Дистанция смерти - Александр Тамоников

– Черт бы побрал твою интуицию, Саня! Она еще ни разу не подводила тебя. Из этого следует что? То, что надо готовиться к войне.

– Как бы чего хуже не случилось…

– Что может быть хуже столкновения группы с бандой «духов», засевшей в укрепленном пункте?

– Не знаю. Не могу просчитать ситуацию, отсюда и беспокойство…

– Ладно, ты тут разбирайся со своей интуицией, а я пойду готовить Кима и Дрозда. С твоим чутьем шутки плохи… Да, а может, тебе с Дрейком насчет предчувствия поговорить?

– Хочешь, чтобы он меня на посмешище выставил? Ему только повод дай…

– С Даком тему обсудил?

– А что сейчас может Джон? Он получил приказ и обязан его выполнять.

– Короче, получается хрень… А может, наши еще сбросят разведданные?

– Может, и сбросят.

Шепель ушел. Тимохин прошел на позицию связистов. Колданов с Крофт пили чай, быстро приготовленный старшим лейтенантом.

– Неплохо устроились, дамы и господа! – одобрил полковник.

– Вам налить чайку? – спросил Колданов.

– Нет, спасибо! Ты мне лучше связь с Крымовым обеспечь.

– Без проблем!

Крофт поставила на землю кружку с ароматным чаем, приготовленным в специальном контейнере-термосе.

– Я отойду, господин полковник, не буду вам мешать…

– Сиди, Лу, ты мне не мешаешь.

– А как же секретность?

– Если я и от тебя еще буду прятаться, то кому тогда из твоих соотечественников мне верить? Отдыхай, допивай чай, пока не остыл.

– Благодарю! – Крофт заняла прежнее место.

В этот момент старший лейтенант Колданов доложил:

– Полковник Крымов на связи!

– Разбудил, Крым? – взял трубку Тимохин.

– Как ни странно, нет. Только что связывался с разведотделом.

– Есть что-нибудь новое?

– Нет, Саня. Спутники по-прежнему видят «духов» только в Купши, и небольшой отряд замечен у Гердеза. Но это могла быть и отара овец.

– Отара овец? Ночью в Гердезе?

– Ну, значит, «духи». Небольшая группа. Скорее всего, люди Ходжани возвращаются откуда-то в Купши и встали на ночевку.

– А в ущелье и в Ханбаке никого нет?

– Не знаю. Спутники ничего и никого ни в ущелье, ни в кишлаке не видели. Только что, говорю, ответ из разведотдела получил.

– А сколько «духов» может быть в Купши?

– Данные разнятся. Но если брать в среднем, то банда штыков в пятьдесят.

– С техникой?

– И с техникой, и с лошадьми.

– Там «духи», а мы идем хрен знает куда и непонятно зачем…

– Саш, не повторяйся. Сам Феофанов ни хрена изменить не может, что ты тогда от меня хочешь?

– Ясности.

– А я не могу прояснить обстановку! Не в моих это силах. Ты лучше скажи, зачем затребовал наведения ракет на район работы?

– А что, американцы навели ракеты?

– Навели. Две мобильные пусковые установки по две ракеты. Так зачем?

– Затем, чтобы в случае чего веселее было подыхать.

– Ты чего, Сань? Ты это брось.

– Я курить бросить не могу, а уж страховаться – тем более… Ладно, Крым, мне все понятно. Ты ничего не знаешь, Феофанов ничего не может сделать, Сержант молчит. Тишь, гладь да божья благодать… Пойду-ка я спать. До связи!

Тимохин отключил трубку, передал ее Колданову, приказав:

– Продолжай держать «Орбиту» в режиме ожидания.

– Есть!

– Что, Алекс, все не совсем хорошо? – тихо спросила Крофт.

– Вот это точное определение – все не совсем хорошо!..

– Сердце подсказывает тебе надвигающуюся беду?

– Ну что ты, Лу! Все будет как всегда, то есть нормально. Не волнуйся, отдыхай. Спальник-то тебе наши дали?

– У меня свой.

– Тем лучше. Отдыхай и не думай ни о чем плохом. Прорвемся.

– Я навсегда запомню это ваше слово – прорвемся… Это как символ победы.

– Или боевой клич индейцев, так?

– Наверное. От индейцев в США только вестерны да осовремененные резервации остались.

– Печально…

– Но факт.

– Спокойного сна, Лу!

– И тебе, Алекс, спокойного сна.

В 14.00 боевые группы «Орион» и «Ирбис» начали выдвижение к указанным целям. Майор Шепель вел передовой дозор, в состав которого входили капитаны Ким и Дрозденко. Первый, используя специальную электронную систему, постоянно проверял дно и склоны Чаракского ущелья на наличие минно-взрывных заграждений. В первые минуты марша аппаратура таковых не фиксировала. Шепель с Дрозденко шли рядом, осматривая склоны и все ущелье впереди. По левой вершине продвигался все же выставленный Тимохиным боец флангового дозора – майор Макаров; тыл прикрывали майор Гарин и прапорщик Чернов; в основной подгруппе шли полковник Тимохин, подполковник Соловьев, прапорщик Санеев, старший лейтенант Колданов и сержант Крофт. Подразделения «Ориона» выдерживали между собой расстояние взаимной видимости.

С первых шагов стало ясно, что Чаракское ущелье довольно сложное для перемещения. Дно усеяно камнями, валунами; склоны то сходятся, то расходятся, образуя довольно широкие и неровные площадки. Шепель, споткнувшись о камень, прикрытый невысоким ползучим кустом, выругался:

– Черт бы побрал этого Дрейка, это ущелье, этот Ханбак и всех «духов» скопом! Чуть ногу не сломал. Вот стало бы тебе, Дрозд, весело?

– С чего мне веселиться?

– Весело в том смысле, что пришлось бы тебе меня на себе тащить. Все время, до самой посадки на борт…

– По очереди несли бы.

– Нет, Дрозд, Тимохин тебя на это дело подрядил бы.

– Почему?

– А кто еще? Ким проверяет ущелье, Макаров поверху идет, Гарин с Черновым в тыловом охранении. Ни Тимохин, ни Соловьев меня не потащили бы – не положено по должности; Крофт – тем более. Санеев долго не выдержал бы. Так что пришлось бы тащить меня тебе, Андрюша, по-любому.

– Ты лучше под ноги смотри.

– Не учи отца детей строгать.

– Так это не я, а ты чуть было дно ущелья носом не пропахал.