Проигранная ему - Патрисия Грей

Мысли в голову лезут самые разные. Это и приятные воспоминания и неприятные, всякие фантазии и попытки осмыслить эти десять месяцев, что я здесь живу. Если задуматься, многие дни были похожи друг на друга. Но тем не менее, все они были очень разными.

Когда утвердили софт, Давид стал чаще уезжать и я коротала дни за изучением языков, информационных технологий и прочего, что так или иначе было связано с Давидом и как бы приближало меня к нему. Оказалось, что не "как бы". Мы много общались уже и помимо вопросов о работе.

Потом построили завод и запустили в производство задание сделать Polinu. И я и Давид очень скучали друг по другу. Переписывались, созванивались. Одно время он редко бывал дома. Я не ревновала, знала, что он на работе. Он приезжал очень уставшим и часто, проведя со мной полчаса-час, иногда во время совместного ужина, целовал на ночь и уходить к себе спать.

В такую же комнату, как и моя.

И Инна спит в такой же. Когда здесь ночует, конечно.

И я, честно говоря, уже давно воспринимаю подобный гиперминимализм — когда комната на первый взгляд кажется вообще пустой, а на самом деле таит в себе множество скрытой мебели и бытовых приборов, самым комфортным стилем для обустройства комнаты. Много пространства и никакого хлама.

И вот я лежу то на спине, то на боку и думаю о всяком таком. Но главенствующая мысль, когда у меня не получается её отогнать, вытесняет все остальные.

Что мне делать теперь?

Когда копия меня уже создана.

И считанные недели, а может и дни остались до того, чтобы Давид, настроив её на себя, решил, что она лучше меня, и охладел ко мне.

Смешно, но сейчас я думаю в том числе и о том, что эта модель может устареть, но не состариться. У неё не будет морщин, она не станет сутулиться с возрастом, у неё и спустя десятилетия будут роскошные волосы молодой женщины и по прежнему полные губы.

Я не верю в то, что способна с ней конкурировать. В этом и заключается суть проблемы. Точнее, моей личной беды. Моего краха.

Она — лучшая версия меня. И если говорить про молодость и красоту — таковой и останется.

Я сама себе яму вырыла в личной жизни, когда решила участвовать в этом проекте на добровольных началах. Наверное, тогда мне было бы уйти легче.

А теперь я люблю. И уже давно.

Не влюблена. Люблю.

И уйду, если он выберет её. Без претензий, истерик, скандалов. С чувством благодарности за проведённое вместе время. Такое чудесное, тёплое и счастливое время. Почти год. Лучшие десять месяцев в моей жизни. И за то, как многому он меня научил.

Теперь я точно знаю, что в эскорт не вернусь. Я найду себе работу в какой-нибудь IT-компании, мне есть что предложить работодателям. Так что теперь я не пропаду. И это чувство уверенности в себе в профессиональном отношении тоже появилось благодаря Давиду. Теперь я ещё и с очень неплохими деньгами на счёте: Давид меня не обманул. Он исправно платил мне все эти месяцы очень большую зарплату. Я запросто могу сейчас купить две квартиры в Москве. И на хороший автомобиль останется. И ведь это тоже всё благодаря Давиду.

Я знаю, что сейчас он очень нежен со мной. Но если говорить о словах, тему любви мы не поднимаем. И не поднимали ни разу. Нежность и тепло, прекрасный секс, чувственные, часто романтичные и очень уютные отношения. Но как бы без обязательств. Кроме рабочих, конечно. Чисто деловых.

Я часто думаю о том, что случилось бы со мной, не проиграй Антон тогда меня в казино Давиду. Куда бы привела меня тогда моя дорожка? Очень вряд ли жизнь моя сложилась бы хорошо. Возможно меня бы уже не было в живых. И Давид меня в прямом смысле спас от смерти, вытащив меня из этой пригламуренной внешне грязи. Со всеми её блестящими цацками и дешёвыми понтами.

Всё, не могу больше. Откидываю лёгкое одеяло и поднимаюсь. Привожу себя в порядок в ванной и, надев белоснежный махровый халат, спускаюсь вниз. Выпью чаю. Может, сменив обстановку и спать захочу наконец.

Внизу меня ожидает сюрприз.

В кресле рядом с включённым бра, единственным сейчас источником света, сидит Давид в шортах и салатовой футболке, которая ему очень идёт, потому что плотно облегает его мускулистый и рельефный торс. Нога закинута на ногу, а на ней лежит большой планшет. Давид, похоже, работает. А может смотрит кино. В ушах у него беспроводные наушники.

Меня он замечает не сразу. Когда замечает, достаёт их, откладывает планшет на стоящий рядом стеклянный журнальный столик, и встаёт.

— Ты чего проснулась? — обеспокоенно спрашивает он.

— Я и не спала, — отвечаю я, подходя к нему. — А ты чего не спишь?

Обвиваю руками его шею. Он нежно обнимает меня и целует в губы. Ммммм… Обожаю с ним целоваться…

— Тебя жду.

Хмурюсь:

— Шутишь, да?

— Нет, не шучу. Думал, если к девяти утра не проснёшься, то тогда разбужу.

— Так сейчас только пятый час.

— "Только"… Утро вообще-то уже. Ты во-сколько легла. Читала, поди, опять до трёх ночи?

— До без десяти, — улыбаюсь я.

— А что читала?

— Сначала немножко про 3-D моделирование, а потом снова осваивала Python. Теория в основном. Но с ноутом тоже повозилась.

— Понял.

— А ты сейчас работал?

— Да. Рассылал письма. Ещё ряд служебок сделал.

— Ночью?

— Ну, да, всё равно спать не хотелось. На самом деле именно поэтому я тебя и ждал. Ты мне нужна.

— Какой-то срочный вопрос?

— Ну, до девяти утра мог бы и подождать, но вообще через пару часов светать будет, так что выехать можем пораньше. Погоду синоптики обещали ясную. Я выходил покурить — на небе ни облачка. Не обманули. Звёзд полно. Тучи все, как исчезли. Предлагаю съездить к морю. В Монако.

- К морю? — удивляюсь я.

— Да. Если сейчас быстро соберёмся, то встретим на яхте рассвет.

— Звучит романтично, — улыбаюсь я.

— Больше того, можем денёк поплавать, у пристани на яхте заночевать, и поехать назад уже завтрашним утром. Мне всё равно к вечеру в Париж.

— Класс! — воодушевлённо восклицаю я. — Мне нравится эта идея! Только…

— Что?

— Мы ж не спали. Ты за рулём.

— Я днём подремал. Не бойся, за рулём не усну. А на яхте уже, если захотим поспать, то… просто ляжем вместе и поспим. В обнимку, да?

Я настолько ошарашена услышанным, что на какое-то время совершенно теряюсь.

— Ты это всерьёз? — распахнув глаза, спрашиваю я.

— Да. Мне же надо научиться спать с женщиной. Взрослый же уже.

Он улыбается. А потом грустнеет.

— Наши с Инной родители умерли, когда мне было четырнадцать. Она сначала жила у тётки, а потом умерла и тётка. И Инна долгое время воспитывалась в детском доме. А я был беспризорником, Полин. Подрос, забрал её мелкой. Опекунство оформил. Потому мы и живём в одном доме. И возможно потому я так и научился пока спать с женщиной вместе. Но ты ведь меня научишь?