Закон "Дегтярева" - Дмитрий Силлов

Однако Дегтяря философские мысли о жизни и смерти интересовали в последнюю очередь. Вытащив из поясных ножен жутковатый с виду нож «Каратель», бывший полковник с оттягом полоснул листовидным клинком по шее трупа – после чего направил хлынувшую струю в лицо шама.

Покойник при жизни явно страдал полнокровием. Кровища мгновенно залила шаму все лицо, сделав его похожим на жуткую багровую маску. Ступор потихоньку отпускал меня, и я совсем было уже собрался сказать Дегтярю, что, мол, хорош глумиться над мертвыми, бесполезно всё, как внезапно труп Фыфа закашлялся и слабым, едва слышным голосом принялся материться.

– Твою душу… мать твою нах… что ж ты делаешь, сволочь…

Голос шама звучал неубедительно, однако Дегтярь немедленно отшвырнул безмозглое тело застреленного и склонился над шамом.

– Надо же, и правда ожил, – проговорил бывший полковник с нескрываемым удивлением.

– А ты… не знал, что это сработает? – с не меньшим удивлением проговорил я.

– Так откуда ж мне знать? – пожал плечами Дегтярь. – Просто я предположил, что если Фыф с щупальцами, значит, может быть дальним родственником нашим ктулху. А тех можно реанимировать даже после смерти, если дать крови насосаться. Правда, ненадолго. Такой ктулху все равно дохнет, причем довольно быстро.

– В моем случае… не дождетесь, – проговорил Фыф, приподнимаясь на локте. – Тем более что оба моих сердца… принадлежат Насте. Она бы мне башку снесла, если б я… не уберег ее собственность. Спирт есть?

– Плох тот сталкер, у которого нету спирта, – хмыкнул Дегтярь, снимая с пояса одну из двух фляг. – Давай, дезинфицируйся.

Однако, вопреки ожиданиям, Фыф спирт употребил вовнутрь не так, как обычно, а приложил к ране на груди горлышко фляги и задрал донышко кверху. Фляга булькнула пару раз, после чего шам удовлетворенно кивнул и вернул ее Дегтярю.

– Теперь порядок, – сказал он заметно более бодрым голосом.

– Все равно не понимаю, – качнул я головой. – Сердце справа?

– Да нет, просто два сердца, – отозвался Фыф. – Только что я второе, простреленное, запустил спиртовым ожогом. Такая уж у нас анатомия. Сейчас еще пару трупов выпью, оно и совсем зарастет. Поможете?

– Да запросто, – сказал Дегтярь, поднимаясь на ноги и окидывая взглядом помещение – по ходу, присматривал для нового кореша мертвеца пожирнее.

– Ну, вы тут лечитесь, а я пока воздухом подышу, – сказал я. Не то чтобы мне было не по себе от того, что Фыф будет пить кровь убитых врагов, дабы восстановиться, – действительно, у каждого своя анатомия. Просто мне реально было муторно после всплеска боевого безумия и не особо хотелось дышать сырым воздухом, замешанным на сладковатом запахе крови.

Я направился было к дверному проему, но задержался на полпути. Мой взгляд упал на труп, который был экипирован получше остальных. Офицерские берцы из толстой, но мягкой кожи отличной выделки, бундесверовские штаны из сверхпрочной и износостойкой ткани «молескин», кожаный плащ с глубоким капюшоном, судя по виду, усиленный бронепластинами, вшитыми в мягкую подкладку. Мертвец лежал на спине и смотрел в потолок единственным уцелевшим глазом. Остальное было разворочено в кашу тремя пулями – такое случается, когда человек ловит лицом узконаправленную пулеметную очередь.

Но мое внимание привлекла не каша вместо лица – такое случается сплошь и рядом там, где люди стреляют друг в друга. Просто из-за задравшейся кверху полы плаща виднелся ремень убитого, на котором был пристегнут тяжелый тройной контейнер, в которых сталкеры обычно хранят наиболее радиоактивные артефакты. Либо очень ценные – тройные освинцованные стенки контейнера, выполненные из броневой стали, не берет даже пуля автомата Калашникова, выпущенная в упор.

Я наклонился, отстегнул тяжелый контейнер от пояса мертвеца, щелкнув замком, откинул крышку – и невольно прищурился.

Артефакт, лежавший внутри контейнера, напоминал маленький торнадо, сверкающий синим огнем, похожим по цвету на пламя зажженной газовой горелки. Слова Кречетова сами собой всплыли у меня в памяти: «Огненный джинн», способный колоссальные объемы той же воды превращать в природный газ, полностью очищенный и готовый к транспортировке. Остается лишь поместить его в криоцистерну до того, как он начнет испаряться».

Крохотное торнадо чуть покачивалось внутри контейнера, своим текучим движением неуловимо напоминая ядовитую змею, готовящуюся к броску. Свободной рукой я отвинтил колпачок у фляги, висящей у меня на поясе, намочил палец и стряхнул каплю воды в контейнер.

Странно, но ничего не произошло. Коснувшись края торнадо, капля упала на дно контейнера и осталась лежать там, похожая на маленький бриллиант.

Я стащил зубами бронеперчатку с руки, попытался поднести палец к капле – и отдернул его не дотронувшись. Подушечку пальца обожгло страшным холодом.

Похоже, Кречетов не обманул. Теперь это была не капля воды, а сжиженный природный газ, охлажденный до температуры минус сто шестьдесят градусов Цельсия. Черт… Я, конечно, понимаю, что Зона способна создавать поразительные артефакты, но этот не подчинялся никаким законам логики – впрочем, так же, как «Ноготь Мидаса» или «Черная ртуть», которую нам еще предстояло добыть. Фактически, самые дорогие полезные ископаемые на планете эти артефакты производили влегкую, из наиболее распространенных материалов. Такое впечатление, что их специально породил какой-то изощренный разум… Впрочем, я сам не раз признавал, что Зона разумна. В таком случае с какой целью произвела она эти предметы? Или…

– Ну что, похоже, Фыф в норме, – сказал Дегтярь, появившись из дверного проема и своими словами прервав мои размышления. – Кстати, ты представляешь, куда нам идти теперь?

– Могу только предполагать, – отозвался я. – Кречетов говорил, что «Черная ртуть» находится неподалеку от ЧАЭС, в районе Третьего энергоблока – того самого, с трубой, восстановленной Зоной.

– Я в курсе насчет трубы, – хмыкнул Дегтярь. – Для будущих читателей, что ли, фразы проговариваешь, романист?

– Подкалывать Фыфа будешь, когда он до конца оклемается, – огрызнулся я. – А нам выдвигаться надо.

– Смеркается, – сказал Дегтярь. – Лично я предпочитаю засветло по Зоне шастать. В Толстом лесу аномалий почти нет, возле РЛС тоже – она сама одна большая аномалия, к которой не рекомендуется приближаться ближе чем на полкилометра. А вот если мы двинем к ЧАЭС через Чистогаловку и Янов, то это точно лучше утром делать. Там аномалий куча, плюс мертвецы шалят в последнее время. Все кладбища в округе поднялись, даже самые заброшенные. Зона слепки штампует так, как Франкенштейну и не снилось. Ну и, само собой, свежих мертвецов-сталкеров поднимает, которые, естественно, с опасными навыками.

– Встречались, знаем, – вздохнул я.

Не хотелось мне откладывать возвращение обратно в мир Кремля, как я стал его называть для себя с недавних пор, но делать нечего. Дегтярь прав. Устали мы как крысособаки, да и Фыфу отдых нужен после такого ранения – сейчас, даже несмотря на его суперспособности к регенерации, боец из него никакущий…