Весь Кир Булычев в одном томе - Кир Булычев

вскоре в долине будет сооружена дополнительная насосная станция, там, где последние капли воды впитывались в темный песок.

На банкете меня кормили рядом с инженерами. Потом велели прочесть тост. Текст на золотом свитке дала мне Шохихи. Буквы были большие, и я прочел почти без запинок. Затем, уже пешком, я вернулся в деревню.

Огромную насосную станцию построили на нашем канале еще через три года. К тому времени в нашей деревне осталось лишь пять домов, а воду мы возили из долины Азоры в бочках. Черпали ее из того огромного солоноватого болота, что образовалось за насосной станцией, поглотив большую часть некогда плодородных полей. Большинство жителей долины переселились в город и превратились в курильщиков хавры.

К сожалению, насосной станции было нечего качать. И тогда возник великолепный план, должный решить заодно и проблему снабжения столицы водой, так как сильно обмелевшая Лиаза уже неспособна была напоить город. Четверть государственного бюджета было выделено на то, чтобы провести канал от северной полярной шапки Марса к истокам Лиазы. Канал должен был достичь длины в тысячу дневных переходов, иметь на своем пути множество насосных станций и водохранилищ.

…Я попал в Соацеру в надежде добыть там бочку для воды. Наша прохудилась. Мучаясь от пыли и жары, я обошел весь город, но ни в одной лавке бочек не отыскал, так что пришлось брести в Марсводхоз, чтобы попытаться увидеть мою дорогую Шохихи.

Марсводхоз к тому времени отделился от Совета инженеров и построил в центре Соацеры на площади Атлантиды черный небоскреб, в котором трудились тысячи чертежников и инженеров. Летающие лодки и воздушные шары сотнями опускались на плоскую крышу небоскреба.

Меня долго не пропускали в здание. Я пытался доказать у входа, что я и есть первый простолюдин, который вызвал возвышение Марсводхоза, но меня, глядя на мои жалкие одежды, лишь поднимали на смех.

И все же мне повезло. В тот момент, когда меня, пиная остроносыми башмаками, вытаскивали из громадного нефритового холла, мой отчаявшийся взор упал на большую мраморную статую, что возвышалась у стены. Статуя изображала марсианина в сельской тоге с кожаным ведром в руке. Черты лица марсианина показались мне знакомыми.

— Стойте! — закричал я пронзительным голосом. — Прочтите, невежественные солдаты, надпись под этой статуей!

Некоторые из солдат засмеялись, но начальник караула смилостивился и прочел буквы, выбитые на постаменте:

— «Тебе, простой марсианин, наш труд и наши достижения!»

— Это же мой памятник! — кричал я. — Это памятник мне!

Солдаты растерялись, ибо не ожидали такого поворота событий, а начальник караула, хоть и не угадавший сходства между мной и мраморной статуей, на всякий случай велел меня отпустить и позвонил наверх к Шохихи. Та, узнав, в чем дело, приказала пропустить меня.

Я еще раз взглянул на мраморную статую и, погрозив пальцем солдатам, поднялся на лифте на сороковой этаж, где находился кабинет моей кузины. Она страшно растолстела и стала главным секретарем и первой наложницей Верховного инженера Таскаба.

Кузина встретила меня очень мило, расспросила о жизни в нашей деревне и огорчилась, узнав о ее бедственном положении. Потом она напоила меня настоем горных трав и показала большую карту Марса, висевшую на стене кабинета господина Таскаба, который в тот день отсутствовал, так как повез правительственную комиссию на южный полюс.

Вид моего родного Марса меня поразил. Ведь я учился целый год в школе и там тоже была карта. Но как разительно она отличалась от марсводхозовской! На последней вся планета была исчерчена прямыми полосами, которые, пересекаясь, образовывали водохранилища и озера.

— Любуешься? — сказал инженер Лецатл, входя в кабинет. — Впечатляет?

Он еще больше похудел, но одет был богато.

— Очень рад, — произнес я, опускаясь на колени и целуя край плаща великого инженера. — Но скажите мне, о инженер, почему нужно перекопать весь наш Марс?

— Чтобы его спасти, — сказал инженер.

— А как же раньше?

— Раньше? Раньше не было каналов, и народ был несчастлив.

— Когда как, — вздохнул я.

— Серость неблагодарная! Неужели ты забыл, как наш первый канал напоил твою деревню?

— До нас-то вода так и не дошла, — вздохнул я.

— Это частность, — нахмурился инженер. — Мы думали о главном. Нам удалось спасти от засухи долину Азоры.

— Но, великий господин…

— Молчи. Правда, пришлось пожертвовать рекой, которая ранее питала водой Соацеру. Наша столица поделилась водой с народом.

Я поклонился, потрясенный подвигом нашей столицы.

— Но мы не могли оставить без воды тех честных тружеников, что обитают в главном городе Марса, — продолжал Лецатл. — И потому начали колоссальные работы по перекачке воды с северной снежной шапки. Несколько лет вся страна в громадном напряжении ковала светлое будущее. Вместо телевизоров заводы выпускали землечерпалки, вместо летающих лодок — лопаты.

— Ах, какой энтузиазм! — поддержала инженера моя кузина.

— Позвольте задать глупый вопрос, — сказал я. — Зачем же выпускать землечерпалки, если канал уже построен?

— Канал построен, — снисходительно усмехнулся Лецатл. — Но дело наше не закончено. Сегодня Марсводхоз стал самой главной организацией Марса, на него вся надежда…

— А если его не станет?

— Ах, какой ты темный! — вздохнула кузина.

— Куда же вы денете миллионы рабочих, — рассердился Лецатл, — которые роют каналы? Куда вы спрячете тысячи машин, что сделаны по нашим заказам? Что будут делать наши проектные институты и управления? Что?

Инженер Лецатл гневался, и я отступил в сторону, боясь, что он меня убьет. Но тут красный бог пустыни потянул меня за дурацкий язык.

— Значит, вы работаете для себя? — спросил мой язык. Клянусь, что я к этому вопросу не имел отношения. Так что побои, которые обрушил на меня Лецатл, были незаслуженными.

Уморившись колотить меня, инженер воскликнул:

— О нет! Мы не эгоисты, мы не палачи Марса, мы не преступники, как утверждает некий так называемый эколог…

Тут Лецатл в негодовании плюнул, моя кузина тоже плюнула, и я, чтобы не отставать от образованных людей, плюнул вслед за ними.

Лецатл несколько успокоился. Он подошел к окну и, глядя на равнины Марса, открывшиеся его взору, тихо сказал:

— Все не так просто. Когда мы взяли воду из северной полярной шапки, по всей планете стало меньше дождей. И чем лучше работал наш главный канал, тем сильнее свирепствовали засухи. Да, вода в столицу поступала. Но высохли окружающие поля, и некому стало кормить город.

— Надо было тут же закрыть канал! — сказал я.

— Это было бы капитуляцией! Мы сделали лучше. Мы протянули еще более грандиозные каналы от южной полярной области.

Инженер Лецатл подошел к карте Марса и включил бегущие огоньки, чтобы показать мне, какие каналы уже несут живительную влагу на поля, а какие еще строятся. Это