Морской орел - Джеймс Олдридж

— Мы его достанем отсюда.

Нис повернул назад.

— Отсюда ведь не видно, — сказал он.

— А нам не надо видеть, — сказал Стоун.

Стоун установил миномет у полукруглого изгиба ржавой проволоки, вне поля зрения форта. Берк пошел вдоль проволоки, до изгиба. Потом лег и ползком стал пробираться дальше.

— Он у нас будет корректировщиком, — сказал Стоун Нису. — Вы заряжать сумеете?

— Сумею.

— Ну вот давайте. — Стоун бросил ему ящик с зарядами, потом отбежал туда, где проволока упиралась в стену ущелья, и посмотрел на единственный форт, который еще проявлял активность. Потом в несколько прыжков вернулся на прежнее место, чуть-чуть передвинул миномет и навел на высокий край берега, где должен был находиться не видный отсюда форт.

Когда все было готово, он сказал Нису:

— Давайте.

Нис опустил мину в ствол, и сейчас же загрохотало. Они услыхали разрыв, хотя и не могли его увидеть. Но Берку с его места было хорошо видно.

Стоун повернулся к Берку, тот помахал ему руками. Но тут же припал к земле, потому что вокруг стали зарываться в песок пули.

Нис вдруг забыл думать о пулемете. Он смотрел, как входят в бухту шесть маленьких рыбачьих лодок. Он видел лодку Хаджи-Михаля, которая шла под одними кливерами, прямо к тому месту, где были они. Сам Хаджи Михали сидел у руля, белые волосы мокрыми гладкими прядями свисали ему на лицо. Встречный ветер гнал волну, и лодку все время захлестывало с носа. Хаджи Михали держал прямо по ветру, на то место берега, где залег Берк. Единственный свободный проход между рифами был в этой стороне. Он доберется, если будет все время держать так. И если его не накроет огнем маленький форт.

— Продолжайте огонь, — закричал Берк.

Стоун торопливо готовил мины. Когда Нис повернулся, вспомнив свои обязанности, он уже сам опустил одну мину в ствол:

Тогда Нис оставил Стоуна одного управляться с минометом. Он бросился в сторону Берка бегом, саженными прыжками, ожидая, что вот-вот настигнет его раскаленный свинец. Он пробежал мимо Берка. Чем скорей он бежал, тем сильнее били ему в лицо потоки дождя.

— Куда вас черт несет?

— Туда. Вон туда, — отрывисто выкрикнул Нис.

Нис видел, что Хаджи Михали уже совсем близко и старается повернуть лодку так, чтобы не опрокинуться у самого берега. Второй рыбак в его лодке спешно убирал киль.

Нис со всего разгона влетел в воду и сразу лег плашмя. Он пополз по песчаному дну отмели, преодолевая тяжесть разбухшей одежды, чувствуя песок, замутивший воду, ощущая его вкус во рту. Потом вдруг выставил голову из воды и, поднявшись на ноги, пошел через буруны, по пояс в воде, к тому месту, где пытался пристать Хаджи Михали. Он услышал две короткие пулеметные очереди и почти одновременно выстрел миномета. Он поспешно присел, потому что отхлынувшая волна на миг открыла его почти с головы до ног.

Прыжками, от волны к волне, Нис довольно быстро подвигался вперед. В это время высокий вал подхватил лодку Хаджи Михали и понес к берегу. Нис остановился, ожидая.

Хаджи Михали крикнул ему, чтобы он не шел дальше.

Когда лодка полетела вниз, Хаджи Михали круто повернул руль. Кливера яростно заполоскали. Лодка встала по ветру, носом прямо к Нису. Он ухватился за нос и стал тащить к берегу. Второй рыбак торопливо убирал кливера. Хаджи Михали соскочил в воду и помогал Нису вести лодку, подпрыгивая и проезжая вместе с ней на каждой волне.

— Туда давай, — сказал Нис, указывая на разбитую плоскодонку, куда не долетали пули с единственного стрелявшего форта. Теперь они втроем боролись с морем за лодку. Море хотело швырнуть ее на песок с высоты и разбить, как уже разбило плоскодонку. Они пригибали нос книзу и не давали морю вскинуть ее на гребень. И все тащили ее вперед, пока, наконец, Нис не почувствовал под ногами уж не песчаное зыбкое дно, но песчано-каменистую почву берега. Тогда он смелее потащил лодку из воды.

— Давай на берег, — закричал он. — Здесь они ее не достанут.

Они дождались волны и вытащили лодку на берег. Они придержали корму, чтобы нос не зарывался в песок. Потом оттащили лодку подальше от воды.

Снова Нис услышал бум миномета.

Тогда он повернулся, чтобы идти навстречу остальным лодкам.

Пулемет постепенно пристреливался. Он теперь бил по двум суденышкам, только что вошедшим в бухту. Одно шло под гротом и приближалось к берегу с пугающей быстротой. Нис поспешил навстречу. Он увидел, как раскаленный свинец зарябил воду вокруг лодки. Когда же, наконец, Стоун справится с этим фортом? Ему бы надо передвинуться туда, где Берк. Если эти лодки не пристанут к берегу, никого нам отсюда не вывезти. Ну же.

— Грот убери, — закричал он идущей лодке.

Убрать грот. И киль тоже в воде. Ко всем чертям этот грог.

Обе лодки шли к берегу. Хаджи Михали и другой рыбак встречали вторую. Нис ждал первую, ту, на которой был поднят грот. Она развернулась совсем уже недалеко от него.

— Спускай грот к такой-то матери, — выругался он.

И тут он понял, почему грот не убран. В лодке был один только человек, другого, должно быть, настигла пуля с маленького форта. Этот единственный человек возился с килем, который уже скреб по песку. Ему удалось втянуть киль в ту самую минуту, как Нис повис на носу лодки и вместе с ней поехал на волне. Тогда литтосиец ухватился за грот и, шатаясь от качки, стал дергать его вниз. Но тут лодку залило волной и его смыло за борт. Грот упал. Волна швырнула лодку вбок, и Ниса сильно стукнуло по голове.

— Корма. Корму держи, — исступленно зарычал он.

Литтосиец стоял в воде, удерживая корму, борясь с напором волн. Опять море принялось выдирать у них лодку в злобном стремлении бросить ее с размаху на крутой откос. Лодка, залитая водой, отяжелела, и волны то и дело перекатывались через нее. Нис упирался в песок своими разбухшими от воды дрянными метаксистскими сапогами. Пригибал нос лодки. Глотал соленую морскую воду пополам с песком. От соли нестерпимо жгло глаза. В голове стучало.

Но он дотащил лодку до лодки Хаджи Михали. Последние силы ушли на это. Он изнемог совершенно еще и потому, что его тошнило от соленой воды. Он повернулся и побрел к морю, встречать еще лодки. Он не слышал больше ни пулемета, ни разрывов мин, ему уже было все равно. Он смотрел по сторонам, не покажется ли последняя лодка. Смотрел, почти не видя. Мешал дождь, и холодный, режущий ветер, и боль в налитых кровью глазах. Он не видел последней лодки. Он знал, что она где-то тут. Он слышал голоса кругом, крики. Хаджи Михали догнал его. Нис понуро брел в полосе прибоя, колени у него подгибались, тошнота подступала к горлу. Он уже ничего не видел. Совсем ничего. Море накрыло его. Он не сознавал ничего. Остались только смутные ощущения. Теплое прикосновение воды, теплое потому, что половина его тела оставалась на воздухе. Теплое.