Личный врач Кощеюшки - Любовь Хилинская

Я осторожно приблизилась к нему, вздохнула — да уж, нос набекрень — мечта ЛОРа просто. Особенно когда нет под рукой никаких инструментов.

Взявшись пальцами за спинку носа, я резко поставила кости на место до щелчка, возвращая их в исходное положение. Мужчина простонал, не сдержавшись, снова хлынула кровь.

— А что это вы тут делаете? — раздался голос от двери.

Обернувшись, я увидела второго синеглазого, с ехидной улыбкой наблюдавшего за нами.

Не любовь еще, конечно, но уже близко к этому:)))

Блин! К такому меня жизнь не готовила! Вампиры-близнецы!

— Весело тут у вас! — копия моего носатого пациента вошел в кабинет и ухмыльнулся. — Привет, Дульсинея., - помахал он мне рукой.

Так! И этот со мной знаком! Оказывается, провалы в памяти — это совсем не клево!

Вытерев кровь с рук о протянутое скелетом влажное полотенце, я смахнула со лба упавшую прядь волос и насупилась. Ситуация напрягала до зубовного скрежета.

— Сдается мне, — отозвалась я, наблюдая, как первый синеглазка встает с кресла со страдальческим видом, — что тут происходит нечто непонятное! И вы двое мне сейчас все объясните!

— Ха! — второй синеглазка ткнул первого локтем под ребра. — Смотри ка, требовательная какая!

Первый поморщился, искоса взглянул на второго и еще раз поморщился. Странно, конечно, это все.

Тут за дверью послышались еще голоса. Мужские. Я ожидала всего, чего угодно, но когда в кабинет вошли ТРОЕ близнецов, просто оцепенела.

— Вас что, почкованием тут размножают? — вырвалось у меня непроизвольно.

Пять пар глаз уставились на меня с явным осуждением.

— Ну почему почкованием? — с сомнением хохотнул один из тройни, — вполне обычным способом, традиционно.

— Удивительно! — ехидно отозвалась я, разглядывая всех. — Тогда у вас тут чернобыльская аномалия прямо — столько близнецов.

— Да мало нас! — прогудел второй из тройни. — Мы вообще одни были, пока этот вот не появился! — шлепок в спину второго синеглазки. — И вообще, доказать надо, что он близнец, а не шарлатан какой!

Я хмыкнула.

— Слушайте, с вами тут, конечно, весело, но я вообще-то голодная, босая, а еще меня из дома украли неведомо зачем. И тут у вас скелеты ходят, а это вообще не по правилам!

После этих моих слов все уставились на мои ноги. Даже неудобно стало. Я поджала пальцы. Слава мамонтам, педикюр свежий, а то со стыда сгореть можно!

— И что? — нервно спросила я, поставив одну ногу на другую — Что вы все стоите и пялитесь? Девушек никогда босых не видели?

Дружный кивок пятью головами. Шестью, если считать скелета.

— Да? — бровь моя дернулась вверх. — Вы все девственники, что ли?

Пятеро помотали головами, один кивнул. Скелет. Да? Нифига себе!

— А что? — жалобным голосом спросил он. — Это плохо? При жизни-то, конечно, не был, а как вот господин меня оживил, так я и кукую бобылем! Сиротинушаааа!

Жалобно так. Мне аж стыдно стало.

— Ничего, — успокоила я его, — и на твоей улице перевернется Камаз со скелетихами.

— Твои б слова да Кощею в уши! — буркнул тот в ответ.

Кощею? Хм. Что-то знакомое. Кощею…

— И кто из вас Кощей? — подозрительно спросила я у близнецов.

Что это за вид? Все закатили глаза и цокнули. Синхронно.

— Ну я, — первый синеглазка ухмыльнулся и подмигнул.

— И я! — второй тоже подмигнул.

Тьфу на вас три раза!

Увидев, что возмущение мое достигло апогея, и я готова уже ринуться в атаку и подрихтовать носы всем присутствующим, второй синеглазка подошел ко мне почти вплотную, заставив запрокинуть голову, чтобы видеть его наглую ухмыляющуюся морду, и спросил проникновенно:

— Готова ли ты, Дульсинея?

— К чему это? — ворчливо отозвалась я, подозрительно оглядев всех парней.

— К возвращению в сказку! — торжественно объявил мне синеглазый и подмигнул.

— Ничего я к такому не готова! — отозвалась мигом, представив себе возвращение в приемник родной больницы в дежурный день.

Вот сказка-то!

— Она не готова, — пожал плечами второй и обернулся к первому.

Тот нахмурился.

— Делай давай, а то я тебя сам в сказку верну! — рыкнул он и грозно насупил брови.

Мне стало смешно — с опухшим носом, с кровавыми разводами на губе и щеке, этот номер один смотрелся забавно. Жалко его стало, захотелось даже обнять. Ну никогда такого не было — и вот опять!

— Так, Дульсинея! — второй номер привлек мое внимание, щелкнув пальцами. — Думаю, может быть головная боль.

— Это вы все моя головная боль, — пробормотала я еле слышно. — Не думала, что сходить с ума так весело.

— Смотри мне в глаза! — повысил голос вампирий близнец.

Ну что делать? Смотрю. Глаза как глаза — синие, с черными ресницами. У номера первого они какие-то будто ярче, что ли. Я хотела уже перевести взгляд на объект моих мыслей, но внезапно почувствовала дурноту. Меня будто шарахнули чем-то по затылку, хотя никто с места не двинулся, а закрыть глаза не получалось — взгляд будто приклеился и фокусировался на расширяющихся зрачках номера второго.

— Ай! — вскрикнула я, схватилась за виски и брякнулась на пол, больно ударившись тем местом, которое в литературе называют «пониже спины». — Что происходит?

Перед внутренним взором замелькали лица — Баба Яга, кот Василий, Волк, Сивка-Бурка, Колобок, Змей Горыныч в трех лицах, а потом на первый план вышло лицо Кощея. Он вынырнул откуда-то, заслонив всех, зацепил меня глазами и не отпускал. Голоса вокруг были будто сквозь слой ваты, сквозь этот гул прорвался голос Бессмертного:

— Долго с ней это будет?

Я почувствовала, как меня поднимают на руки и несут куда-то. Голова кружилась сильно-сильно, как на карусели, так что открыть глаза было страшно, подступала волнами тошнота. Я зажала рот рукой и всхлипнула.

— Потерпи, — услышала я мужской голос, — сейчас помогу.

Меня опустили на мягкую поверхность, которая тут же завертелась, как центрифуга. Блин, еще минута таких сказочных ощущений — не это ли, кстати, имел в виду номер второй, говоря о возвращение в сказку? — и я реально опозорюсь, вывернув содержимое желудка. Тьфу!

— Открой рот, — голос Кощея ворвался в мысли. — Полегчает.

Я послушно разомкнула губы, почувствовав, как мне на язык попала тягучая капля чего-то невообразимо сладкого и тут же растеклась по небу и горлу.

— Проглоти, — посоветовал Бессмертный, положив прохладную ладонь мне на лоб.