Россия. Прорыв на Восток. Политические интересы в Средней Азии - Эдвард Аллворд

В Туркестанском крае повстанцы убили более 3 тыс. русских и разгромили 9 тыс. сельскохозяйственных предприятий. Потери местного населения были еще тяжелее. Оно столкнулось с военными действиями армии, репрессиями со стороны поселенцев, карательными экспедициями, холодом и голодом во время бегства и, наконец, судебными преследованиями за причастность к мятежам. Земли местных жителей были вновь конфискованы, генерал Куропаткин выслал киргизов из района Иссык-Куля в суровую Нарынскую область.

Основной проблемой в 1916 году для казахов и киргизов был земельный вопрос, для узбеков он значил несколько меньше. Для них было важно признание равенства прав. Исследование социальных последствий мятежа выявляет именно такое различие в основных целях.

В Туркестанском крае повстанцы убили 55 местных чиновников и 24 русских, а также около 3 тыс. поселенцев. То, что убивали больше местных чиновников, чем русских, объясняется большей близостью местных начальников к населению. Однако раскладка вариантов соотношения этих цифр по регионам высветила характерные особенности повстанческого движения. В Фергане, населенной главным образом мусульманами, основными жертвами народной ярости, хотя и спорадической, были местные чиновники – 34 убитых и только один русский. В Семиречье, на территории, захваченной русскими поселенцами, где местные жители крайне нуждались в земле, восстание имело совершенно другой характер. Там двухмесячный мятеж был явно направлен против русских. Повстанцы убили 2094 поселенца и 14 русских чиновников, против двух местных чиновников.

Контрасты восстания выдвинули вопросы о его вдохновителях и лидерах. В этих взрывах стихийного гнева политические организации и идеологические вожди играли ограниченную роль. Российские политические партии, активно действовавшие в Средней Азии в 1905 году, не поддерживали мятежников. Они не вникали в суть местных протестов. Группы сторонников Махмуда Ходжи Бехбуди и Мунаввара Кори в Туркестанском крае или Танышбаева и Байтурсинова среди казахов явно ограничивали свое участие в восстании, хотя в начале мая 1916 года Бехбуди организовал в Самарканде встречу своих сторонников для обсуждения вопроса о том, какую позицию следует занять в случае реализации угроз мобилизации. Утверждается, что участники встречи – Мунаввар Кори, Пахлеван Нияз, Усман Ходжаев, Абиджан Махмуд и Кори Камил – решили добиваться всеобщего восстания, если случится мобилизация.

Однако духовенство, в отличие от лидеров националистических движений, играло активную роль в событиях 1916 года. Восстание приняло особенно драматические формы в отсталых колонизованных регионах, далеких от городских центров, где развилось национальное сознание и власть мулл была сильна. Пропасть между русской и местной общинами, по крайней мере в отдельных регионах, углубилась этим восстанием, которое предвещало специфический характер революции 1917 года в Средней Азии.

Февральская революция 1917 года встретила положительный отклик в Средней Азии, поскольку имперская власть была наконец свергнута. Эмоции били через край. Война обнажила все проблемы, вызванные русским присутствием. Националистические требования, вызревшие постепенно из устремлений к духовному обновлению, вышли на заре Февральской революции на первый план. Как отнесется к ним новый режим? Какие решения национальных проблем он предложит?

Временное правительство, сформированное на руинах монархии, не занимало единой и определенной позиции по национальному вопросу. Оно было сковано в выборе позиции взятым на себя прежде обязательством продолжать войну. Это правительство быстро сообразило, что проблема угнетенных национальностей воспринимается легче, когда они являются орудием в борьбе против имперской власти, а не когда они сами обретают власть. Решение конкретных вопросов было отложено до созыва Учредительного собрания. 19 марта правительство просто предложило нациям декларацию о правах. Она сводилась к равенству людей вне контекста национального вопроса. Таким образом, неравенство индивидов было упразднено в рамках различных меньшинств, как и среди русских, но неравенство национальностей косвенно, а иногда явно сохранялось. Так как трудности Временного правительства возрастали, оно принялось отождествлять особо шумно выражавшиеся националистические устремления с угрозами революции, которые стали очевидными, когда большевики принялись настраивать националистические движения против правительства.

Считая себя защитником революции, Временное правительство постепенно стало проводить жесткую политику в отношении националистических устремлений нерусских народностей. И только провалы вне России и напор растущего национального движения заставили его сделать поворот на 180 градусов. 25 сентября 1917 года правительство провозгласило право на самоопределение всех народов, которое заложит Учредительное собрание. Но было слишком поздно. Близился час большевистской революции, и в любом случае разные нации уже настроились против Временного правительства, которое принесло им одно разочарование.

Население Средней Азии встретило Февральскую революцию со смешанными чувствами. Среди местных жителей, пострадавших от репрессий 1916 года, преобладало чувство облегчения. Они не принимали участия в новых событиях, поскольку шрамы насилия все еще сохранялись, но падение царизма вселило в них надежду. Реакция русских священников, чиновников и поселенцев была не менее единодушной: надо что-то сделать, чтобы спасти здешнюю русскую власть и ее позиции.

Генерал-губернатор Куропаткин, узнав о событиях в Петрограде, заявил, что поступает на службу революции, и предложил ташкентскому Совету организовать оборону «против туземных мятежей». Временное правительство поддержало его, поскольку один из декретов предписывал командирам и солдатам оставаться на местах. Этому приказу особенно следовали в Туркестанском крае, где образовавшиеся в марте Советы отвели местному населению минимальную роль. Такая лояльность объяснялась также присутствием в регионе ряда бывших военачальников России, которые принимали участие в подавлении всех местных революционных выступлений за последние 20 лет.

Лишь в апреле 1917 года старый режим уступил место новым политическим силам. Временное правительство заменило власть бывшего губернатора Туркестанского края Временным исполкомом, а Степной край попал под управление центральной власти. Куропаткина посадили под домашний арест, и 7 апреля учредили Туркестанский комитет Временного правительства под председательством Н. Н. Щепкина, бывшего представителя в Думе от кадетов. В члены комитета вошли русские Преображенский, Ляповский, Алпатьев и Шкапский, кроме того, четыре мусульманина (не все были местными уроженцами): генерал Давлетшин, Садри Максудов, Мухамеджан Танышбаев и Алихан Бокейканов.

Многие члены комитета представляли Конституционно-демократическую партию (кадеты), и это не способствовало подчинению комитету образовавшихся Советов, особенно в Ташкенте. Совет Джизака 22 апреля потребовал отчета от комитета, обвинив его в том, что он создан деятелями прежнего режима. В мае краевой совет, избранный I съездом Советов Туркестана (7–15 апреля 1917 г.), отстранил от власти Щепкина и некоторых его помощников. Наливкин, заседавший во Второй Думе, стал председательствовать в комитете.