Колдовской мир - Андрэ Нортон

Саймон больше не находился в этой палатке, где шумел морской ветер и шуршал песок на изображении сокола. Он стоял перед человеком в шапке в сердце Сиппара, приказывая ему открыть глаза, взглянуть на него, на Саймона Трегарта, вступить в сражение не мышц, а разумов, в сражение воли.

Глаза открылись, и Саймон заглянул в их темные зрачки, увидел веки, поднятые, будто в узнавании, в признании надвигающейся угрозы; Саймон как будто заглянул в котел, в котором кипели все ужасы и беды.

Глаза удерживали глаза. Постепенно уходили плоские черты лица, само лицо, металлическая шапка над ним, оставались только глаза. Саймон чувствовал, как из его руки и из руки Властительницы Эсткарпа льется поток силы, их силы объединились; Саймон почувствовал себя нацеленной стрелой.

Вначале колдер смотрел на него уверенно; вот он попытался освободиться от этой связи глаз, разумов, но слишком поздно понял, что оказался в ловушке. Он боролся, не желая в своем высокомерии признавать возможность поражения.

Саймон чувствовал нарастающее напряжение, в глазах колдера появилось выражение страха, оно сменилось ужасом, а потом все выгорело. Саймон знал, что смотрит лишь на пустую оболочку, которая выполнит его приказ так же, как рабы Горма выполняли приказы своих хозяев.

Саймон отдал приказ. Сила Властительницы подкрепила его; Властительница ждала, готовая помочь, но не вмешивалась. Саймон был уверен в покорности врага. Тот, который распоряжался Гормом, приведен в негодность; барьер будет снят. Теперь у Эсткарпа был в крепости Горма послушный робот.

Саймон поднял голову, открыл глаза и увидел раскрашенную поверхность стола, на которой его пальцы сжимали руку Властительницы у ног маленькой фигурки. Но манекен больше не был совершенным. Под изображением металлической шапки голова представляла собой гладкий пузырь из расплавленного воска.

Властительница высвободила руку. Саймон посмотрел направо и увидел побледневшее лицо, темные глаза. Та, которая концентрировала свою силу на Алдис, откинулась без сил на спинку стула.

Фигурка Фалька Верлейнского лежала плашмя, а Брайант сгорбился над ней, закрыв лицо руками, его бесцветные волосы, влажные, прилипли к голове.

— Сделано. — Тишину нарушила Властительница. — То, что может Сила, сделано. И никогда она не действовала так мощно, как сегодня! Теперь огню и мечу, ветру и волне служить нам, если мы сумеем ими воспользоваться. — Голос ее звучал истощенно.

Корис ответил ей, взмахнув топором Вольта:

— Будьте уверены, леди, мы используем любое оружие, данное нам судьбой. Маяки горят, наша армия и корабли движутся.

Хотя земля под Саймоном качалась, он встал. Та, что сидела слева от него, быстро положила руку на стол, не коснувшись его руки. Не выразила она и в словах того отказа, который выражался в каждой линии ее тела.

— Война, которая начинается в соответствии с вашей Силой, — заговорил Саймон, обращаясь к ней, как будто они были одни, — ведется по обычаям Эсткарпа. Но я не из Эсткарпа. И я знаю другие способы ведения войны. Я участвовал в вашей игре, леди; теперь сыграю в свою!

Он обошел стол и подошел к капитану, который встал и нерешительно положил руку на стол. Брайант смотрел на фигурку перед ним. Она лежала, но оставалась нетронутой.

— Я никогда не претендовал на обладание Силой, — сказал Брайант глухим, хотя и мягким голосом. — Похоже, я потерпел неудачу. Но, может, меч и щит послужат мне лучше.

Корис шевельнулся, как бы возражая. Но волшебница, которая была с ним в Карсе, быстро заговорила:

— Для тех, кто едет или плывет под эсткарпскими знаменами, существует свободный выбор. И никто не должен мешать этому выбору.

Властительница кивнула в знак согласия. Так втроем они и вышли из палатки: Корис, напряженный, живой, с прекрасной головой на гротескных плечах, с раздувающимися ноздрями, как будто он ощущал в воздухе нечто большее, чем запах соли; Саймон, двигающийся медленнее, чувствующий, как усталость охватывает его тело, но поддерживаемый желанием увидеть конец их приключений, и Брайант, надевший на голову шлем, обернувший вокруг шеи металлический шарф; глаза его смотрели прямо, как будто привлеченные или удерживаемые чем-то большим, чем его воля.

Капитан обернулся, когда они достигли лодок, ждавших, чтобы перевезти людей на корабли.

— Поплывете со мной на передовом корабле. Ты, Саймон, будешь служить проводником, — а ты… — он посмотрел на Брайанта и заколебался. Но юноша, вздернув подбородок, вызывающе посмотрел ему в глаза. Саймон почувствовал, что между ними происходит что-то, касающееся только их двоих, и ждал, как встретит капитан вызов Брайанта.

— Ты, Брайант, пойдешь с моими щитоносцами и будешь находиться с ними!

— Я, — ответил юноша с вызовом, — буду стоять за вашей спиной, капитан Эсткарпа, когда понадобится. Но в этой или любой другой битве я сам распоряжаюсь своим мечом и щитом!

Казалось, Корис собрался возражать, но их окликнули с лодок. И, пробиваясь сквозь прибой, Саймон заметил, что юноша постарался разместиться в маленькой лодке как можно дальше от своего командира.

Передовой корабль эсткарпского флота был небольшим рыбачьим судном, и гвардейцы стояли на нем почти плечом к плечу. Остальные корабли шли сзади.

Они были уже достаточно близко, чтобы видеть флот, гниющий в гавани Горма, когда послышался окрик, салкарские корабли с их смешанными экипажами из фальконеров, беглецов из Карстена и уцелевших салкаров вытянулись в линию.

Саймон понятия не имел, в каком именно месте он пересек барьер во время своего бегства из Горма. Быть может, он ведет корабли прямо к гибели. Им остается только надеяться, что игра Силы снимет или ослабит этот барьер.

Трегарт стоял на носу рыбацкого корабля, всматриваясь в мертвый город и ожидая первых признаков барьера. Или раньше на них нападет один из этих металлических кораблей?

Ветер заполнил их паруса, и перегруженные корабли резали волны. Корпус блудного корабля из гавани, у которого сохранилось достаточно оснастки, чтобы уловить ветер, двигался поперек их курса, и длинная лента зеленых водорослей замедляла его ход.

На палубе этого корабля не видно было никаких признаков жизни. С одного из салкарских кораблей взметнулся шар, неторопливо поднялся в воздух и обрушился на палубу блуждающего судна. Из проломленной в палубе дыры взметнулось пламя и начало жадно поглощать сухое дерево. Корабль, пылая, уплыл в океан.

Саймон, охваченный боевым возбуждением, улыбнулся Корису. Он чувствовал, что они миновали первую опасность.

— Мы миновали твой барьер?

— Да, если только они не передвинули его ближе к земле.

Корис положил подбородок на рукоять топора Вольта, осматривая то, что когда-то было цветущим городом. Он тоже улыбался, как волк, показывающий свои клыки перед схваткой.

— Похоже, что на этот раз Сила сработала, — заметил он. — Теперь пора и нам приниматься за дело.