Крестная мамочка - Керри Адамс

— А ты откуда знаешь? — встрял Бен.

Сбить с толку Клаудиу не удалось.

— Можете сколько угодно говорить о месячных и не стесняться. Я хочу, чтобы мои друзья, у которых дети есть, сетовали на них и не испытывали угрызений совести. Хочу сказать Хэлен, что она прекрасная мать, и обязательно скажу, когда она приедет, а остальным вовсе незачем от неожиданности давиться моллюсками. Вы меня поняли?

Мы закивали.

— Хватит обиняков. Незачем осторожничать, будто все мы ступаем по тонкому льду. Ясно?

Мы снова кивнули.

— Итак, начнем по порядку, — подхватил Бен. — С кем это, любопытно, трахается Тесса ради забавы?

Я впервые услышала вопрос с таким очевидным подтекстом. Но мне уже осточертели игры.

— Недавно я пришла к пугающему выводу, — объявила я. — Я живу одна, а с сексом у меня полный порядок. И это может означать лишь одно…

— Слава электронике! — закончила Саша.

— Всегда ее недолюбливала.

— А зря. Знаешь, почему я храню верность мужу, несмотря на частые командировки? Потому что мой маленький дружок со мной.

— Ничего себе маленький, — вставил Бен.

— Правда? — удивилась Клаудиа.

Саша подмигнула — медленно и многозначительно. Мудрая женщина.

— У мужчин есть порнушка, а у нас, женщин, — секс-игрушки, и все мы возвращаемся домой счастливыми, к нашим мужьям и женам. Опасаться надо за тех, кто не смотрит порнушку и обходится без игрушек.

— И эти люди контролируют семьдесят пять процентов европейского денежного рынка? — уточнил Эл.

— Угу.

— Дорогая, нам пора покупать йены.

— Пора делать заказ. Похабничаем вовсю, а про еду забыли, — напомнила Клаудиа.

— Где же черти носят Хэлен и Нейла? — подала голос я.

Клаудиа, которая сидела лицом ко входу, кивнула на дверь. И нахмурилась.

Я обернулась. Хэлен со страдальческой гримасой прочно застряла в узком проходе, пытаясь протащить широченную коляску. На нее следовало бы повесить табличку «негабаритный груз» и предусмотреть конвой мотоциклистов. Несколько официантов уже спешили на помощь, сверкая улыбками и восклицая «чудные бамбинос!», но было ясно, что они кривят душой: близнецы по-прежнему были точными копиями лысого и одутловатого актера Росса Кемпа. Официанты просто держали марку, как и полагалось итальянцам. Заботились о репутации и отрабатывали чаевые. Но меня тревожило другое: одно дело, не щадить Клаудиу и не говорить обиняками, и совсем другое — притащить двух капризных младенцев на обед к женщине, которая всего две недели назад лишилась ребенка.

Бен поднялся:

— Похоже, она сама не справится.

— А где Нейл?

Никто не ответил. Мы смотрели, как Хэлен толкает громоздкую коляску между столиками, задевая стулья, сшибая с них людей, сумки и одежду. По пути от двери до нашего стола она извинилась раз двадцать. Если бы я знала, что она додумается прихватить с собой детей, я выбрала бы другой ресторан. Может, у меня и старомодные взгляды, но от Хэлен я такого не ожидала.

— Простите за опоздание, — пропыхтела она.

За опоздание? Только и всего? А не хочешь извиниться за то, что погрязла в своем потомстве и напрочь забыла о чувствах окружающих?

— Ничего страшного, — отозвалась Клаудиа. — Я рада тебя видеть.

Иногда великодушие Клаудии здорово бесит. Неужто никто так и не укажет Хэлен на чудовищную бестактность?

— А где Нейл? — с фальшивой улыбкой поинтересовалась я.

— Э-э… занят, его срочно вызвали на работу. Озвучка…

Все ясно: еще одна разгульная пятница. Сочувствовать трудяге Нейлу я не собиралась. Все двигали стулья, освобождая место для близнецов.

— Никак не предполагала, что ты придешь с детьми, — сказала я Хэлен, когда она уселась рядом со мной.

— У няни выходной. Нейл думал отпустить меня одну, но ему позвонили с работы, а мне так хотелось к вам… Но если что, мы сразу уйдем.

— Не глупи, — вмешалась Клаудиа. — В ближайшие два месяца я своих крестников не увижу. Спасибо, что привезла их.

— Они сыты, так что вряд ли проснутся.

Я присмотрелась: маскирующий крем Хэлен наложила слоем в палец толщиной, но даже «Туше Экла» не помог. Как обычно, она выгораживала своего дерьмового муженька. Под глазами Хэлен темнели круги, ее била дрожь. Раньше она рассказывала мне, как часто Нейл уходит в самоволки, а потом начала стесняться, тем более что Нейл упорно продолжал в том же духе, и поделать было нечего. «Я ненадолго». «Еще стаканчик — и разбегаемся». Или классическое: «Уже на пути домой». После таких звонков проходило еще несколько часов, Хэлен не находила себе места от беспокойства, пока ее супруг не вваливался домой на бровях, в таком состоянии, что не мог даже раздеться. Я советовала в таких случаях не впускать его в дом, но Хэлен боялась, что Нейл ее бросит.

Я решила, что Хэлен всю ночь провела на ногах — либо скандалила с Нейлом, либо в тревоге ждала его. Или же укачивала близнецов: поскольку сейчас они крепко спят, значит, ночью буянили. Еще неизвестно, явился Нейл домой или нет. И даже если явился, оставлять с ним детей Хэлен не решилась. Наверное, хлебнула кофе для бодрости и потащилась с коляской в ресторан. Лучше бы вообще не приходила.

— А как же Роуз? — спросила я, не сумев удержаться от издевки.

Хэлен вздрогнула и обернулась ко мне. Ага, чего-то боится. Тем лучше.

— У нее три недели не было выходных. Язык не повернулся просить.

— От лишней пары часов с детьми от нее не убудет.

— У нее свои планы.

Почему-то я не верила ни единому слову Хэлен.

— Выпей вина, — предложил ей Эл.

— Не могу, я кормлю грудью, — отказалась она.

— Ну и что? — подзуживала я. — Один бокал не повредит.

— Думаешь, я ограничусь одним?

Все засмеялись.

— Жаль, — заметил Эл.

— Они прелесть, когда спят, — заверила Хэлен. — Зато стоит им проснуться — не дают друг другу покоя.

— У друзей Саши по университету тоже близнецы, — сказал Бен. — Поначалу воевали, но едва подросли и научились играть друг с другом, оказалось, что больше им никто не нужен. Так что и вам скоро полегчает.

— Играть или лупить друг друга? — уточнила Хэлен.

— Это девочки, — пояснила Саша. — Терпеть не могу гендерные стереотипы, да еще по отношению к детям, но эта парочка может рисовать часами.

— От мальчишек такого не дождешься. — В голосе Хэлен явно прозвучали горделивые нотки.

Мне захотелось влепить ей пощечину. Я мельком взглянула на Клаудиу: та сидела с намертво приклеенной к лицу улыбкой. «Заткнись! — чуть не заорала я. — Что ты творишь! Мы собрались не для того, чтобы обсуждать твоих детей! Не добивай Клаудиу! Ты понятия не имеешь, что она пережила!»