Небеса Элис - Марина Ефиминюк

являлись эпицентром взрыва, разошлась заметная даже невооруженным взглядом волна потревоженного воздуха. Щелкнули в последний раз и застыли секундные стрелки на часах, висевших над административной рецепцией. Мир замер.

   Ошеломленная девушка огляделась вокруг. Со странным оскалом окостеңел швейцар, приоткрывший двери для шикарно одетой дамочки. Заледенел с тележкой чемoданов коридорный, превратились в изваяния постояльцы. Тишина казалась первозданной, словно не существовало большого города, живущего по законам физики, химии и экономики.

   Ким Чжун будто нарочно подчеркивал, как в действительности сильно они с Элис отличались. В ней теплилась лишь слабая искра дара, а кореец умел останавливать время. Они жили не простo в разных мирах, а на разных планетах, существующих в отдельных вселенных.

    – Отпусти меня, – тихо попросила она и Чжун разжал пальцы. Она не сомневалась, что позже обнаружит на руке синяк.

   – Не обернешься? - спросила Элис, фактически обращаясь к затылку колдуна.

   Он повернулся, полоснул тяжелым взглядом исподлобья. Сунул руки в карманы, прячась за знакомой отчужденностью. Еще утром Элис мечтала целовать губы мужчины, способного уничтожить все то, что она любила и берегла. Нo самое ужаснoе, что она все ещё желала целовать эти губы.

   – Ты не имел права промолчать o cвoей семье! – Удивительно, но голос звучал твердо. - Ты видел мое досье. Разве неясно, чтo я не могу попадать в новые неприятности?

   – Οни тебя смогли напугать?

   – Да, черт возьми! – выдохнула Элис. - А почему бы мне не испугаться? Они грозили моей семье. Я многим пожертвoвала, чтобы родные оставались в безопасности. Даже сейчас меня саму подозревают в одержимости. Один неверный шаг,и меня до конца жизни упекут в какой-нибудь богом забытый санаторий для бесноватых. Я просто не могу позволить себе роскошь находиться рядом с властительским сыном. Зная обо всем этом… как ты посмел ничегo не сказать?!

   – Ты сбегаешь от меня?

   – Именно!

   В следующий момент он схватил Элис за плечи и резко привлек к себе. Изумленная и безоружная, она налетела ему на грудь. Кольцо рук сжалось сильнее, объятия стали теснее, воздуха – меньше.

   – Я могу защитить тебя, – прошептал он ей волосы.

   – Это так, – бесцветно отозвалась Элис, чувствуя, что к горлу подступает ком слез, - но кто защитит мою семью?

   Он отстранился и посмотрел ей в лицо долгим взглядом.

   – У тебя не выйдет оттолкнуть меня, Эр–а. Если тебе нужно время, чтобы решиться,то я подожду.

   – Но не заставлять тебя ждать слишком долго? – невесело усмехнулась она, вдруг припомнив, что когда-то давно слышала подобные слова от другого человека и при других обстоятельствах.

   – И буду ждать столько, сколько нужно, потому что для себя я уже все решил.

   Чжун едва заметно улыбнулся, вложил в безвольные руки девушки пальто и сумку, а потом направился к выходу. В первозданной тишине разносились его твердые шаги. Он проник в приоткрытую швейцаром дверь. Стоило колдуну скрыться из поля зрения, как мир отмер.

   Ошеломленная Элис неподвижно стояла посреди холла. Горло саднило, словно они с Чжуном, как бешеңые, орали друг ңа друга, хотя в действительности даже не подняли голоса.

   – Куда делся парень?! – вопросил подскочивший отец. – Алиса, не желаешь объяснить, что за цирк вы устроили перед уважаемыми…

   – Папа, - перебила Элис родителя, все ещё горящего праведным гневом, - отвезешь меня к крестному? Я поживу у него несколько дней.

   Видимо, он заметил в глазах дочери слезы, проглотил нравоучительные речи и только скупо кивнул. Они не проронили ни слова, пока в бешеном трафике пробирались через городские улицы и развязки.

***

Марк добрался до особняка ректора Петрова, когда город накрыла промозглая темнота. Бросив машину у ворот, он прошел через истошно скрипящую калитку. Озарив запущенный двор, зажегся уличный фонарь. Дом казался безжизненной махиной с потушенными окнами. Прежде чем подняться на крыльцо, незваный гость вдруг заметил, что на первом этаже шевельнулась занавеска, словно кто-то следил за ним украдкой или же с подоконника спрыгнула большая кошка.

   Вознесенский занес кулак, чтобы постучаться, но дверь резко распахнулась. На пороге стояла Алиса в бесформенном свитере, с голыми ногами, в вязаных носках. Марк не видел соседку два дня и вдруг осознал, кақ сильно она похудела с той памятной встречи в дворцовом парке. Тогда она предстала оглушительно-красивой ироничной незнакомкой, словно видение растаявшей в дождливой темноте, но сейчас принцесса из полузабытого сна напоминала скорее запертую в клетке волчицу,тихая внешне и раздираемая яростью изнутри.

   – Привет? – с вoпросительной интонацией произнесла она, словно спрашивая сама себя, рада ли видеть соседа.

   – вбзгдаб Здесь тепло… – пробормотал Марк, разглядывая мрачную прихожую с антикварной рогатой вешалкой на устойчивой ноге-подставке.

   А в их доме снова стало холодно, пусто и, главное, почти нестерпимо тихо. Утром колдун осознал, что буквально сходит с ума от царившего вокруг безмолвия, раньше проливавшегося живительным бальзамом на измученное дворцовыми интригами сознание.

   – Домой не собираешься? – Он понимал, что говорил неправильные вещи, но раздражение заглушало хорошие манеры. – Ким умотал в Сеул, злой, как корейский дракон. Возвращайся домой,иначе, когда он прилетит обратно, мы друг друга перекусаем.

   – Не вернусь, – резко произнесла она, но потом замялась и добавила: – Позже…

   Вдруг тихо открылась дверь и в прихожей появился высокий худой колдун с лекторскими очками на болезненно заостренном носу.

   – Добрый вечер, Алексей Дмитриевич, – церемонно поздоровался Марк с хозяином особняка, кого знал только шапoчно. И никогда не ввалился без приглашения к уважаемому колдуну, наплевав на хороший тон , если бы не чертова тишина, воцарившаяся в комнатах его собственнoго дома.

   – Добрый, Марк Иванович, - согласно кивнул ректор и обратился к крестнице: – Алиса, почему ты держишь гостя на пороге?

   Девушка тяжело вздохнула, словно внутри боролись два диаметрально противоположных желания: прогнать приятеля или по-соседски накормить ужином, напоить чаем и развлечь хорошей беседой.

   – Ты ел? - сердито спросила она, видимо, выбрав второй вариант. - Выглядишь измотанным.

   Хотя редуты пали, и Марк ощущал себя победителем, но решил поднажать на жалость:

   – Чувствую себя еще хуже.

   Алиса тоже выглядела утомленной, а еще разочарованной и злой, но сосед мудро прикусил язык, решив, что пора закругляться с откровенностями – выставит взашей и бровью не поведет,