Купец - Руслан Мельников

— Я согласен, — буркнул Виктор.

Кажется, на этот раз градоначальник Бухты вздохнул с облегчением.

* * *

Им действительно выдали быконей, хотя и не из самых лучших, снабдили провиантом на несколько дней пути и даже позволили выбрать по своему усмотрению оружие в городском арсенале. Разве что А-Ка свободы выбора лишили. Ему сразу вручили автомат — старенький «Калашников», выглядевший явно похуже того, которым Стрелец владел раньше, но вроде бы исправный. Седой интендант вместе с автоматом сунул исцарапанный магазин, уже набитый патронами.

А-Ка разобрал оружие, придирчиво осмотрел каждую деталь. Собрал. Затем выщелкнул из рожка патроны, проверил остроголовые цилиндрики. Лишь после этого Стрелец принял калаш. Не выказывая, впрочем, особой радости.

Виктор обзавелся новым палашом неплохой ковки и пистолем — попроще того, что был, но все же с хорошим кремневым замком. Костоправ взял себе кистень — без цепи, правда, на ременной петле. А вот доспехов получить не удалось.

— Не положено, — отвечал на все вопросы бухтовский интендант. — Приказано было выдать только оружие.

Даже забористая ругань Костоправа действия не возымела. Что ж, хитрец-градоначальник обещал им выдать оружие, но о броне речи не шло.

Пожелав бухтовцам удавиться, они покинули городской арсенал.

На стрельбище за городской стеной А-Ка, стараясь не тратить понапрасну патронов, попытался хоть немного пристрелять дареный ствол. За этим увлекательным процессом наблюдало несколько зевак, а какой-то всадник, выехавший из ворот, даже специально остановил быконя у обочины.

«Ишь, засмотрелся, — недовольно подумал о незнакомце Виктор. — Ехал бы уж себе, куда намылился».

Всадник не ехал.

— Цирк, мля, нашли, хреном им в зыркала! — Костоправ тоже с неприязнью покосился на бухтовцев. — Пялятся тут…

Закончив пристрелку, А-Ка остался крайне недоволен автоматом.

— Ствол изношен, кучность ни к черту! — сокрушался Стрелец. — Старье подсунули!

— С-с-суки, — процедил Костоправ.

— Ладно, А-Ка, — вздохнул Виктор. — Все ж лучше, чем ничего.

Хотя какое там «ладно»! Соваться в Котел и с хорошими-то стволами — удовольствие не из приятных. Тем более в Большой Котел. А когда на всю группу только один автомат, да и тот почти убитый, вообще тоскливо становится.

«Может, плюнуть на все, да отправиться домой? — подумал Виктор. — И ну его, на фиг, добытчество это». А что? Быкони какие-никакие есть. Оружием худо-бедно обзавелись. Припасов хотя бы на полпути хватить должно, при разумной экономии. И обратная дорога известна. Через казачьи станицы — к новому ордынскому улусу. Если не напороться на горцев, если договориться с разъездами степняков, если отбиться в дороге от мутантов… Если, если, если… Слишком много «если», но все-таки путь в обход Большого Котла будет куда как безопаснее. Во всяком случае, шансы вернуться есть.

Ну а вернемся — и что? Без товара, без навара. В долгах, как в шелках. Такое возвращение не сулило избавления от бед, а являлось началом новых проблем. Разорившемуся купцу в Сибирском Княжестве рады не будут. Значит что? Оставаться в Бухте? Или к казакам податься, благо Степан-атаман к себе звал? Или к ордынцам примкнуть? Хан Удуг, наверное, тоже против не будет. В принципе, можно было. И так, и этак можно. Но хотелось-то по-другому. По-нормальному, по-человечески. Было противно от одной мысли о том, что придется до конца жизни скрываться на чужбине, как какой-нибудь беглый каторжник.

— О чем задумался, Золотой? — А-Ка заметил его озабоченность.

— О возвращении, — честно признался Виктор.

— Забудь, — посоветовал Стрелец. — Сам попадешь в долговую яму и нас без заработка оставишь.

— Лучше уж без заработка остаться, чем без головы.

— Ну, это кому как. С пустым кошелем тоже сидеть, знаешь ли, радости мало.

— Уверен?

— Абсолютно. Иначе бы в наемники не подался. И не я один так считаю, кстати. Мы с Костоправом эту тему уже перетерли.

— И чего? — с интересом спросил Виктор, оглянувшись на лекаря. Тот отошел по нужде ко рву.

— Решили так: раз бухтовские добытчики ходят в Большой Котел, значит, там не все так страшно.

— Но возвращаются-то не все, — напомнил Виктор.

— А чем мы хуже тех, кто возвращается? Это во-первых. А во-вторых… — Стрелец прищурился. — Вспомни, сколько добра везли добытчики, которых мы встретили по пути к базару. У них все сумари были набиты стволами и патронами. Неужели рискнуть не хочется?

Вообще-то хочется. Где-то в глубине души свербит-таки мыслишка: «Если бухтовцы дорожку в Большой Котел протоптали, почему бы и самим в самом деле не попробовать?»

— Я так понимаю, что при удачном раскладе за один рейд по Большому Котлу можно получить столько, сколько торговлей за год не заработаешь, — продолжил А-Ка.

— При удачном раскладе, — многозначительно повторил Виктор.

— Золотой, ты же такой же, как и я, — поморщился А-Ка. — И живешь по тому же принципу: или пан, или пропал. Поэтому мы с тобой в одной команде.

— Судьба свела, — пожал плечами Виктор. — Вот почему.

— Брось! — отмахнулся А-Ка. — Не судьба делает человека, а человек — судьбу. Он сам выбирает себе дорогу и людей, с которыми по этой дороге идти. Так что давай не париться.

— Да, знаешь, я-то как раз и не парюсь, — усмехнулся Виктор. — Мне — что в Котел идти, что в Сибирь пустым возвращаться — все едино. Но за других решать не имею права.

— Тогда считай, что другие тоже за себя решили. Найдем проводника из местных и…

Проводник нашел их сам.

— Эй, чужеземцы! — сибиряков окликнул тот самый всадник, что наблюдал у ворот за пристрелкой автомата.

Виктор и не заметил, как он подъехал. С плеч бухтовца свисал пятнистый камуфляжный плащ, наброшенный поверх легких, но прочных пластиковых доспехов. Плащ был заштопан в нескольких местах. Доспехи исцарапаны. На голове всадника тускло поблескивал куполообразный шлем с парой вмятин. Через левый висок и щеку возле самого глаза проходил зарубцевавшийся шрам от нехорошей рваной раны. Вряд ли такую отметину могло оставить лезвие меча или сабли. А вот коготь крупного мутанта — запросто.

Всадник восседал на крепком молодом быконе, покрытом толстой, разодранной с правого бока попоной. У седла болтались большие, но почти пустые дорожные сумки. Справа в ременном чехле-кобуре торчал двуствольный обрез.

«Ишь ты, еще один Стрелец!» — подумал Виктор. Впрочем, этот старый укороченный охотничий гладкоствол вряд ли намного превосходил в ближнем бою обычный кремневый самопал, а на дальней дистанции не мог соперничать даже с луком или самострелом.