Смерть пришельцам. Южный фронт - Максим Хорсун

Степан сбросил сапоги, выбрался из комбинезона, стянул тельняшку. Вещи падали на пол как попало. Шар тем временем стал еще больше, внутри его зародилось лиловое свечение. В его мерцании черты лица женщины утрачивали человечность, преображались в хищный демонический лик. Врачиха больше не держала шар между ладонями – он стал слишком большим. Мерцающий объект висел над полом сам по себе, его поверхность то и дело выпускала короткие щупальца молний. Прикоснувшись пальцем к переливчатому боку, врач сузила шар, превратила его в веретено высотой более полутора метров.

Степка снял всю одежду, теперь он стоял, сильно ссутулившись, и смотрел прямо перед собой. Внутри «веретена», за сумасшедшими красками «нефтяной пленки» проявился человеческий силуэт. И в следующий миг босая ступня пробила цветастую поверхность, из озаренной лиловым светом глубины, словно из люка «блюдца», вышел голый человек.

Это был Степкин двойник. Точнее, на первый взгляд он казался двойником. Сам Степан, несмотря на свое беспомощное положение, тут же увидел отличия: более заметная худоба, слишком выпирающие ребра грудной клетки с четко выраженным птичьим килем, более узкие ключицы; взгляд существа был иным, и какие-то неуловимые отличия имелись и в лице, хотя поджившая рана от кислоты пришлого-лазутчика багровела на своем месте.

Не говоря ни слова, двойник наклонился и надел Степкины трусы.

– Иди внутрь! – распорядилась врачиха, указав Степану на «веретено».

Он пошел, завороженно глядя на переливающиеся краски.

Острая, как бритва, сталь рассекла полог палатки. Послышался звук, похожий на рычание цепного пса. Врачиха пискнула, словно крыса, и одним текучим движением впрыгнула внутрь «веретена». И мерцающий объект тут же сжался, слился в миниатюрный шар, который с тяжелым шлепком упал к ногам Степана, не успевшего сделать шаг в мерцающую глубину.

Он стоял, изумленно моргая. Навалилось ощущение чудовищной беспомощности вкупе с почти детским страхом – мол, меня бросили! Я остался один! Что мне делать?

Вероломный удар в спину швырнул Степана на пол. Двойник наступил ему коленом между лопаток, схватил за шею и прижал щекой к полу. Из этого положения Степан увидел замерших возле рассеченного полога полковника Старикова – тот сжимал «наган» левой рукой, – капитана-великана с казацкой шашкой и, как ни странно, солдата в гипсе из госпиталя, – тот вполне уверенно стоял на травмированной ноге.

– Всем стоять! – прорычал капитан. – СМЕРПШ!

– Я поймал их агента! – с неподдельным испугом протараторил двойник; брошенный врачихой в окружении врагов, он понимал нечеловеческим своим разумом, что должен действовать особенно нагло, чтоб выбраться из передряги живым. – А ну, гад, говори, что ты лазутчик! – закричал он на Степку. – Говори, что ты пришлый!

Степан почувствовал несказанное облегчение. Ему, наконец, подсказали, что делать.

– Я – лазутчик, – пролепетал он, не имея сил набрать в сдавленную грудь воздуха. – Я – пришлый.

– Громче! – потребовал двойник.

Грянул выстрел. Степан увидел, как пламя осветило дуло отцовского «нагана». Двойник отшатнулся, зажал кулаком рану пониже уха, а затем кинулся через койки, через тумбы и медицинское оборудование – напролом, переворачивая и ломая все, что встречалось на пути, – к дальней стене палатки. Зашипело и забулькало в ядовитых железах, двойник выхаркнул аэрозольное облако кислоты, которое тут же прожгло в палатке широкую дыру.

Полковник выстрелил еще раз, ноги существа подломились, оно врезалось в аппарат искусственного дыхания, затем рухнуло навзничь. Расплавленный кислотой брезент стекал стеклянистыми нитями двойнику на лицо.

На миг воцарилась тишина. Степан слышал только собственное сердцебиение. Он снова не знал, чьи приказы ему полагается выполнять.

– Ого, товарищ полковник, – уважительно протянул капитан. – А как вы догадались? Времени-то не было рассматривать…

– По следу резинки от трусов. – Полковник убрал револьвер в кобуру. – Сразу же видно, на чьей заднице только что было белье. – Он подошел к Степке. – Вставай, сынок. Все закончилось, ты молодец.

Степка вяло зашевелился. После хватки двойника болела шея и спина. В том месте, куда сделала инъекцию лжеврачиха, будто гвоздь застрял.

– Гришка, – обратился капитан к солдату с гипсом на ноге, – подай ему одеяло!

– Есть! – Гришка проворно кинулся к ближайшей койке.

Полковник Стариков помог Степке подняться.

– Все хорошо, сынок, – бормотал он, часто моргая единственным глазом. – Как ты себя чувствуешь? Не ранен?

Степан был благодарен отцу за то, что тот пристрелил двойника. Не попытался взять нелюдь живым или провести с существом какие-то переговоры, а изничтожил, выполол, как вонючий сорняк. Степка хотел сказать, да не мог – не было приказа говорить. Он чувствовал себя собакой, которая все понимает, да сказать не может. Только выступили на глазах непрошеные слезы. Капитан в это время поднял радужный шар, поднес его к глазам, точно надеялся разглядеть внутри пришлых.

– Еще одна бесполезная игрушка в нашей коллекции, Петр Степанович, – сказал он полковнику.

Сквозь брезентовые стены слышались голоса. К госпитальной палатке стягивались обеспокоенные бойцы. Зазвучали резкие окрики: «Не приближаться! Работает СМЕРПШ! Расходимся, товарищи!» Вокруг места события уже было выставлено оцепление.

– Товарищ полковник! Товарищ капитан! – Гришка внезапно отпрыгнул к порезанному пологу. Солдат держал одеяло, которое он должен был передать Степке, словно щит. – Оно еще живое!

Капитан сунул шар в карман, перехватил шашку, готовый встретить врага сталью. Полковник отпрянул, потянул сына за собой.

Степан почувствовал дурноту. В полумраке, царящем в палатке, было видно, что живот двойника дергается, словно под кожей ворочаются беспокойные черви. С влажным треском плоть лопнула от солнечного сплетения до лобка. Крови не было, наружу хлынул поток мелких членистоногих тварей. Ниже, под их кишащей массой угадывались рубиновые капли, похожие на крупную смородину. Степан уже видел такие, когда в драке вспорол брюхо пришлому-пасечнику. Не то икра, не то яйца. Двойник носил в себе аналогичную «кладку», и сейчас стеклянистые оболочки лопались одна за другой, высвобождая новых и новых насекомовидных гадов.

Часть «жуков» осела на трупе двойника, в ход пошла кислота и мощные жвалы. В считаные секунды обнажились нечеловеческие узловатые кости. Остальное членистоногое полчище ковром растеклось по полу. «Жуки» с одинаковым рвением набросились на шерстяные одеяла, на брезент, на деревянные ножки коек.

– Чистильщики! – кричал капитан, сложив ладони рупором и зажав шашку под мышкой. – Осторожно – чистильщики!

Полковник Стариков выпихнул сына из палатки, вышел следом сам. За ним поспешил капитан, солдат с гипсом, уходя, швырнул одеяло на откуп накатывающей волне тварей.

Возле палатки, невзирая на призывы разойтись, оказалось много любопытных. Степан увидел Людмилу, она стояла у самого оцепления, нос к носу с сотрудником СМЕРПШа. Людмила вскользь посмотрела на Степку, снова повернулась к застывшему у нее на дороге солдату. «Я – ученый! Мне надо его увидеть!» – это Степан то ли прочитал по губам биологички, то ли просто догадался благодаря «чуйке». Сотрудник СМЕРПШа в ответ только покачал головой.