Честь рыцаря - Джулия Лейтем

Под ее изучающим взглядом улыбка исчезла с его лица. Он хрипло сказал:

— Потрогай меня, Диана.

Она повиновалась, дрожащими пальцами стала водить по его горячей сильной груди. Мышцы были такими твердыми, словно их выковал кузнец. Когда она большими пальцами потрогала его соски, он резко втянул в себя воздух.

— Вам нравится это? — спросила она.

Он застонал и налег на нее, заставив откинуться на спину, упираясь локтями; теперь ее колени оказались по сторонам его тесно сжатых бедер.

— Подождите, подождите! — снова воскликнула она, на этот раз кусая губы, чтобы скрыть смех. Она не подозревала, что любовные утехи могут быть не только страстными, но и щекотными.

Он снова замер, но на этот раз почти дрожал, встречаясь с ней глазами, и ждет ее приказов. Какое-то время она наслаждалась предвкушением, тяжестью его паха, вжимающегося в нее. А потом, уже не в силах терпеть, совершила бесстыдный поступок, который ей смертельно хотелось совершить. Она обхватила его ногами, постанывая от невыразимого наслаждения, и выкрикнула:

— На вас все еще слишком много одежды!

Он смотрел на нее так, словно ожидал отказа, а когда он уронил на пол штаны, простодушное выражение удовлетворения на его лице заставило ее почувствовать себя женщиной. Теперь он был просто мужчиной, который нуждался в ней, нуждался в том, что она могла ему дать.

Он снова налег на нее, обхватив за плечи. Почувствовав тяжелую и твердую выпуклость между своих бедер, она сжалась и закрыла глаза, готовясь к тому, что он с силой войдет в нее, зная, что это должно быть больно.

Но вместо этого он стал нежно целовать ее груди, его пальцы медленными, ласкающими движениями переместились ниже. Ее глаза широко раскрылись, когда он добрался до ее влажных глубин, потрогав складочки, к которым никогда не прикасался мужчина. Она задрожала и напряглась, не зная, как ей полагается вести себя.

— Расслабься, Диана, — шепнул он. — Я хочу дать тебе наслаждение, которое ты даришь мне.

— Разве? — Она ненавидела жалобные нотки, прозвучавшие в ее голосе. — Не думала, что я на такое способна.

Страсть была написана на его лице.

— С самой первой нашей встречи я только и думал о том, как бы мне хотелось трогать и целовать тебя. Даже когда я был зол, я знал, что хочу этого.

Она напряглась, когда его пальцы вошли в нее глубже. Она почти перестала дышать, сама не зная, чего хочет.

— Мне доставляет наслаждение ласкать тебя и ощущать твои ласки, — пробормотал он, склоняясь над ней.

— Но… Я не знаю, что полагается делать, — зашептала она, посчитав, что лучше ей обнаружить свою неосведомленность.

Он озорно ухмыльнулся, его глаза потемнели.

— Поверь, ты быстро всему научишься.

Улыбка исчезла с его лица, он теперь наблюдал за ней, пока его пальцы двигались внутрь ее. В замешательстве ей хотелось уклониться от его взглядов, но они притягивали к себе, между ними теперь возникла неразрывная связь. А когда его пальцы вышли из нее и продвинулись выше к маленькому бугорку, дрожь пробежала по ней, ее затопили ощущения, еще более усилившие желание.

— Ах, пожалуйста, — шептала она и тянулась к нему, — скорее!

Но на этот раз он не сделал того, чего она хотела, только дразнил ее губы своими, а его пальцы ласкали ее, то ускоряя, то замедляя движения, и она сходила с ума от, нетерпения.

А потом он убрал руку, и у нее вырвался стон, а потом крик, ее больше не заботило, что кто-то может услышать.

Все еще стоя на полу, он подтянул ее бедра к краю кровати и глубоко вошел в нее. Боль была сильной, но почти сразу же прошла, когда он медленно начал совершать движения бедрами, внедряясь туда, где раньше были его пальцы. Страсть снова овладела ею.

— Да, да, — со стоном шептала она, пытаясь совершать ответные движения, но чувствуя неловкость и неуверенность.

Он почти до конца вышел из нее и вошел снова. Ее тело замерло, она откинула голову, потому что его губы оказались на ее груди. Мир, казалось, перевернулся, когда она достигла гребня волны и теперь управляла его наслаждением, а каждый его удар внутрь ее приносил еще большее наслаждение. Она не понимала, что она делает, но знала, что Том хочет этого, потому что его движения ускорились. Она интуитивно вошла в ритм, принимая его в себя и отталкивая, чтобы принести ему наслаждение, которое он дарил ей.

Она обхватила его руками и содрогнулась, вдруг ощутив под руками его шрамы, которые раньше видела только на расстоянии, — длинные твердые рубцы, которые когда-то должны были быть очень болезненными.

А потом его тело содрогнулось, он тяжело задышал, застонал, освобождаясь, и она крепко держала его, пока они оба, влажные, не застыли в изнеможении.

Через какое-то время он приподнялся на локтях и посмотрел на нее сверху. Она встретила его взгляд, не зная, что он прочел на ее лице. В его глазах был покой, губы чуть-чуть изогнулись в намеке на улыбку.

Она отдалась ему — еще один импульсивный поступок, от которого не смогла удержаться. Но в этот момент, наполненный миром и спокойствием, она обнаружила, что не в силах сожалеть об этом. Возможно, это случится позднее, но она справится с этим.

Зимний холод таился в каменных стенах спальни, но с Томом ей было невероятно тепло. Кожа у обоих в тех местах, где они соприкасались, оставалась влажной. Все еще тесно прижатая к нему, она обнаружила, что после произошедшего у нее появилось чувство, что она является частью его.

Том не знал, что и думать, глядя в усталые глаза Дианы. Он не ожидал, что она позволит ему взять ее, был ошеломлен тем, каким неподготовленным оказался к случившемуся. Его глубоко тронуло то, что она отдала ему свою, невинность. Может быть, она так распорядилась собой, потому что считала, что не выйдет замуж? Тома тревожила мысль о ее постоянном одиночестве и о внезапной капитуляции перед страстью к мужчине.

Исходившее от нее тепло согревало, и тревожные мысли оставили его. Он снова желал ее. Осторожно попытался войти в источающее сладость лоно, но почувствовал, как она невольно дернулась. Он застыл.

— Диана… Я был неосторожен?

Ее улыбка была нежной и смущенной.

— Немного… болит. — Она отвела взгляд, темные ресницы скрыли от него серые драгоценные камни ее глаз.

С сожалением он соскользнул с нее и со стоном лег рядом на бок.

— Что-нибудь не так? — спросила она с оттенком озабоченности.

Он подпер голову рукой и улыбнулся:

— Нет, просто устал. Ты взяла от меня все, но оставила меня насыщенным. Тебе было хорошо?

Его удивило, что она смутилась, ведь Диана всегда представлялась ему прямодушной и невозмутимой. Краска залила ее лицо и шею, и он нежно погладил их, отчего по ней пробежала дрожь.