушки.

В доме отчего-то было прохладно и суетливо. Ваську никто не замечал. Зарёванные Катька и Полина сидели за столом и размазывали по щекам манную кашу, не попадая в рот из-за расстроенных чувств. Юлька убежала с полотенцем на кухню, следом за ней рыжая, как и Васька, семилетняя Дашка. Илья отчего-то оказался дома, а не в семинарии и тоже сидел за столом, приглядывая за младшими. На Ваську он глянул презрительно и отвернулся.

— Что случилось? — сорвавшись на шёпот, спросил Васька.