Босс для разведёнки - Риша Вольная

От новой информации я тоже слегка зависаю, но мне хватает пары секунд, чтобы понять причину реакции девчонки.

— Доброе утро, Ева. Ты не против, что мы решили первыми почистить зубы?

Тенева сердито смотрит на нас, и по её напряжённому взгляду я понимаю, что она успела что-то услышать из конца нашей беседы.

Как оказалось, что тоже диво дивное, но Кнопка мой соратник, поэтому сдавать её я не собирался никоим образом.

— Доброе, Богдан Анатольевич! Эва, ты уже закончила? — серьёзным тоном, словно мы в офисе на сделке, начинает разговор мадам шарфик.

Малышка тут же кивает и, бросая на меня растерянный взгляд, убегает из ванны.

Мы смотрим друг на друга, но я принципиально молчу, пытаясь разобраться, что именно так возмутило девушку.

— Богдан, тебе… — вздыхая, уже мягче продолжает она.

— Двери закрой, — обрываю её, ибо сейчас последует очередная порция нотаций, а меру борьбы с ними я знаю только одну.

И это не для детских глаз.

Ева.

Я проснулась одна и первое время пыталась понять, не приснилось ли мне вчерашнее появление Аренского в моём номере и всё последующее потом тоже.

Но мужской парфюм на соседней подушке и чёрный чемодан у противоположной стены, когда я села, подсказывали о реальности моих воспоминаний.

Прежде, чем отправиться на поиски босса, решила проверить дочку, да только пустая двухспальная кровать и сама спальня тут же изменили мои планы.

С чувством паники выглянула на балкон, а потом только вспомнила про ванную комнату. Практически бегом бросилась в санузел, забывая даже привычно для меня накинуть халат.

Когда открыла дверь, то меня встретили напряжённая тишина, расстроенная мордашка дочери в отражении зеркала и крайне задумчивый профиль Богдана.

Явно, они тут не про зубные щётки и пасты вели беседу, как пытался преподнести Аренский.

Моя дочь — это святое и неприкосновенное даже для него, так что решила объяснить это начальству, когда Кнопка сбежала из ванной.

— Богдан, тебе …

— Двери закрой, — неожиданно резко прерывает меня мужчина.

Выполняю просьбу, хотя прозвучало больше как приказ, но мне сейчас важнее донести до него свою мысль.

— Богдан, не вздумай использовать мою дочь для достижения своих целей. Она к тебе хорошо относится, поэтому обязательно на всё согласится.

Аренский подозрительно ухмыляется, сокращая расстояние между нами до минимума. Это он нарочно, чтобы у меня голова о другом думала. Так что отхожу от него, пока моя спина не упирается в двери, тем самым показывая, что его коварный план разгадан.

— Всё сказала? — грубо спрашивает Богдан, и как только я киваю, то в один миг прижимает меня своим телом к дверям, разом выбивая из лёгких весь воздух.

Его рот накрывает мои губы властно и жадно, что я безропотно подчиняюсь под его бешенный настрой. Сдаюсь своим желаниям, обхватывая мужчину за шею одной рукой, а второй притягиваю к себе за голое плечо, оставляя на коже следы ногтей.

— Царапаешься? — хрипит он мне на ухо, но сегодня я не чувствовала себя маленькой мышкой в лапах огромного кота.

— Для начала. Я за неё порву любого, включая тебя, — задыхаясь от нехватки воздуха и бурлящих эмоций сорванным голосом обещаю ему.

— Ну, как интересно получается, а ведь я тоже готов за неё порвать любого. Предлагаешь пойти прикончить друга детства?

Моя агрессия тут же сдувается как воздушный шарик после праздника, и я просто откидываю голову назад, чтобы заглянуть в тёмно-серые глаза.

— Причём тут Кирилл?

— При том, Ева, что Кнопке он совсем не нравится, а ты как-то позабыла спросить мнение дочери. Даже больше, ты от неё и факт вашей помолвки скрыла. Зато обвинить меня в использовании ребенка в злых умыслах успела.

Богдан сердился, и поддаваясь своему гневу всё сильнее вжимал моё тело в двери, а его пальцы стискивали мою талию до боли. Я своими обвинениями задела в нём нечто больное, что срывало корочки с давно наболевшего, и действовало как соль на раны.

— Богдан, не надо манипулировать мною или Эвой. Ты сегодня ночью обещал, что решать буду я, так давай и будем придерживаться этой стратегии.

Постаралась высказаться как можно спокойнее и рассудительнее, но ни чем неприкрытая борьба с Аренским — это как поездка на эшафот. Конец скорее всего будет предсказуем. Но сегодня утром я будто заново родилась, так что смело смотрела на демонов в тёмных глазах напротив.

— Ты учил меня отстаивать свои права, ну так теперь пришла пора пожимать плоды.

Аренский снова усмехнулся.

— Знаешь, как-то ты не вовремя решилась.

Слегка пожала плечами, мол, какая есть, другой не стану. От моих неосторожных действий с плеча свалилась бретелька, что тут же было замечено мужчиной.

Склоняя голову к моему плечу, Богдан осторожно прикусил кожу над клюцей, заставляя моё тело моментально ему ответить трепетом и возбуждением внизу живота. Где моя холодная неприступность, о которой так любил вещать мой бывший?! Сейчас она бы мне очень пригодилась.

— Хорошо, Ева, но ещё хоть раз услышу подобное про мои манипуляции с ребёнком… — он прерывается, чтобы оставить парочку горячих поцелуев вдоль шеи, а потом продолжает. — Это как смешать меня с новой порцией дерьма, но только в этот раз незаслуженной.

— Прости, Богдан, но мои действия интуитивны и продиктованы инстинктом защиты.

Аренский оставил в покое мою шею, чтобы заглянуть в глаза своим пронизывающим до костей взглядом.

— Ого, как ты завернула, защитница сиротливых и убогих, но да опустим.

Наконец, меня отпускают из плена, и босс возвращается к раковине. Я же всё также подпираю собою дверь, будто несчастная без меня сразу рухнет.

— Какую информацию ты хотел до меня донести? — вспоминаю ночной разговор, включая чувства, испытанные мною в тот момент.

Секс с Аренским всегда такой — мучительный до приятной боли и ослепительный в конце.

— Уверена, что хочешь поговорить об этом сейчас? — уходя от прямого ответа как-то даже безразлично спрашивает Богдан.

Я задумываюсь, и понимаю, что не хочу. И даже не потому, что мой ребёнок один где-то там за дверью, и она может подумать, что босс насильно удерживает её мать в ванной комнате, а просто не хочу. Так как чувствую нутром, что будет тяжело, больно и придётся вывернуть душу наизнанку.

Хочется сначала другого — лёгкого и тёплого — чистого лазурного неба, моря, песка, впечатлений, чтобы потом собравшись духом ухнуть в мою персональную кроличью нору.

— Не хочу, — решительно отвечаю Аренскому, отлипая от практически ставшей мне родной двери. — У тебя пять минут, чтобы освободить ванную комнату, а потом мы с Кнопкой начнём собираться на запланированную прогулку по морю на яхте.