Целитель, или Любовь с первого вдоха - Диана Билык

— Не местная?

Мотнув головой, все-таки позволяю себе посмотреть на парня. Он сидит ровно, натянулся струной, но взгляд от меня не отрывает.

— Скажешь свое имя? — шепчет осторожно. Щурится и шумно втягивает носом воздух.

— Нет. А зачем?

— Мне хочется знать.

— А мне не хочется говорить.

— Но я могу узнать в кафе, — вскидывает бровь.

— Кто сказал, что я назвалась для временной работы настоящим именем? — и вскидываю бровь в ответ.

— Да ты загадка, Веснушка.

— Как и ты… Маньяк.

Давид. Наши дни

— Дай мне немного времени, — просит Ласточка так тихо, что я едва разбираю слова, по губам читаю. — И… еще, — она краснеет сильнее, покусывает губу и отворачивается, чтобы пробормотать: — Мне нужно в аптеке кое-что купить.

— Я все куплю, ты только скажи, что, — не удержавшись, целую ее маленькие пальчики. Они теплые и подрагивают.

— Прокладки, — шепчет порывисто и тянет руки на себя, но я не отпускаю. — И обезболивающее.

— Без проблем, сейчас организуем, — приподнявшись с пола, сажусь рядом с ней, переплетаю наши пальцы, тяну ее, крошечную и загнанную, к себе, чтобы обнять, а Арина упирается. Совсем немного. Но после слабого противостояния все-таки выдыхает облегченно и прижимается к моему плечу. Нисколько не смущаясь, спрашиваю: — Тебе какие? Две или три капли?

— Две подойдут, — гудит куда-то в мою грудь, стягивает руками футболку.

— У тебя всегда болезненные?

— Сколько себя помню, — еще тише, будто это такой постыдный вопрос и ее вина.

— И после родов легче не стало?

Она слабо кивает.

Чтобы снять неловкость, отогнать всякие предрассудки и страхи, поглаживаю Арину по волосам. Сегодня они немного запутанные, но мягкие и чистые, пахнут чайным деревом.

— Дай надышусь тобой и побегу, — получается сказать, хотя голос охрип до неузнаваемости от возбуждения, от невыносимого желания влипнуть в нее.

Она замирает. Сжимается, но мои легкие поглаживания быстро возвращают ее телу дрожь и податливость.

— Почему ты не женат, Давид? — вдруг спрашивает Ласточка, потираясь щекой о мое плечо и пугливо выглядывая из-под ресниц. Словно ждет подвоха, удара в спину. Я не знаю, что это, но она ведет себя настороженно, словно по обрыву идет.

— Не сложилось, — пожимая плечом, разрешаю себе небольшую вольность. Спускаюсь ладонью по шее девушки, отчетливо слыша, как бьется венка по кожей, провожу кривую линию по ключице и, уронив руку, пальцем обвожу твердый сосок под тканью футболки. — Тебя ждал.

— Не ври, — сипло отвечает и перехватывает мои пальцы, но со стоном тут же отпускает их, разрешая изучать ее тело дальше. — Я девушка с прицепом. С двумя, вернее. Да и гражданский муж…

— Думаешь, я тебя ему отдам?

Она смотрит на меня, не моргая. Не двигается. Застывает. В глубине серебра зрачков кружится тысяча вопросов, и я на все отвечу. Но не сразу.

— Думаешь, что твои прекрасные дети меня испугают? — добавляю, исследуя ее набухшую грудь. Арина слабо морщится, понимаю, что чувствительность сейчас выше прежнего, потому ласково и нежно поглаживаю, чтобы снять боль и напряжение.

— Но все-таки, — немного расслабившись, Арина снова возвращается к первому вопросу. — Наверняка у тебя уже есть свои дети. Бывшие жены. Ты довольно взрослый мальчик, — усмехается и осторожно проводит рукой по моей груди, вызывая волну дрожи.

— Не поверишь, — выдыхаю с трудом. — Ни одной жены. Ни одного ребенка.

— Что ж так?

— Погоди, Арин, тебя именно это настораживает во мне?

Она немного меняет положение, чтобы удобнее лечь на мое плечо, почти ютится ко мне, как в колыбель. Сдвигает брови и дергает уголками губ от боли — прострел хоть и отпустил, но мышцы будут еще некоторое время тревожить. Нужно беречься.

— Не только это, — прикрывает глаза и распахивает губы, когда я ласково провожу рукой по животу. Тянется за мной, просит еще. — Не верю тебе, потому что… нельзя так быстро понять, что человек тебе нужен навсегда. А играть в случайные связи, страсть, безумную влюбленность не стану. Не для меня это. Я переросла детские фантазии.

— Разве не должны люди пробовать? Хотя бы сходить с места и идти вперед, чтобы в будущем увидеть результат?

— У меня, — нехотя поворачивает голову в сторону гостиной, где слышны голоса детей, — уже есть два результата. И ни один не привел к настоящему счастью.

— Они от разных отцов? — слетает с губ, и Арина сильно дергается в моих руках.

— Да это неважно, — через несколько долгих секунд и наших молчаливых взглядов, она все-таки отвечает. — Они мои дети. Только мои.

— Тогда я буду любить их, как часть тебя…

Все-таки Ласточка вырывается, встает с кровати и подается к окну. Распахивает его, словно задыхается.

— Знаешь, как будет? — говорит и, отвернувшись, смотрит на ночной город. Сквозняк теребит ее распущенные волосы, холодит кожу, и Ласточка зябко обнимает себя руками. — Тебе все это быстро надоест.

— Неправда, ты меня не знаешь.

Не встаю, сижу на месте. Что-то в груди больно проворачивается от ее слов.

— Сейчас легко раскидываться словами о любви, а пройдет год, два, три, ты посмотришь на моих детей, чужих детей, захочешь своих… — она тяжело выдыхает, роняет голову на грудь. — И любовь окажется испытанием. Не искрой желания, которая толкает на безумства, а каторгой, тяжелым трудом отношений. Возможно, ты поймешь, что я не такая и привлекательная, как казалась изначально, что есть поинтересней, красивее, податливее. А я не смогу быть другой. Я сейчас подпущу тебя, надеясь на опору, плечо и постоянство, а тебе это нужно? Ты готов на такие жертвы? Взять и перечеркнуть прошлое, не оглядываться на других, быть с одной женщиной.

— Разве ты можешь сказать точно, что будет завтра? — прерываю монолог.

— Нет, но я уверена в себе, а в тебе, — оборачивается через плечо, и на ее глазах сверкают злые слезы, — нет.

— То есть, ты заранее ставишь на мне крест?

— Ты большой мальчик, с опытом и багажом отношений за плечами. Разве нет? Но ни одни отношения не привели тебя к семье. Ты перелетная птица. Сейчас горишь, обещаешь много и приятно, а завтра сорвешься с провода в поисках новых приключений и другого тепла.

Приходится увести взгляд. Она права.

— Вот и ответ, — судорожно шепчет. — Ты привык всего добиваться легко. Да потому что, какая нормальная женщина откажет такому, как ты…

Встаю. Резко.

Поступаю к ней со спины и тихо, но очень жестко, спрашиваю: